Приведенные выше условия были незамедлительно исполнены обеими сторонами. Вардарелли и его соратники поменяли имя и мундир, первого числа месяца получили, как и было договорено, аванс, в обмен на что принялись преследовать бандитов, опустошавших Капи-танату, не оставляя их в покое и не давая им передышки, ибо хорошо знали все их уловки. Они так преуспели в своей деятельности, что через некоторое время можно было отправиться из Неаполя в Реджо, не опасаясь за свой кошелек.
Но генерал поставил себе не совсем эту цель. Из-за истории с полковником он давно таил против Вардарелли злобу, которая только возросла из-за того, что новоиспеченные жандармы, насчитывавшие всего пятьдесят или шестьдесят человек, так быстро справились с тем, с чем до них не могли совладать роты, батальоны, полки, а то и целые армии. Поэтому было решено, что, после того как Вардарелли избавил Капитанату и Калабрию от разорявших их разбойников, королевство будет избавлено от Вардарелли.
Задумать дело было легче, чем осуществить, и, вероятно, всем войскам, находившимся под командованием генерала, не удалось бы ничего добиться, появись у банди-тов-жандармов хоть малейшие подозрения насчет замышлявшихся против них козней. Но даже и в отсутствие реальных подозрений они инстинктивно не доверяли врагу, не позволяя подставить себя под удар, так что прошел почти год, а генерал не мог найти возможности привести в действие свой план по уничтожению Вардарелли.
Но генерал нашел союзников среди прежних друзей бывших бандитов. Один человек из Порто Канноне, чью сестру похитил Гаэтано Вардарелли, явился к генералу, рассказал о причинах своей ненависти к этим бандитам и предложил ему избавить общество хотя бы от Гаэтано Вардарелли и двух его братьев. Предложение настолько отвечало желаниям генерала, что он согласился, не колеблясь ни секунды. Генерал предложил пришедшему значительную сумму, но тот, согласившись на плату для своих товарищей, сам от нее отказался, заявив, что ему нужна кровь, а не золото. Он сказал также, что узнает у тех, кого он рассчитывал взять себе в помощь, сколько они запросят за участие в затеваемой им экспедиции, сообщит об этом генералу, а тот будет договариваться с ними напрямую.
Каковы же оказались эти требования? Историки об этом умалчивают. Нам неизвестно, сколько денег было дано, сколько получено. Мы знаем только, каковы были события, происшедшие после упомянутых переговоров.
Однажды отряд Вардарелли, считая себя в окружении преданных друзей и чувствуя себя уверенно и свободно, остановился в Апулии, на площади в маленькой деревушке под названием Урури. Вдруг, когда ничто не предвещало нападения, из одного из домов, расположенных на площади, раздались выстрелы, и от одного этого залпа Гаэтано Вардарелли, два его брата и шесть бандитов пали замертво. Остальные, не зная, с каким числом врагов им придется иметь дело, и подозревая, что они пали жертвой предательства, тотчас же вскочили на коней, которых всегда держали поблизости, и исчезли в мгновение ока, словно стая вспугнутых птиц.
Как только площадь опустела и на ней остались одни мертвецы, человек, заключивший союз с генералом, первым вышел из дома, откуда был открыт огонь, приблизился к убитому Гаэтано Вардарелли и, в то время как его сообщники обыскивали трупы, снимая с них оружие и пояса, удовольствовался тем, что намочил руки в крови врага и, измазав ею свое лицо, произнес:
— Вот пятно и смыто.
И он удалился, ничего не взяв из общей добычи и отказавшись от обещанного вознаграждения.
Задуманное, однако, было осуществлено лишь наполовину: Гаэтано Вардарелли, два его брата и шестеро их сообщников были мертвы — это верно, но сорок других бандитов были еще живы и могли, вернувшись к прежнему занятию и избрав новых главарей, доставить его превосходительству генералу немало забот. Поэтому генерал решил продолжать играть роль друга и приказал, чтобы убийцы из Урури были арестованы. Поскольку те не ожидали ничего подобного, приказ был выполнен без всяких затруднений: их схватили неожиданно и они не смогли оказать ни малейшего сопротивления. Виновных в гибели Вардарелли бросили в тюрьму, и было объявлено, что убийц будут судить и что их ждет скорый и суровый суд за совершенное ими преступление.
