Это поражение становится сильным ударом для Мани, но оно всего лишь пустяк в сравнении с немилостью, которая его ожидает. Ормузд, его покровитель, умирает, и Бахрам I, его сын и наследник, фанатично преданный старому культу своих предков, принимает решение уничтожить манихейскую секту и ее главу. И потому, посредством притворной благожелательности вызвав у Мани ложную уверенность в собственной безопасности, он приказывает подвергнуть учение пророка своего рода суду, заманивает Мани на этот суд, велит ему изложить созданное им учение и немедленно совершить какое-нибудь чудо, способное доказать его божественную миссию, а затем, поскольку никакого чуда не происходит, приказывает взять Мани под стражу, заживо содрать с него кожу и, набив эту кожу соломой, повесить ее у ворот Гундешапура.
Приказ был исполнен почти сразу.
Так вот, по утверждению аббата Баррюэля, именно ученики Мани, именно несчастные манихеи, спасшиеся от гонений со стороны Бахрама и нашедшие убежище в Африке, Азии и Европе, стали источником всех еретических сект, известных на Западе, главным образом во Франции, под названием альбигойцев, катаров, патаренов и булгар. И, наконец, именно у манихеев тамплиеры позаимствуют их главные таинства, а поскольку монахи-воины одновременно состояли в масонских братствах и были руководителями всех европейских лож, то на ритуалах приема в масоны, в особенности тех, что будут происходить после разгрома ордена, политическая тайна придет на смену тайне артистической и предание о Хирам-Авии, сохраненное для масонов низших степеней, заменится для масонов высших степеней преданием о Мани.
Так, по утверждению аббата Баррюэля, древняя манихейская церемония, носящая название Бема, это в точности та же церемония, какая используется при приеме в высшие степени масонского братства. Манихеи собирались вокруг катафалка, поднятого на такое же число ступеней, сколько степеней есть в масонстве, и воздавали великие почести тому, кто лежал на этом катафалке и кто был уже не Хирам-Авия, у которого пытались выведать утраченный секрет, а Мани, за смерть которого клялись отомстить.
И кому же могли отомстить за смерть Мани, преданного смерти в конце III века, и Жака де Моле, казненного в начале XIV века?
Королям.
Согласно аббату Баррюэлю, масонское братство было чисто цареубийственной организацией, куда вошли, чтобы слиться воедино, три секты: масоны, манихеи и тамплиеры, и откуда в XVIII веке вышла секта иллюминатов, высшие чины которой носили звание розенкрейцеров, а верховный глава — титул кадоша (тамплиера) и которая называла себя исправленным масонством древнего и строгого соблюдения.
Вот клятва иллюминатов:
«Во имя распятого Бога-Сына поклянись разорвать телесные связи, какие еще соединяют тебя с отцом, матерью, братьями, сестрами, женой, родственниками, друзьями, любовницами, королями, начальниками, благодетелями — с любым человеком, которому ты обещал верность, послушание, благодарность или службу.
На зови место, видевшее твое рождение для жизни в иной сфере, куда ты попадешь лишь после того, как отречешься от этого зачумленного мира, этого гнусного отброса небес.
С этой минуты ты освобожден от так называемой клятвы, принесенной родине и законам.
Поклянись открывать новому вождю, признанному тобой, все то, что ты увидишь или совершишь, прочтешь или услышишь, о чем узнаешь или догадаешься, а также выведывать и разузнавать все то, что не откроется твоему взору само.
Поклянись чтить и уважать аква-тофану[26 - Яд, употреблявшийся в Перудже. (Примеч. автора.)] как надежное, быстрое и необходимое средство, способное посредством смерти или одурманивания очистить землю от тех, кто стремится обесценить истину или вырвать ее из наших рук.
Поклянись избегать Испании, избегать Неаполя, избегать всякой проклятой Богом земли. Поклянись, наконец, избегать искушения открыть кому бы то ни было услышанное на наших собраниях, ибо быстрее, чем небесный гром, невидимый и неминуемый кинжал поразит тебя всюду, где бы ты ни находился.
Живи во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!»
Вот что рассказывает сам Калиостро об одном из обществ иллюминатов, в которое он был принят.
Мы ни слова не изменяем в его рассказе.
