— Государь, теперь я готов умереть; я желал жить лишь для того, чтобы увидеть ваше величество победителем. Отныне вы знаете, от чего зависит успех сражений!
Король поднял маршала и обнял его на виду у всей армии.
Битва при Фонтенуа стала началом ряда побед, которые в конечном счете привели к подписанию Ахенского мира.
Двадцать третьего мая король захватывает Турне, а через десять дней — его цитадель.
Восемнадцатого июля граф фон Лёвендаль приступом берет Гент.
Двадцать второго июля Брюгге отворяет ворота маркизу де Сувре.
Первого августа король овладевает Ауденарде, Дендермонде сдается герцогу д’Аркуру, Остенде и Ньивпорт — графу фон Лёвендалю и Аист — маркизу де Клермон — Галлеранду.
Захватом этого последнего города заканчивается кампания 1745 года; кампания 1746 года начинается 20 февраля захватом Брюсселя, в который король торжественно вступает 4 мая.
Король встает во главе своей армии и идет на Лёвен, Лир, Арсхот, Херенталс и крепость Святой Маргариты, которые сдаются ему без боя.
Двадцатого мая взят Антверпен, 30-го захвачена его цитадель.
Двадцатого июля сдается Монс, 2 августа — Шарлеруа, 19 сентября — Намюр.
Наконец, дабы завершить кампанию 1746 года блистательным успехом, маршал Саксонский 11 октября выигрывает сражение при Рокуре, убив у неприятеля двенадцать тысяч человек, взяв в плен три тысячи и потеряв при этом не более тысячи ста своих солдат.
Кампания 1747 года открывается вторжением французских войск в Зеландию и захватом крепостей Слёйс и Эйзендейке графом фон Лёвендалем.
Двадцать четвертого апреля крепости Ла-Перль и Лифкенсхук захвачены г-ном де Контадом.
Первого мая г-н де Монморен овладевает фортом Филиппина, а 15 сентября граф фон Лёвендаль захватывает неприступную крепость Берген-оп-Зом.
Все это относится к кампании 1747 года.
Наконец, 13 апреля 1748 года осажден Маастрихт, который сдается 4 мая.
Незадолго до этого король поинтересовался у маршала Саксонского:
— Скажите, маршал, почему союзники, несмотря на свои поражения, не заключают мира?
Маршал с присущей ему краткостью ответил:
— В Маастрихте, государь.
И действительно, как только Маастрихт сдался французам, военные действия, которые вели в Италии герцог де Ришелье и граф Броун, прекратились.
Королева Венгрии, король Испании и Генуэзская республика присоединились к предварительным условиям мира, которые после капитуляции Маастрихта были согласованы между королем Франции, Англией и Голландией и привели к подписанию Ахенского мирного договора, состоявшемуся 18 октября 1748 года.
Вот какие изменения внес Ахенский договор в систему европейского равновесия.
Дон Карлос утвердился в правах на Королевство обеих Сицилий; герцог Моденский, женатый на мадемуазель де Валуа, дочери регента, восстановил власть над своими владениями; наконец, инфант дон Филипп получил герцогство Парму, Пьяченцу и Гвасталлу.
Король Пруссии, начавший войну, извлек из нее наибольшую выгоду. Он удержал за собой завоеванную им Силезию и, благодаря этому расширению территории, а также благодаря строгой бережливости Фридриха I, своего отца, внезапно оказался во главе могущественного народа. Наконец, герцог Савойский, в награду за свой союз с императрицей Марией Терезией, получил часть Миланской области.
Как видим, маркиз де Сен-Северен, посланник Франции на Ахенском конгрессе, верно следовал указаниям своего государя.
Людовик XV хотел вести переговоры не как торговец, а как король.
XIII
Экспедиция Карла Эдуарда в Шотландию. — Семь мужей Мойдарта. — Победы при Престонпенсе и Фолкерке. — Поражение при Каллодене. — Бегство претендента. — Флора Макдональд. — Принц и разбойники. — Самопожертвование Родерика Маккензи. — Карлу Эдуарду удается добраться до Франции. — Его изгоняют оттуда. — Он находит убежище в Риме. — Его любовная связь с графиней Олбани. — Последние годы его жизни. — Граф де Бонневаль. — Его приключения. — Шевалье де Бель-Иль. — Монсеньор де Вентимий. — Его острота на ложе смерти.
