Король согласился, ибо у него еще оставались сомнения; его провели в покои дофина, дверь которых открыли для того, чтобы дать проход королю, и он, дойдя до гостиной, заметил в спальне сына человека в одеянии иезуита, неподвижно стоявшего на коленях перед распятием.
Человек этот стоял спиной к королю, и тот не мог видеть его лица; но кто еще, кроме дофина, мог находиться в три часа ночи в спальне дофина?
Так что король не мог более не верить, что принц виновен в этой чрезмерной набожности.
И в самом деле, в глазах короля, который с заплетающимся от возлияний языком и ослабевшими от распутства ногами возвращался в три часа ночи с какой-то оргии, должно было быть преступлением то, что его сын, молодой принц двадцати пяти лет от роду, на его глазах молился и приносил покаяние, но не за свои грехи, ибо дофина могли упрекать лишь за то, что он вел чересчур благочестивую жизнь, а за грехи своего отца.
Кроме того, как мы уже говорили, дофин высказывался против союза с Австрией, что послужило для г-на де Шуазёля еще одной побудительной причиной стать его противником.
Тем не менее г-н де Шуазёль понимал, что в этой борьбе, которую он намеревался вести против первого принца королевского дома, против наследника короны, ему недостаточно было иметь на своей стороне короля, Марию Терезию, г-жу де Помпадур и Парламент; ему нужно было еще, чтобы вся его собственная семья была при должностях, чтобы все его родственники были при власти, дабы предупреждать его о малейшем посягательстве на его авторитет, подобно тому как паука предупреждает об опасности малейшее дуновение ветра, заставляющее дрожать его паутину.
И он стал посвящать в свои намерения и вводить в курс самых тайных своих планов сестру, женщину умную и по характеру склонную к интригам.
Беатриса, графиня де Шуазёль-Стенвиль, была канониссой, подобно г-же де Тансен, и, как уверяли, у нее имелось еще и то сходство с г-жой де Тансен, что она любила своего брата любовью куда более сильной, чем братской; впрочем, подобные обвинения часто встречаются в эпоху, которую мы пытаемся описать, и им надо доверять всего лишь в той степени, в какой доверяют пересудам придворных.
Графиня де Шуазёль-Стенвиль была вызвана в Париж, где сначала попытались, но без успеха, выдать ее замуж за принца де Бофремона, который уклонился от такого брака; спустя короткое время после того, как данная попытка провалилась, графиня вышла замуж за герцога де Грамона, согласившегося на этот брачный союз, поскольку г-н де Шуазёль дал ему обещание снять запрет с его имений.
С этого времени герцогиня де Грамон держала у себя довольно значительный двор, что заставляло г-жу де Помпадур хмурить брови.
Стоило герцогу де Шуазёлю сделаться министром, а графине де Шуазёль стать герцогиней де Грамон, как все Шуазёли, какие были на свете, начали прибывать ко двору. Достаточно было называться Шуазёлем и принадлежать к какой-нибудь мужской ветви этого рода, чтобы получить хорошую должность.
Для начала герцог де Шуазёль, ставший 10 декабря 1758 года пэром, устраивает так, что в должности посла в Вене его сменяет граф де Шуазёль.
В 1759 году Леопольд Шарль де Шуазёль-Стенвиль назначен архиепископом Альби, в ожидании архиепископства Камбре, которое ему обещано.
В 1760 году графа де Шуазёля, посла в Вене, производят в кавалеры ордена Святого Духа, а одна из дам де Шуазёль становится канониссой Ремирмонского капитула и аббатисой монастыря святого Петра в Меце.
Став кавалером ордена Святого Духа, граф де Шуазёль, посол в Вене и генерал-лейтенант австрийской службы, оставляет посольство и в чине генерал-лейтенанта вступает во французскую армию.
Некоторое время спустя герцог де Шуазёль предоставляет самому себе пост губернатора Турени и должность главноуправляющего почтой и присоединяет министерство иностранных дел к военному министерству.
Он пользуется этим обстоятельством для того, чтобы сделать г-на де Шуазёля-Бопре генерал-майором, г-на де Шуазёля де Ла Бома, служившего младшим лейтенантом в полку шотландской тяжелой конницы, — командиром драгунского полка д’Обинье, а графа де Стенвиля — генеральным инспектором инфантерии.
