Нерон успокоил ее и пообещал свое покровительство, но при условии, что она даст ему воду, которая убивает мгновенно.
Ночь прошла за кипячением трав. Наутро готовы были две склянки с водой, которая была чистой и прозрачной, словно ключевая. Локуста предложила испробовать ее на рабе, но Нерон заметил, что человек недостаточно вынослив и надо бы найти какое-нибудь животное покрепче. Во дворе рылся в грязи кабан: Локуста указала на него Нерону. Одну из склянок вылили в корыто с отрубями и заставили кабана съесть эти отруби, после чего он моментально сдох, словно сраженный молнией.
Нерон вернулся во дворец. Обычно он ел в той же комнате, что и Британик, но не за тем же столом. У обоих молодых людей было по дегустатору, которые пробовали каждый из предлагавшихся им напитков, каждое из подаваемых им блюд. Британик пил теплое вино, ибо он слегка приболел. Его дегустатор, отпив примерно треть, нарочно подал ему напиток, который молодой человек счел слишком горячим. "Подлейте мне туда холодной воды", — сказал Британик, протягивая стакан. Ему налили воды, приготовленной Локустой. Британик выпил, не опасаясь. Разве его дегустатор не отведал уже напитка? Но едва сделав глоток, он закричал и упал навзничь.
Агриппина бросила на Нерона быстрый взгляд, Нерон также взглянул на нее: два взгляда скрестились, словно мечи. Матери и сыну нечему было больше учить друг друга, матери и сыну не в чем было больше друг друга упрекнуть — они стоили друг друга.
Теперь оставался лишь один вопрос: мать ли осмелится убить сына или сын осмелится убить мать?
Возможно, никто из них не решился бы на подобное, если бы в эту рознь не вмешалась еще одна женщина.
Ею оказалась Сабина Поппея, которая, после того как Агриппина велела убить Лоллию Павлину, считалась самой красивой женщиной Рима. К тому же она была кокеткой, словно у нее была надобность в кокетстве. Она никогда не выходила без покрывала, никогда не приподнимала его полностью, а когда она уезжала из Рима в Тиволи или Байи, за нею следовало стадо в четыреста ослиц, поставлявших ей три ванны молока, которые она принимала каждый день.
У Сабины Поппеи была, как мы сказали бы сегодня, бурная молодость. По словам Тацита, когда ей встретился Отон, она незадолго до этого вышла замуж за римского всадника Руфа Криспина. Отон похитил ее у молодого мужа, заставил ее развестись с ним и женился на ней. Как мы уже говорили, Отон был приятелем Нерона. Нерон, будучи в гостях у Отона, увидел его жену. Он тут же отправил Отона в Испанию. Тот подчинился не прекословя: он знал своего друга Нерона.
Но удалить Отона, чтобы стать любовником Поппеи, было недостаточно. Поппея умела быть мудрой, когда речь заходила о ее выгоде. Отон, полюбив ее, женился на ней. Цезарь полюбил ее, и надо было, чтобы Цезарь поступил так же, как Отон. Цезарь был женат на Октавии: значит, следовало удалить Октавию. Агриппина могла воспротивиться этому новому союзу, значит, следовало избавиться также и от Агриппины. К тому же Поппея не понимала, как Цезарь мог продолжать жить с Октавией, этой вечной плаксой, которая только и делала, что вздыхала по поводу смерти Клавдия и Британика. Поппея не понимала также, как Цезарь переносил власть матери, которая слушала заседания сената, прячась за занавеской, и продолжала править, как будто Цезарь все еще был ребенком. Так дальше продолжаться не могло.
Агриппина была в Анции, когда пришло письмо от сына, приглашавшего ее приехать к нему в Байи. Он писал, что не может дольше оставаться вдали от такой замечательной матери: он виноват перед ней и хочет загладить свою вину.
Один прорицатель предсказал Агриппине, что, если ее сын станет императором, он убьет ее. Агриппина пренебрегла пророчеством — и Нерон стал править. Она пренебрегла также советами Палланта, рекомендовавшего ей не ездить в Байи — она поехала туда. Нерон был с ней еще более нежен, почтителен и покорен, чем всегда. И Агриппина решила, что, вероятно, она сможет взять верх над Поппеей. У нее это была навязчивая идея. Агриппина поужинала с Нероном. Мать и сын подумали о яде, но и он и она подумали также и о противоядии.