«Я уехал во Франкфурт-на-Майне и встретился там с г-ном *** и г-ном ***, которые являются главами и архивариусами масонства с уставом строгого соблюдения, именуемого иллюминатами. Они пригласили меня выпить вместе с ними кофе. Я сел в их карету, не взяв с собой, ибо они так меня попросили, ни свою жену, ни кого-либо из своих слуг. Они привезли меня в деревню, находившуюся в трех милях от города. Мы вошли в дом, выпили кофе, а затем отправились в сад, где я увидел искусственный грот. Освещая себе путь фонарем, которым они запаслись, мы спустились на четырнадцать или пятнадцать ступеней в подземелье и вошли в круглый зал, посреди которого я увидел стол. С него сняли крышку, и на дне его оказался железный ящик, который тоже открыли и в котором я заметил большое количество бумаг. Двое моих спутников вынули оттуда рукописную книгу, сделанную в форме молитвенника; на ее первой странице было начертано:
“МЫ, ВЕЛИКИЙ МАСТЕР ТАМПЛИЕРОВ…”
За этими словами следовал текст клятвы, составленной в самых ужасных выражениях, которые я не могу припомнить точно, и содержавшей обещание уничтожить всех монархов-деспотов. Клятва была написана кровью, и под ней стояло двенадцать подписей, включая мою, стоявшую первой, причем все они тоже были начертаны кровью. Я не могу припомнить имена всех тех, кто поставил там свои подписи, за исключением господ ***. Это были подписи двенадцати великих мастеров иллюминатов, но, по правде сказать, мой росчерк был сделан не мною, и я не знаю, как он там оказался. То, что мне сказали по поводу содержания этой книги, написанной на французском языке, и то немногое, что я из нее прочитал, еще раз убедило меня, что эта секта решила нанести свои первые удары по Франции, а после падения французской монархии должна была ударить по Италии и, в особенности, по Риму; что Хименес, о ком я уже говорил, был одним из главных руководителей этой интриги и что сообщество имеет огромное количество денег, разложенных по банкам Амстердама, Роттердама, Лондона, Генуи и Венеции. Мне сказали, что источником этих денег служат взносы, которые из расчета пяти луидоров с человека ежегодно выплачивают сто восемьдесят тысяч масонов и которые служат, прежде всего, для содержания руководителей, во вторую очередь для содержания эмиссаров, посылаемых ими во все королевские дворы, и, наконец, для того, чтобы поддерживать в исправном состоянии корабли, вознаграждать всех тех, кто затевает что-либо против монархов, и оплачивать все прочие нужды секты. Мне стало известно также, что все ложи, как в Америке, так и в Африке, число коих доходит до двадцати тысяч, обязаны посылать ежегодно, в день Святого Иоанна, по двадцать пять луидоров каждая в общую казну. В конце концов они предложили мне денежное вспоможение, заявив, что готовы отдать мне даже свою кровь, и я получил от них шестьсот луидоров наличными.
Затем мы вернулись во Франкфурт, откуда на другой день я вместе с женой отправился в Страсбург».
Понятно, почему Калиостро отпирался от своей подписи: он отвечал судьям, и приведенный нами фрагмент извлечен из протокола его допроса.
Калиостро и сам был создателем нового масонского общества, как это следует из нижеследующего устава, данного им ложе, которую он основал в Лионе:
«СЛАВА, ЕДИНЕНИЕ, МУДРОСТЬ,
ДОБРОДЕЯНИЕ, БЛАГОДЕНСТВИЕ.
Мы, Великий Кофта, основатель и великий мастер масонства древнего египетского устава, действующего во всех восточных и западных частях земного шара, доводим до сведения всех тех, кто увидит настоящее послание, что, поскольку во время нашего пребывания в Лионе многие члены здешней ложи, следующей обычному уставу и носящей название “Мудрость”, изъявили нам о своем желании подчиняться нашему руководству и воспринимать от нас необходимые познания и полномочия, дабы понимать и распространять масонство в его истинном виде и в его изначальной чистоте, мы откликнулись на эти чаяния, пребывая в убеждении, что, подавая им знаки нашего благорасположения, мы будем иметь сладостное удовольствие трудиться во имя славы Всевышнего и во имя блага человечества.
