История святого Януария восходит к первым векам существования Церкви. Будучи епископом, он проповедовал слово Христово и обратил в истинную веру тысячи язычников; мученик, он вынес все пытки, изобретенные его жестокими палачами, и пролил свою кровь за веру; небесный избранник, он, прежде чем покинуть мир сей, где ему пришлось так страдать, в предсмертной молитве обратился к Богу, дабы прекратились гонения на христиан.

Но этим его христианский долг и оторванное от интересов отечества человеколюбие и ограничиваются.

Будучи прежде всего гражданином, святой Януарий на самом деле любит только свою родину. Он защищает ее от всех опасностей, он мстит ее врагам: "Civi, patrono, vindi-ci"^[31], как гласит старинное неаполитанское изречение. Если всему миру будет грозить второй потоп, святой Януарий и пальцем не шевельнет, чтобы помешать этому; но если хоть единая капля дождя может повредить урожаю его подопечных, святой все перевернет верх дном, лишь бы вернуть хорошую погоду.

Святой Януарий не существовал бы без Неаполя, и Неаполь не мог бы существовать без святого Януария. Поистине, нет в мире города, который бы столько раз завоевывался и попадал под иго чужеземцев. Но благодаря действенному и неусыпному вмешательству своего покровителя, Неаполь выстоял, а его завоеватели исчезли.

Норманны правили Неаполем, но святой Януарий изгнал их.

Швабы правили Неаполем, но святой Януарий изгнал их.

Анжуйцы правили Неаполем, но святой Януарий изгнал их.

Арагонцы, в свою очередь, захватили трон, но святой Януарий наказал их.

Испанцы подчинили своей тирании Неаполь, но святой Януарий победил их.

Наконец, французы заняли Неаполь, но святой Януарий выпроводил их оттуда.

И кто знает, что еще сделает святой Януарий для своего отечества?

Каково бы ни было владычество — отечественное или чужеземное, законное или узурпированное, справедливое или деспотическое, — в глубине сердца каждого неаполитанца живет вера, возводящая его терпение до высот стоицизма: вера в то, что все короли и правительства пройдут, а народ и святой Януарий останутся.

История святого Януария начинается одновременно с историей Неаполя и, по всей вероятности, закончится только с ней: они развиваются параллельно и при каждом крупном счастливом или печальном событии соприкасаются и сливаются воедино. Сначала можно ошибиться по поводу причин и следствий этих событий и поверить несведущим или предубежденно настроенным историкам, которые приписывают их тому или иному обстоятельству, весьма далекому от истины. Но если изучить предмет углубленно, то становится ясно, что с первых лет четвертого века и до наших дней святой Януарий есть начало или конец всего, так что любые перемены в городе свершались только с позволения, по приказу или вмешательству его могущественного покровителя.

История эта распадается на три отчетливые фазы и должна рассматриваться в трех различных аспектах. В первые века она обретает простой и наивный облик легенды у Григория Турского. В средневековье она предстает перед нами как поэтическая и живописная хроника Фруассара. И наконец, в наши дни она носит насмешливый и скептический характер повестей Вольтера.

Начнем с легенды.

Как и следовало ожидать, семья святого Януария принадлежала к высшей античной знати. Народ, который в 1647 году дал своей республике имя "Светлейшая королевская Неаполитанская республика", а в 1799 году забросал патриотов камнями за то, что те осмелились отменить титул "ваше превосходительство", никогда бы не согласился выбрать своим покровителем какого-нибудь плебея: лаццарони по своей природе — аристократ.

Род святого Януария восходит по прямой линии к римским Януариям, чья генеалогия теряется во тьме веков. Ранние годы жизни святого покрыты глубоким мраком: он появляется среди людей лишь в последний период своей жизни, чтобы проповедовать и страдать, чтобы исповедовать свою веру и умереть за нее. Он был назначен епископом Беневенто в 304 году от Рождества Христова, при понтификате святого Марцеллина. Удивительна судьба Беневентской епархии, которая начинается святым Януа-рием и заканчивается г-ном Талейраном!