Распорядившись таким образом церковными, дипломатическими и военными должностями, герцог де Шуазёль переходит к министерским постам.
Граф де Шуазёль, бывший посол в Вене, кавалер ордена Святого Духа и генерал-лейтенант королевской армии, в мае 1761 года назначается полномочным послом на Аугсбургском конгрессе; 13 октября того же года он назначается министром иностранных дел, впоследствии завладевает военно-морским министерством, становится пэром Франции, принимает титул герцога де Пралена и получает должность наместника Бретани, в то время как его жена получает право табурета у королевы.
Госпожа де Шуазёль-Бопре становится аббатисой монастыря святой Глоссинды;
г-н Клериад де Шуазёль — кардиналом;
г-н де Шуазёль-Бопре — генерал-лейтенантом;
виконт де Шуазёль — пехотным бригадиром;
г-н де Шуазёль де Ла Бом — генерал-майором;
и, наконец, барон де Шуазёль — послом при короле Сардинии.
Все эти Шуазёли, которых мы только что перечислили — мужчины и женщины, офицеры, послы, министры, кардиналы, губернаторы провинций, бригадиры, генерал-лейтенанты, генерал-майоры, — составляли то, что стало называться династией Шуазёлей — династией, повиновавшейся герцогу де Шуазёлю, своему главе, по одному его жесту, по одному его слову.
Лишь один Шуазёль всегда поступал наперекор ему; этого Шуазёля звали Шуазёль-Романе, поскольку он был женат на дочери Романе, президента Большого совета; он состоял дядькой при дофине, а жена его, по слухам, какое-то время была любовницей короля.
В итоге он был посажен в Бастилию.
Господин де Шуазёль, не имевший и четырех тысяч ливров годового дохода, когда его назначили министром, женился 14 декабря 1750 года на мадемуазель Кроза, которая была внучкой знаменитого миллионера, числившегося под номером 221 в списке подвергнутых в 1716 году денежному взысканию, и отец которой купил себе титул маркиза дю Шателя и де Кармана; она была ангелом при жизни мужа и святой после его смерти.
Итак, г-н де Шуазёль поддерживал Марию Терезию всеми своими силами, как вдруг неожиданное событие заставило ее заключить мир.
Умерла российская императрица Елизавета, оставив престол Петру III.
Петр III был личным другом Фридриха.
Вступив на престол, Петр III немедленно вышел из коалиции и приказал своим войскам присоединиться к войскам Фридриха; противостоять такому крутому повороту дел возможности не было.
По этой причине и был заключен столь губительный для нас Парижский договор, в соответствии с которым Фридрих не потерял ни пяди своей земли.
Правда, Петр III недолго оставался на престоле: в том же году, когда он сделал Екатерину II императрицей, она сделала его узником.
Неделю спустя Петр III умер в тюрьме, и у Вольтера, называвшего Фридриха II Северным Соломоном, стало на одного друга из числа коронованных особ больше.
Благодаря этому Екатерина получила прозвание Северная Семирамида, которое потомство сменило на другое: Северная Мессалина.
На самом деле именно с царствования Екатерины II начинается расширение пределов России, и, раз уж нам довелось коснуться этого вопроса, мы не можем удержаться от желания показать нашему читателю перечень континентальных приобретений этой державы, как прежде мы показали ему перечень колониальных приобретений Англии.
Сто лет тому назад Россия простиралась от Киева до острова Святого Лаврентия, от великих гор Алтая до Енисейского залива, и можно было думать, что именно для того, чтобы обозначить ее границу, Беринг открыл пролив, которому, умирая, он оставил свое имя.
Однако Россия не остановилась на этом.
Она вырвалась за прежние киевские пределы.
Скандинавская змея, которая охватывает своими извивами седьмую часть земного шара, развернула свои кольца и распахнула пасть, чтобы проглотить Пруссию; на западе одна из ее челюстей сегодня уже касается Вислы, а другая — Ботнического залива; на востоке, распрямившись, она перепрыгнула через Берингов пролив и не останавливалась до тех пор, пока не столкнулась с англичанами у подножия горы Святого Ильи и Баклендских гор; и, словно гребнем на своей спине, она ощетинилась теперь зубчатым морским побережьем, которое, будучи последним краем мира, вырисовывается на фоне Северного Ледовитого океана от реки Пясины до Медвежьих островов и от Пясинского озера до мыса Святой Нос.
