Но пока что Антоний, таков, каков он есть, правит Римом, ибо память о Цезаре жива, а Антоний представляет Цезаря: именно он продолжает дело победителя Галлии и Египта. Он продает должности, он продает места, он продает все, вплоть до тронов. За двадцать тысяч франков, что, как мы видим, недорого, он продает царскую должность в Азии, поскольку Антоний постоянно нуждается в деньгах. А ведь всего за две недели до этого он заставил вдову Цезаря отдать ему двадцать два миллиона, оставленные Цезарем; правда, с мартовских ид по апрель Антоний отдал восемь миллионов долгов, но поскольку уверяют, что он разграбил общественную казну, которая, по словам Цицерона, содержала семьсот миллионов сестерциев, а это примерно сто сорок миллионов франков, то, каким бы расточителем он ни был, у него должна была остаться еще примерно сотня миллионов, ибо он не выплатил ничего из завещанного Цезарем. А человека с характером Антония, у которого в кармане сто миллионов, следует опасаться.

Кстати, мы забыли об одном — Антоний был муж Фуль-вии.

Вот с кем Октавиану придется сражаться в первую очередь.

Октавиан понял, что сенат, хотя и голосовал за вынесение благодарности Антонию, ненавидел грубого властителя, так как вынужден был трусливо ему подчиняться. Октавиан потихоньку пролез в сенат, назвал Цицерона отцом, смиренно попросил и легко добился разрешения носить великое имя Цезаря — единственное наследство, к которому он, по его словам, всегда стремился. Без шума, из собственного состояния, он заплатил ветеранам то, что завещал им Цезарь и что им не отдал Антоний. Он сыграл роль безупречного гражданина, бескорыстного патриота, отказался от предложенных ему фасций и невзначай посоветовал оказать Антонию честь и отправить его в Цизальпинскую Галлию, чтобы тот смог завершить то, что так замечательно начал, и изгнать оттуда Децима Брута. Антоний, в восторге от того, что таким образом ему удастся избежать перебранок с наследниками Цезаря, отправляется в путь, пообещав привезти Децима Брута со связанными руками и ногами. Как только он уехал, сенат вздохнул свободно. Октавиан понимает, что настал подходящий для него момент: он объявляет Антония врагом республики, отдает в распоряжение сената армию, купленную им на свои собственные деньги, о чем никто не подозревает. Против Антония поднимается весь сенат. Цицерон заключает Октавиана в объятия и предлагает назначить его командующим этой армией. Предложение это вызывает некоторое удивление, поэтому Цицерон говорит, обращаясь к старикам из сената: "Ornandum, tollendum^[51]". Октавиан слышит этот дурной каламбур, который будет стоить жизни его автору. Но Октавиан отказывается от предложения Цицерона: он слаб телом и ничего не понимает в войне. Он просит дать ему двух помощников, чтобы не нести никакой ответственности, и по его просьбе сенат своим указом придает ему двух консулов — Гирция и Пансу.

Антоний послан победить Децима Брута; Октавиан послан защитить Децима Брута от Антония.

Это был адвокатский совет, и исходил он от Цицерона. Таким образом, одновременно избавлялись от Антония и Октавиана: от Антония — разоблачив его бесчестные поступки, от Октавиана — послав его на помощь одному из убийц его отца.

Кстати, Октавиан больше не звался Октавианом: указ сената разрешил ему взять имя Цезаря.

Поэтому забудем о мальчике, перед нами уже муж.

Две армии встречаются — Антоний побежден; оба консула, Гирций и Панса, убиты в бою неизвестно кем, причем, поскольку обычная рана могла бы оказаться несмертельной, а им следовало умереть, оба заколоты отравленными мечами. Только Цезарь цел и невредим: он слишком плохо себя чувствовал, чтобы сражаться, и во время битвы оставался в своей палатке. Кстати, то же самое будет при Филиппах и при Акции: во время всех сражений, где Цезарь победит, он будет спать или окажется болен.

Не все ли равно? Антоний обращен в бегство, консулы мертвы, а Цезарь оказывается во главе армии.

В это время Цицерон в свою очередь правит Римом. Он наследует Антонию, как Антоний наследовал Цезарю. Сенату нужно, чтобы им управляли, и для него не имеет значения, будет то великий политик, грубый солдат или ловкий адвокат.

