Не буду ничего говорить об окрестностях Рима, описанию этой великолепной пустыни здесь не место. Рим — место святое; посещать его надо отдельно и с благоговением.
Выйдя из дилижанса, мы, чтобы избежать задержки, предупредили коменданта крепости о нашем намерении навестить его знаменитого пленника; к письму мы присоединили разрешение и сели за стол.
За десертом появился комендант — он сам пришел за нами.
Само собой разумеется, я завладел комендантом и всю дорогу расспрашивал его.
Гаспароне находился в крепости уже десять лет после того как он сдался властям, поставив главным условием сохранение жизни ему и его товарищам.
На улицах Рима можно встретить немало милых стариков, которые одеты, как у нас крестьяне в Комической опере, и прогуливаются, держа в руке тросточку в стиле Дормёя. Кто эти честные люди? Хорошие отцы, верные мужья, честные граждане, примерные избиратели. А уж походка у них, словно они из национальной гвардии! Так и хочется приложить руку к шляпе!
Будьте осторожны, возможно, вы собираетесь приветствовать сдавшегося бандита. Возможно, вы проявляете учтивость по отношению к молодцу, который три-четыре года тому назад на дороге в Витербо или Террачину отрезал бы вам уши, если б вы не выкупили каждое из них за тысячу экю.
Заметьте, что римское экю не обесценилось, как наше, и по-прежнему стоит шесть франков.
Среди бывших бандитов есть даже такие, что выговорили себе маленькую ренту, которую правительство платит им раз в квартал столь же регулярно, как если бы они вложили свои капиталы в государственные бумаги.
К несчастью для Гаспароне, он создал себе такую репутацию, что она не позволяла ему уйти в тень. Власти боялись, что если оставить его на свободе, то в один прекрасный день им может овладеть стремление к славе и этот горный Наполеон захочет вернуться с острова Эльба.
Поэтому Гаспароне и двадцать один его товарищ были заключены под стражу в цитадель Чивита Веккьи.
Первое время Гаспароне метал громы и молнии, грызя и тряся прутья тюремной решетки, словно тигр, попавший в западню. Он говорил, что его предали, что свобода была одним из условий его капитуляции. Но папа Лев XII,
человек энергичный, оставил его беснования без внимания, и мало-помалу Гаспароне успокоился.
По дороге комендант поведал нам о кое-каких проказах, приписываемых Гаспароне: некоторые из них свидетельствуют о его довольно оригинальном складе ума, и о них стоит рассказать.
Гаспароне был сын старшего пастуха князя ди Л. До шестнадцати лет поведение его было образцовым; разве что, быть может, гордыня заставляла его проявлять слишком большой интерес к красивой одежде, красивым лошадям и красивому оружию, которые он видел у молодых римских синьоров. Но было нечто, что Гаспароне предпочитал красивому оружию, красивым лошадям и красивым одеждам, — это была его любовница, красавица Тереза.
Как-то в воскресенье Гаспароне и Тереза находились у князя Л., который был к ним весьма снисходителен; дочери князя (одна была ровесница Терезе, а вторая — чуть моложе) забавлялись тем, что надели на молодую крестьянку одно из своих платьев и свои драгоценности. Девушка была кокетка, в богатом туалете она почувствовала себя красивее, чем в живописном крестьянском платье, и в ней родилась зависть. Без сомнения, попроси она платье и даже несколько украшений у дочерей князя, те бы дали их ей. Но Тереза была гордой, как римлянка, ей было бы стыдно высказать подобное желание в присутствии юных дочерей князя. Поэтому она, затаив его в самой глубине сердца, позволила снять с себя и платье, и все до одной драгоценности. Но прекрасный лоб ее омрачился, когда она вышла из комнат молодых княгинь. Гаспароне заметил, что она чем-то озабочена, но на все его вопросы, что с ней, Тереза отвечала тем многозначительным тоном, который появляется у женщин, когда они чего-то хотят, но не осмеливаются в этом признаться: "А что, по-вашему, со мной? Ничего".
Вечером Гаспароне неожиданно вошел в комнату Терезы и застал ее в слезах.
Теперь отрицать свою печаль было бесполезно; все, что могла сделать Тереза, — это скрыть ее причину.