Одно из самых страшных гонений на христиан было, как всем известно, воздвигнуто императорами Диоклетианом и Максимианом; в 302 году христиан преследовали с таким ожесточением, что в течение одного месяца семнадцать тысяч мучеников пало под ударами меча двух тиранов. Тем не менее два года спустя после принятия эдикта, без различия каравшего смертью всех верующих, мужчин и женщин, детей и стариков, рождающаяся Церковь на какое-то мгновение, казалось, вздохнула. На смену отрекшимся от власти Диоклетиану и Максимиану пришли Констанций и Галерий; вследствие этих перестановок заодно сменился и проконсул в Кампании и вместо Драгон-тия стал править Тимофей.

В числе христиан, заключенных Драгонтием в темницы Кум, находились Соссий, диакон Мизенский, и Прокл, диакон Поццуольский. В течение всего времени, пока длилось преследование христиан, святой Януарий, рискуя жизнью, никогда не упускал случая обратиться к ним со словами утешения и помощью. Покидая свою епархию, он постоянно спешил туда, где, как он считал, его присутствие было необходимо, не раз пренебрегая тяготами длинного путешествия и гневом проконсула.

Как только на горизонте всходило новое политическое светило, луч надежды пробивался сквозь решетки темниц, где содержались узники прежних царствований. Так, когда к власти пришли Констанций и Галерий, Соссий и Прокл решили, что они спасены. Святой Януарий, деливший с ними их муки, поспешил разделить с ними и их радость. На смену долгим псалмам заточения пришел гимн избавления, и святой Януарий первым подхватил его вместе с верующими.

Временно выпущенные на свободу христиане возносили хвалу Господу в маленькой церкви, расположенной в окрестности Поццуоли, и святой епископ вместе с диаконами Соссием и Проклом готовился отслужить мессу во славу Господа, как вдруг снаружи раздался страшный шум, а потом надолго воцарилась тишина. Узники, только что обретшие свободу, прислушались. Оба диакона переглянулись, а святой Януарий ждал, что произойдет, неподвижно стоя у первой ступеньки алтаря. Сложив руки, с улыбкой на устах, он с несказанной верой не сводил глаз с креста.

Молчание было прервано голосом, медленно читавшим указ Диоклетиана, вновь введенный в силу новым проконсулом Тимофеем. И страшные эти слова, которые мы переведем дословно, зазвучали в ушах павших ниц христиан:

"Трижды величайший, неизменно справедливый, бессмертный император Диоклетиан всем префектам и проконсулам Римской империи шлет привет.

Наших божественных ушей достиг слух, немало нас прогневивший, а именно у что ересь тех_у кто именует себя хри-стианами_у ересь самая нечестивая <valde impiam>_y стала распространяться с новой силой; что вышеупомянутые христиане чтят как бога некоего Иисуса, рожденного неведомо какой еврейской женщиной, и поносят великого Аполлона и Меркурияу Геркулеса и самого Юпитера, вознося хвалу тому самому Христу, которого евреи распяли на кресте как чародея. Посему мы приказываем, чтобы все христиане, будь то мужчины или женщины, во всех городах и краях подвергались самым жестоким мукам, если они откажутся поклоняться нашим богам и не отрекутся от своих заблуждений.

Если же кто из них проявит покорность, мы даруем им прощение. В противном случае мы требуем, чтобы их покарал меч и чтобы они были наказаны самой жестокой смертью <mortepessimapunire>. Знайте, наконец, что, ес/ш вы оставите без внимания наши божественные указы, лш подвергнем вас той же каре, какой мы угрожаем этим преступникам".

После того как прозвучало последнее слово страшного закона, святой Януарий обратился к Богу с немой молитвой, умоляя его осенить окружавших его христиан благодатью, которая помогла бы им перенести пытки и смерть. Затем, чувствуя, что пробил час его мученичества, он вышел из церкви в сопровождении двух диаконов и шедшей за ними толпы христиан, громко восхвалявших имя Господне. Он прошел сквозь двойной ряд солдат и палачей, пораженных таким мужеством, и, продолжая произносить молитву, в окружении собравшейся толпы, спешившей увидеть святого епископа, прибыл в Нолу, закончив шествие, казавшееся триумфом.