Сенат считает, что пора воплотить в жизнь каламбур Цицерона: этот мальчик ему больше не нужен. Именно так обращается теперь сенат с Октавианом и отказывает ему в консулате.

Но, как мы сказали, мальчик стал мужем, Октавиан стал Цезарем. Послушайте, что было дальше.

В то время, когда Антоний, убегая, переходит через Альпы, а командующий в Галлии Лепид спешит ему навстречу, прибывает посланец Цезаря, предлагающий Антонию дружбу Цезаря. Антоний соглашается, сохраняя права Лепида.

Местом встречи был назначен островок на Рено, находившийся неподалеку от Болоньи, — так же позже поступили в Тильзите Наполеон и Александр. Каждый прибыл со своей стороны: Цезарь с правого берега, Антоний — с левого. Триста человек охраны было оставлено на обоих концах моста. Лепид предварительно посетил остров. Наполеон и Александр, встретившись, обнялись. У Антония с Цезарем до этого не дошло: Антоний обыскал Цезаря, Цезарь обыскал Антония — каждый боялся, как бы другой не спрятал оружия. Даже Робер Макер и Бертран не действовали бы предусмотрительнее.

Должно быть, то была ужасная сцена, когда три сообщника, поделив между собою мир, стали затем требовать права разделаться со своими врагами. Каждый внес свою лепту: Лепид уступил голову брата, Антоний — племянника. Цезарь в течение трех дней отказывался (или делал вид, что отказывается) отдать Цицерона, но Антоний настаивал, Антоний угрожал разорвать договоренность, если ему не уступят. Антоний, жестокий и упрямый, был способен поступить так, как он обещал. Цезарь же вовсе не хотел ссориться из-за подобных пустяков, и смерть Цицерона была предрешена. Я попытался бы описать эту сцену, если бы этого уже не сделал Шекспир.

В течение трех дней шли торги. Через три дня число внесенных в проскрипционные списки достигло двух тысяч трехсот: туда были внесены имена трехсот сенаторов и двух тысяч всадников.

Тогда было составлено воззвание (Аппиан оставил нам его в греческом переводе). Все эти враждебные приготовления, говорили триумвиры, направлены только против Брута и Кассия, просто новые союзники, объединившись против убийц Цезаря, не хотят оставлять у себя за спиной врагов.

Затем решено было соединить Антония и Цезаря еще и узами крови. Браки во все времена являлись неизбежным подтверждением политических примирений: Людовик XIV женился на испанской инфанте, Наполеон — на Марии Луизе. Цезарь женился на падчерице Антония, уже помолвленной с другим. Позже Антоний женится на сестре Августа. Правда, эти два брака не помешают битве при Акции.

За это время слух о союзе Цезаря, Антония и Лепида облетел всю Италию — Рим взволновался, сенат затрепетал; Цицерон произнес речи, которым сенат аплодировал, но которые его не успокоили. Одни предложили защищаться, другие — бежать. Цицерон продолжал рассуждать о шансах в случае бегства или в случае защиты, но не решился ни бежать, ни защищаться. Тем временем триумвиры вошли в Рим.

Почитайте у Плутарха жизнеописание Цицерона.

Цицерон умер достойнее, чем можно было ожидать от человека, всю жизнь занимавшегося адвокатским крючкотворством. Он увидел, что не поспевает на корабль, на который надеялся сесть; тогда он велел носильщикам остановиться, запретил рабам защищать его, высунулся наружу, подставил горло и получил смертельный удар.

Антоний потребовал его голову для своей жены, и поэтому эту голову принесли Фульвии. Фульвия вытащила из волос булавку и проткнула ею Цицерону язык. Затем голову прибили к трибуне для торжественных речей, над двумя отрезанными руками, принадлежавшими все тому же Цицерону.

На следующий день Антонию принесли другую голову. Антоний взял ее, но сколько ни крутил и ни вертел, узнать ее не мог.

"Ко мне это не имеет отношения, — сказал он, — отнесите голову моей жене".

Действительно, это оказалась голова человека, отказавшегося продать Фульвии свой дом. Фульвия велела прибить голову к воротам этого дома.