Тереза попыталась так и сделать, но Гаспароне был настойчив в своих расспросах, и она вынуждена была сознаться, что завидует красивому платью и драгоценностям, которые она примеряла, и что ей хотелось бы иметь их, пусть даже всего лишь для того, чтобы покрасоваться перед зеркалом у себя в комнате.
Гаспароне выслушал ее, а затем спросил:
— Выходит, ты была бы счастлива, будь у тебя это платье и драгоценности?
— О да! — воскликнула Тереза.
— Хорошо, — ответил Гаспароне. — Сегодня ночью они у тебя будут.
В тот же вечер на вилле князя Л., именно в той части замка, где жили юные княгини, вспыхнул пожар. К счастью, Гаспароне, бродивший невдалеке, увидел огонь одним из первых, бросился в пламя и спас обеих девушек.
Вся загоревшаяся часть виллы была уничтожена пожаром, и сила огня была такова, что даже не было попыток спасти ни мебель, ни драгоценности. Один лишь Гаспароне рискнул броситься в огонь в третий раз, но больше не появился. Решили, что он погиб, но потом стало известно, что он не смог спуститься по обвалившейся лестнице и выпрыгнул из окна, выходившего в поле.
Князь послал за Гаспароне и предложил ему вознаграждение за проявленную храбрость, но молодой человек гордо отказался и, сколько его светлость ни настаивал, ничего не захотел от него принять.
Приближалась пасхальная неделя. Гаспароне был добрым христианином и неукоснительно исполнял свой религиозный долг. Как обычно, он отправился на исповедь к приходскому священнику. Но на этот раз священник, неизвестно почему, отказал ему в отпущении грехов. Между ним и кающимся грешником возник спор, и, поскольку священник упорствовал в своем решении, молодой человек, не желая оставаться с неспокойной совестью, убил его ударом ножа.
Все это не помешало Гаспароне, который по-своему был добрым христианином, отправиться к другому священнику и признаться и в преступлении, из-за которого ему было отказано в отпущении грехов, и в убийстве священника. Новый исповедник, испуганный участью своего предшественника, вначале, чтобы представить себя в выгодном свете, отказал Гаспароне, но в конце концов дал ему полное отпущение грехов.
После этого Гаспароне, у которого на сердце стало легче, а на душе — спокойнее, вступил в бандитскую шайку Кукумелло.
Кукумелло был довольно известный бандит, хотя и второсортный; к тому же, он был маленького роста, рыжий и косоглазый — в общем, весьма уродливый, что для вожака банды является серьезным недостатком. Это не мешало тому, что бандиты беспрекословно подчинялись ему; однако делали они это без воодушевления, без восторга, без фанатизма.
Появление Гаспароне в банде произвело большое впечатление: он был высок, красив, ловок и хитер. Гаспароне был поэт и музыкант; он импровизировал стихи, как Тассо, а музыку, как Паизиелло. Все сразу решили, что Гаспа-роне пойдет далеко.
Его спросили, что дало ему право стать разбойником, и он ответил, что поджег виллу князя Л., чтобы подарить своей любовнице платье, ожерелье и браслеты, которые ей хотелось иметь, а когда приходский священник отказался отпустить ему столь мелкий грешок, он убил его в назидание другим.
Этот рассказ подтвердил хорошее мнение, складывавшееся у бандитов о Гаспароне, и они единодушно приветствовали его.
Неделю спустя карабинеры окружили банду Кукумелло: по опрометчивому приказу главаря она рискнула оказаться в опасном месте. Гаспароне, шедший впереди, вдруг наткнулся на двух карабинеров. Оба солдата одновременно хотели схватить его, но не успели они даже дотронуться до него, как пали, сраженные ударами его стилета. Бандиты же, как обычно, пустились бежать. Гаспароне бросился в заросли, преследуемый шестью карабинерами, и, хотя он был быстр, убегал он не для того, чтобы скрыться: он знал римскую историю, и эпизод с Горациями и Кури-ациями всегда казался ему достойным внимания, поэтому бежал он только для того, чтобы повторить ту же уловку. Действительно, когда он увидел, что шесть карабинеров, блуждая, рассыпались в погоне за ним по зарослям, он по очереди напал на каждого из них и убил всех шестерых. После этого он отправился к месту встречи, которое бандиты из предосторожности, отправляясь в ту или иную вылазку, всегда назначают заранее, и постепенно все его спутники присоединились к нему.