К этому же времени относятся экспедиция принца Карла Эдуарда в Шотландию, смерть испанского короля Филиппа V в Буэн-Ретиро, смерть графа де Бонневаля в Константинополе, смерть шевалье де Бель-Иля, убитого в ходе атаки на укрепления Экзиля, и, наконец, смерть г-на де Вентимия, архиепископа Парижского, о котором нам не единожды случалось говорить и которым мы займемся теперь в последний раз.
Экспедиции принца Карла Эдуарда, имевшей связь с положением дел в наших отношениях с Англией, содействовала Франция. Это была крупная отвлекающая операция, предпринятая правительством короля Людовика XV.
Отправившись из Нанта на судне «Дютейе», претендент прибывает в конце июля к острову Барра, одному из Гебридских островов; оттуда, без всякой иной поддержки, кроме своего имени, без всякого иного знамени, кроме лоскута тафты, привезенного из Франции, без всякого иного войска, кроме семи офицеров, без всякого иного военного снаряжения, кроме девятисот ружей, он переправляется в Шотландию и 25 июля 1745 года высаживается на берег в Мойдарте.
Люди, сопровождавшие принца, заслуживают того, чтобы их имена были отмечены в истории. Память, которую потомство хранит о тех, кто проявил великую самоотверженность, часто является их единственным вознаграждением, и потому, как ни тесны рамки нашего повествования, мы не лишим самоотверженность заслуженной ею награды. Некоторые сердца оказались бы чересчур несчастными, если бы, будучи почти уверенными в неблагодарности королей, они должны были опасаться еще и забвения со стороны историка.
Семью спутниками принца Карла Эдуарда были: маркиз Туллибардин, изгнанный из отечества за участие в восстании 1715 года; сэр Томас Шеридан, бывший воспитатель принца; сэр Джон Макдональд, офицер, состоявший на службе у Испании; сэр Фрэнсис Стрикленд, английский дворянин; Келли, тот самый, что был вовлечен в дело, именуемое заговором епископа Рочестерского; Эней Макдональд, парижский банкир; и, наконец, Бьюкенен, который по поручению кардинала де Тансена отправился в Рим, чтобы привезти принцу Карлу приглашение вернуться во Францию.
Восьмой спутник принца примкнул к нему почти сразу же после его высадки. Этого человека тоже звали Макдональдом, однако в глазах французов он имеет особое право на восхваление.
То был отец нашего знаменитого маршала Макдональда.
Один из семи дворян клана Макдональдов, которые первыми присоединились к принцу Карлу и которых прозвали Семью мужами Мойдарта, оставил настолько чудное и настолько простодушное описание этой высадки, что нам остается лишь привести его перевод.
«Наше любопытство, — говорит он, — было возбуждено при виде “Дютейе”, вошедшего в гавань, и мы побежали на берег, чтобы услышать новости. Корабельная шлюпка, увидев, что мы подаем знаки, подошла к нам. Нас тотчас доставили на борт судна, и наши сердца переполняла радость от того, что мы так близко увидим принца, прибытия которого в Шотландию все так желали. Поднявшись на борт, мы увидели на палубе большой шатер, поддерживаемый шестами, а под этим шатром — вина и наливки. Там нас радушно принял маркиз Туллибардин, которого кое-кто из нас знал со времен первой экспедиции 1715 года.
Пока маркиз разговаривал с нами, Кленранальд скрылся из виду, ибо, как мы поняли, его позвали в каюту принца, где он оставался часа три. У нас уже не было надежды увидеть в этот вечер его высочество, как вдруг, спустя полчаса после возвращения к нам Кленранальда, на наших глазах в шатер вошел высокий молодой человек приятнейшей наружности, в черном платье без всякой отделки и в простой рубашке без манжет и жабо, причем не очень чистой, с батистовым галстуком, скрепленным простой серебряной застежкой; на голове у него был светлый парик и шляпа без всякого позумента, с льняным шнуром, один конец которого был привязан к пуговице его платья, а на ногах — черные чулки и башмаки с медными пряжками. Как только я увидел его, сердце у меня затрепетало от предчувствия; заметив это, священник по имени О’Брайен тотчас же сказал нам, что этот молодой человек — англичанин духовного звания, давно желавший встретиться с горцами и поговорить с ними.
