Вазари вышел из залы в то время, когда обычно заканчивал работу, а на следующий день пришел в то время, когда обычно начинал ее. Это хладнокровие спасло ему жизнь; если бы он попытался скрыться, его участь была бы решена. Кинжал или яд Медичи нашли бы его повсюду.
Это произошло в 1557 году.
Через год Изабелле исполнилось шестнадцать лет, пора было подумать о ее замужестве. Явились женихи; Козимо остановил свой выбор на Паоло Джордано Орсини, герцоге Браччано, но*» как говорили, поставил ему условие: Изабелла должна была не менее шести месяцев в году проводить в Тоскане.
Против всех ожиданий, новобрачный вел себя так, словно союз был заключен без любви и по принуждению. Пытаясь понять странное равнодушие мужа к молодой, красивой жене, люди объясняли это тем, что до герцога Браччано будто бы дошли слухи о чересчур пылкой любви Козимо к дочери, и отсюда проистекала его неприязнь к жене. Возможно, люди были правы, возможно, нет; но, так или иначе, неприязнь эта действительно существовала. Большую часть года Джордано Орсини проводил в Риме, вдали от жены, которую, несмотря на ее жалобы, всякий раз оставлял одну в Тоскане. Такое пренебрежение не могло не привести к греховным последствиям. Молодая, красивая, страстная, жившая при одном из самых развращенных дворов мира, Изабелла вскоре заставила забыть о старых подозрениях, пятнавших ее репутацию, возбудив новые. Но Джордано Орсини молчаливо сносил все, ибо Козимо был жив, а при жизни Козимо герцог никогда не осмелился бы мстить его дочери. Однако в 1574 году Козимо скончался.
Во время своих отлучек Джордано Орсини оставлял жену под присмотром одного близкого своего родственника по имени Троило Орсини, и с некоторых пор этот страж его чести стал писать ему, что во время его отсутствия Изабелла ведет себя безупречно, так что герцог почти уже отказался от своих планов мести. Но вот однажды Троило Орсини в ссоре, без свидетелей, ударом кинжала убил Ле-лио Торелло, пажа великого герцога Франческо, — и ему пришлось скрыться. Вскоре стало известно, за что Орсини убил Торелло: оба были любовниками Изабеллы, и Орсини не желал делить ее с другим.
Джордано Орсини одновременно узнал о предательстве родственника и об измене жены. Он тотчас отправился во Флоренцию и прибыл туда в то самое время, когда Изабелла, опасаясь, что ее постигнет участь невестки, Элеоноры Толедской, убитой за пять дней до этого, собиралась бежать из Тосканы и просить убежища у Екатерины Медичи, королевы Франции. Но неожиданный приезд мужа прервал ее сборы.
Взглянув на герцога, Изабелла вздохнула свободнее: казалось, Джордано Орсини явился к ней скорее как виновный, чем как судья. По его словам, он понял, что корень зла — в нем самом, и решил отныне вести жизнь более спокойную и более размеренную, а потому предлагает жене забыть все зло, какое она от него претерпела, он же, со своей стороны, забудет все обиды, какие она причинила ему. При том положении, в котором находилась Изабелла, такая сделка представлялась слишком заманчивой, чтобы от нее отказаться, и все же в тот день примирения между супругами не произошло.
На следующий день, 16 июля 1576 года, Джордано Орсини пригласил жену на большую охоту, которую он устраивал в своем поместье Черрето. Изабелла приняла приглашение и вечером приехала в поместье, сопровождаемая придворными дамами. Как только она вошла, герцог подошел к ней, держа на своре двух великолепных борзых. Он преподнес их в подарок Изабелле и предложил ей поохотиться с ними на следующее утро. Затем они сели ужинать. За столом Орсини был таким веселым и оживленным, каким его никогда еще не видели, он осыпал жену любезностями, оказывал ей бесчисленные знаки внимания, словно нежный любовник, так что Изабелла, при всей своей привычке к лицемерию окружающих, почти поверила ему. Тем не менее, когда после ужина муж позвал ее в спальню и, подавая ей пример, вошел туда первым, она безотчетно вздрогнула, побледнела и, обратившись к синьоре Фрескобальди, своей старшей придворной даме, произнесла:
— Госпожа Лукреция, идти мне или не идти?