Все это было похоже на правду, и спасшиеся бандиты позволили заманить себя в ловушку. Было известно, что во главе убийц стоял брат девушки, оскорбленной Гаэтано Вардарелли, поэтому легко было поверить, что убийство явилось следствием личной мести. Когда же беглецы увидели, что убийцы арестованы, когда они услышали, как со всех сторон говорят о скором суде над предателями, у них и мысли не закралось, что за всем этим стоит правительство. Кстати, если бы у них даже и зародилось такое подозрение, оно было бы рассеяно полученным ими письмом: генерал уверял, что договор от 6 июля по-прежнему остается в силе, и предлагал им выбрать новых командиров взамен тех, кого они имели несчастье потерять.
Замену эту надо было провести в срочном порядке, поэтому сообщники Вардарелли немедленно приступили к назначению новых офицеров, после чего предупредили генерала, что его требования выполнены. Тогда они получили второе письмо, приглашавшее их на встречу в город Фоджа. В письме, среди прочих важных указаний, им советовали явиться на встречу всем вместе, чтобы не было сомнений, что выборы есть следствие единодушного и не подлежащего сомнению голосования.
По получении этого письма между сообщниками Вардарелли возник долгий спор. Большинство было за то, чтобы явиться на встречу, но слабое меньшинство воспротивилось этому предложению: по мнению несогласных, это была новая ловушка, задуманная для того, чтобы истребить остаток отряда, ибо они обладали полным и неоспоримым правом самим назначать офицеров, следовательно, никакой нужды в одобрении со стороны правительства не было. Значит, созывать их могли только с какой-то зловещей целью. Таково было мнение по крайней мере восьми членов группы, и, несмотря на уговоры товарищей, эти провидцы наотрез отказались отправиться в Фоджу. Остальные же — тридцать один мужчина и одна женщина, пожелавшая сопровождать своего мужа, — явились на площадь города в назначенные день и час.
Было воскресенье. О встрече было объявлено торжественно, так что площадь была запружена любопытными. Сподвижники Вардарелли, вооруженные до зубов, вошли в город, храня полный боевой порядок, но не подавая никаких признаков враждебности. Напротив, прибыв на площадь, они подняли сабли и в один голос крикнули: "Да здравствует король!" В то же мгновение на балконе появился генерал, чтобы поприветствовать прибывших, а дежурный адъютант спустился, чтобы встретить их.
Рассыпавшись в похвалах по поводу красоты их лошадей и отличного состояния их оружия, адъютант предложил соратникам Вардарелли пройти торжественным маршем под балконом генерала. Те совершили этот маневр с точностью, сделавшей бы честь и регулярным войскам. Затем бандиты выстроились на площади, и адъютант предложил им спешиться и отдохнуть, пока он отнесет генералу список трех новых офицеров.
Адъютант вернулся в дом, из которого он вышел, а соратники Вардарелли, держа в руках поводья, стояли рядом с лошадьми, когда по толпе прокатился гул, сменившийся криками ужаса, и масса любопытных начала волноваться, словно море. По всем улицам, выходившим на площадь, сомкнутыми рядами шли неаполитанские солдаты. Соратники Вардарелли оказались окруженными со всех сторон.
Сразу же увидев, что они стали жертвами предательства, бандиты вскочили на коней и вытащили сабли, но в то же мгновение генерал снял шляпу, что послужило условным сигналом, и раздался крик: "Ложись!" Собравшиеся на площади повиновались этому приказу, поняв его важность. Ружейные залпы скрестились над их головами, и девять сподвижников Вардарелли упали с лошадей, убитые или смертельно раненные. Оставшиеся в живых сразу поняли, что нельзя терять ни секунды; они спешились и, вооружившись карабинами, с боем проложили себе дорогу к развалинам старого замка, где и укрылись. Только двое, доверившись быстроте своих лошадей, отчаянно ринулись на группу солдат, показавшуюся им самой малочисленной, и, стреляя в упор, воспользовались смятением, которое поднялось в рядах неприятеля, потерявшего убитыми двух человек, прорвались сквозь штыки и умчались во весь опор. Женщина, которой посчастливилось так же, как и им, обязана была своей жизнью тому же маневру, совершенному ею в другом месте. Она унеслась галопом, разрядив два пистолета.