После ужина Нерон сказал Агриппине, что ему не хочется, чтобы она возвращалась в Анций. У нее была вилла в Бавлах, в трех милях от Байев. Нерон хотел, чтобы она поехала именно туда — поближе к нему. Эта мысль показалась ему столь удачной, что он велел приготовить галеру, чтобы отвезти мать в Бавлы. Агриппина согласилась.
В десять часов сын и мать расстались. Нерон проводил Агриппину до берега моря. Рабы несли факелы; музыканты, игравшие во время ужина, шли за ними. Прибыв на берег, Нерон поцеловал матери руки и глаза и не уходил до тех пор, пока она не спустилась в галеру и даже пока не подняли якорь, а галера не скрылась из виду.
Агриппина сидела в каюте: перед ней стоял Креперий, ее любимый слуга, у ног ее расположилась Ацеррония, ее вольноотпущенница. На небе сверкали звезды, море было гладким, словно зеркало. Вдруг палуба рухнула: Креперий был раздавлен, но балка не дала обломкам упасть на головы Агриппины и Ацерронии. В то же мгновение Агриппина почувствовала, что пол уходит у нее из-под ног. Она прыгнула в море, а за ней следом — Ацеррония, которая в надежде на спасение кричала: "Я Агриппина! Спасите мать Цезаря!" Едва она успела произнести эти слова, как поднялось весло и, опустившись, раздробило ей голову. Агриппина все поняла: она нырнула, не говоря ни слова, появилась на поверхности только для того, чтобы вдохнуть воздуху, нырнула снова, и, в то время пока убийцы искали ее — живую, чтобы прикончить, или мертвую, чтобы отвезти труп Нерону, — она изо всех сил поплыла к берегу, пешком добралась до своей виллы, назвалась рабам и рухнула на кровать.
Тем временем ее искали и звали с галеры. Жители побережья узнали, что Агриппина упала в море и пропала.
Вскоре все население высыпало с факелами на берег; лодки отчаливали от берега, чтобы прийти на помощь матери Цезаря; мужчины бросались в море вплавь и звали ее; другие, не умеющие плавать, заходили в воду по грудь, бросали веревки и протягивали руки. В минуту опасности народ вспомнил о том, что Агриппина — дочь Германика.
Агриппина, увидев эти свидетельства любви, успокоилась, почувствовав себя среди преданного ей населения. Она понимала, что не сможет долго скрывать свое присутствие, и приказала объявить, что ей удалось спастись. Толпа с радостными криками окружила виллу. Агриппина показалась, и народ вознес хвалу богам.
Нерон почти сразу же узнал обо всем. Гонец, посланный Агриппиной, сообщил ему, что мать его спаслась. А она сделала вид, будто верит, что все происшедшее — несчастный случай, к которому Нерон не имел никакого отношения.
Как поступил Нерон? Нерон умел довольно хорошо задумать и направить преступление, но, если вследствие каких-либо обстоятельств преступление не удавалось, он быстро терял голову и не знал, как вести себя перед лицом опасности. Агриппина, в одеждах, с которых струится вода, с прилипшими к лицу волосами, рассказав о том, как она чудом избежала насильственной смерти, могла бы поднять народ, увлечь за собой преторианцев, выступить против Нерона. При малейшем шуме Нерон трепетал. В одиночку он не мог принять никакого решения, он мог только ждать и дрожать. Он послал за Сенекой и Бурром. Вдвоем, воин и философ, они, быть может, дадут ему хороший совет.
— Кто посоветовал совершить преступление? — спросили они, выслушав Нерона.
— Аникет, командующий Мизенским флотом, — ответил Нерон.
— Пусть Аникет довершит то, что начал, — сказали Сенека и Бурр.
Аникету не пришлось повторять дважды — он отправился в путь с дюжиной солдат.
Ну, каковы, по-вашему, два славных педагога? Однако, при всем том, по словам Тразеи, это были самые честные люди своего времени. Еще бы! Сенеку хотели сделать императором из-за его высокой добродетельности! Почитайте Тацита и Ювенала.
Тем временем Агриппина вновь улеглась в кровать. С ней оставалась только одна рабыня. Внезапно крики толпы смолкли, а на лестнице раздалось бряцание оружия. Рабыня тоже собралась лечь в постель, когда дверь в комнату распахнулась. Агриппина обернулась и увидела Ани-кета.