Но когда на пороге появился муж и, смеясь, спросил, войдет она все-таки или нет, она воспрянула духом и вошла. Спальня выглядела как обычно, муж смотрел на Изабеллу все так же ласково — более того, наедине он, казалось, дал полную волю своим чувствам. Изабелла, обманутая этой нежностью, забыла обо всем на свете, и, когда она оказалась в таком положении, что не в состоянии была защищаться, Орсини вытащил из-под подушки заранее приготовленную веревку и накинул ее на шею жены. Страстные объятия сменились внезапно на смертельную петлю, и, несмотря на сопротивление Изабеллы, муж задушил ее, не дав ей даже вскрикнуть.
Так умерла Изабелла.
Оставалась Вирджиния; она вышла замуж за Чезаре д'Эсте, герцога Модены, и больше о ней ничего не известно; вероятно, судьба была к ней милосерднее, чем к трем ее сестрам. История забывает только счастливых.
Такова была темная сторона жизни Козимо; расскажем теперь о светлой стороне.
Козимо был одним из образованнейших людей своего времени. Помимо прочего, утверждает Баччо Бальдини, он изучил множество растений, знал, откуда они происходят, в каких местах они живут дольше, где их аромат становится сильнее, где они пышнее цветут, где обильнее плодоносят и какие цветы или плоды пригодны для того, чтобы исцелять болезни или раны людей и животных; будучи сам весьма сведущим химиком, он составлял на основе различных растений настои, вытяжки, масла, лекарства и бальзамы, которые раздавал всем, кто в них нуждался: богатым и бедным, тосканцам и чужеземцам, независимо от того, где они обитали — во Флоренции или в любой другой части Европы.
Козимо любил изящную словесность и покровительствовал ей. В 1541 году он основал Флорентийскую академию, которую называл своей любимой и благословенной академией: там надлежало читать и комментировать Плутарха и Данте. Вначале академия заседала во дворце на Виа
Ларга; затем, желая предоставить ей большую свободу и удобства, Козимо отдал в ее распоряжение зал Большого Совета в Палаццо Веккьо. После падения республики этот огромный зал оказался не нужен.
Когда-то Пизанский университет, пользовавшийся покровительством Лоренцо Медичи, стяжал некоторую известность; но наследники Лоренцо Великолепного забыли о нем, и он закрылся. Козимо снова открыл университет и дал ему значительные привилегии, чтобы обеспечить его существование; кроме того, он основал при этом университете коллеж, где сорок юношей, выказавших способности к наукам и происходивших их бедных семей, могли бы получать образование на личные средства герцога.
Козимо приказал привести в порядок и предоставить в распоряжение ученых все рукописи и книги библиотеки Лауренциана, которую начал собирать еще папа Климент VII.
Им был основан особый фонд для поддержки университетов во Флоренции и Сиене.
Он открыл типографию, вызвал из Германии Торрентино и заказал ему все издания, которые теперь носят имя этого знаменитого печатника.
Он приютил во Флоренции скитальца Паоло Джовио, а также изгнанника Шипьоне Аммирато; первый из них умер при герцогском дворе, и Козимо заказал для него надгробие с его статуей.
Великий герцог хотел, чтобы каждый, кто владел пером, писал свободно, сообразно своему вкусу, своим взглядам и дарованиям; он настолько вдохновил следовать этим путем Бенедетто Варки, Филиппо деи Нерли, Винченцо Боргини и многих других, что из одних только томов, посвященных ему в знак благодарности историками, поэтами и учеными его времени, можно было бы составить целую библиотеку.
Наконец, он добился, чтобы сочинения Боккаччо, запрещенные Тридентским собором, были снова приняты к рассмотрению Святым престолом. Когда папа Пий V скончался, не успев принять решения на этот счет, дело продолжил его преемник Григорий XIII. В результате папской цензуры появилось великолепное издание 1573 года. Козимо добивался также отмены запрета на сочинения Макиавелли, однако он умер, так и не дождавшись этого.
