Трехметровые двери распахнуты и воздух пьяный от дикой смеси ядовитых ароматов. Асмодей улыбается и вдыхает полной грудью, жмурясь от наслаждения.

Он здесь.

Сам.

Дышит, слышит, трогает. Демон облизывает губы.

Чувствует.

Никогда еще вынужденное голодание не длилось так долго. Тварь хорошая ищейка, но даже ей потребовалось почти двадцать лет, чтобы найти подходящую для него Жертву.

Асмодей знает, что возвращение тела и демонических сил лишь малая часть череды неотложных дел, которые ему еще предстоит завершить. Тот же Совет Высших только и ждет, чтобы запустить когти в его владения. Но он не доставит им такого удовольствия.

В отличие от слабовольных низших демонов, Асмодей единственный, кто хранит чистоту крови, и против него у них нет ни единого шанса. Сквары исправно заполняют хранилища, все тринадцать уровней низших демонов, связанных с ним кровным контрактом, живут сытой и богатой на увеселения жизнью.

Старших Асмодей знает в лицо, помнит имена их наложниц и потомства. Использует сильных против слабых, заставляя одних подчиняться, а других бояться. Сегодня он соберет Совет и объявит о своем решении, а пока... дела могут подождать.

Демон заходит в оранжерею и жестом отсылает темную дриаду прочь. Сухопалое, лишенное каких бы то ни было эмоций, обвитое лианами древесное тело кланяется и прорастает сквозь землю. Асмодей берет в руки секатор и углубляется в сад.

Свернув с главной аллеи, он проходит мимо клумбы с цветущим аконитом* и останавливается рядом с буйными зарослями ликориса*. Алые, похожие на брызги застывшей лавы, соцветия размером с кулак на длинных стеблях занимают большую часть клумбы. Лишенные листьев, эти цветы символизируют пламя страсти в чистом виде. Яркое, сочное и ядовитое.

Асмодей срезает несколько цветков и возвращается на главную аллею, чтобы еще раз цепким взглядом осмотреть ядовитый дендрарий, не одно столетие тешивший его гордыню.

Первой в его коллекции появились чемерица*. Восхищенный ее невзрачным видом и убийственными свойствами, Асмодей с головой погрузился в изучение ядовитых трав и растений, и со временем собрал выдающуюся коллекцию.

Оранжерея занимает весь первый этаж и панорамные окна с трех сторон открывают потрясающий вид на горы у подножия замка. Четвертая стена - глухая и уходит в скальную породу, где за неприметной на первый взгляд дверью скрывается запутанный лабиринт лестниц, ведущих в катакомбы под замком.

Доверить оранжерею низшему демону Асмодей не мог и Тварь отыскала ему темную Дриаду. Уговаривать ее не пришлось. Молчаливое, похожее на сухую иву существо, с длинными плетистыми космами, само пустило в оранжерее корни, после чего Асмодею осталось лишь наслаждаться результатом.

На главной аллее Демон срезает еще три соцветия цикута*, добавляет к букету стебли аврана* и, довольный, выходит к обрыву на западе. Алое солнце стоит высоко над горизонтом, в красноватой дымке далеко внизу пасутся сквары.

Даже с такого расстояния, он видит их красные раздвоенные языки, выстреливающие из чашеобразных беззубых пастей. Видит погонщиков из низших, большие обозы, груженые похотью и стратью, которые перед продажей еще предстоит очистить. Слушает, как завывает у подножия скал ветер, и думает, что никогда еще возвращение к жизни не было для него столь желанным.

Он думает о Лилит.

Сестра предала меня.

Я листаю переписку Вари с Владом. Всего несколько сообщений, но они никак не связаны друг с другом. Белиберда какая-то.

«Владик, прости меня, милый»

«Давай попробуем так»

Ответное сообщение повергает меня в шок.

«А мой член в рот взять не захотела»

- Варя, что ты наделала? - против воли я рычу на сестру, снова и снова перечитывая сообщения.

- Это твоя благодарность?

- Где остальные сообщения!? - я шиплю и поворачиваю экран смартфона к Варе. - О чем ты с ним переписывалась от моего имени?

- Тебе вряд ли понравится... - Варя лениво улыбается, чем злит меня еще сильнее.

- Отвечай немедленно! - срываюсь на крик.

- Тише, а то бабулю разбудишь, - она издевается, а я чувствую, как слезы опять текут по щекам.

- Ты обещала... - я сжимаю телефон в руках.

Ну, почему я такая впечатлительная!? Почему никогда не могу дать сестре отпор, хоть раз поставить на место, чтобы не смела так себя со мной вести!

- Угомонись, ладно? Я данное обещание выполнила, - вздыхает Варя и мечтательно добавляет. - Для достижения цели все средства хороши.

- Ты выставила меня шлюхой!

Я перечитываю последние сообщения.

«Научи меня, Владик. Хочу кончить для тебя»

«Только не кончай, подожди меня»

- И это, что это вообще такое!?

«А-а-а-а, Владик!!!»

- Ты что, занималась с моим парнем сексом по телефону!?

Смотрю, как Варя устало трет глаза. Какая же она все-таки гадкая.

И злая.

- Я только что помирила тебя с Владом, какая к чертям разница, каким способом!?

- Таким, что теперь он думает, что я... - второй раз выдавить из себя слово на букву «ш» выше моих сил.

Ненавижу ее!

- Кать, ты такая дура. Влад теперь тебе в рот заглядывать будет. На руках носить. Что ты там еще хотела? Любовь, нежность, внимание. Вы помирились, что тебе еще нужно?

- Больше никогда тебя ни о чем не попрошу, - бросаю через плечо и отворачиваюсь к стене.

Спорить бесполезно.

Я захлебываюсь рыданиями. Она сделала все только хуже и теперь Влад даже не посмотрит в мою сторону! Я хорошо знаю сестру, ее привычки и постельные предпочтения...

Горло сжимает спазм и, сдерживая его, я хрюкаю носом, глотая слезы. Варя за спиной в ответ глубоко вздыхает, но молчит. И правильно, если бы посмела хохмить, честное слово, я бы ее ударила!

В голове проносятся мои же слова, сказанные Владу: «Чистая, у меня никого не было, я не готова» - все это теперь пустой звук в его глазах. Ложь. Увертка хитрой и развратной... мысли замирают, крутятся вокруг одного хлесткого определения и, закусив губу, я мысленно даю им волю.

Суки!

Я знаю, Влад любил меня за эту чистоту и был готов ждать столько, сколько нужно. Он думал, что будет у меня первым. Моим первым мужчиной!

В душе шевелится страх.

Где-то глубоко, очень глубоко внутри я знаю, что никогда не решусь на близость с ним. Но малодушно гоню непрошеные мысли.

- Как думаешь, что у мамы было в той сумочке? - я замираю, уязвленная тем, что для сестры вопрос с Владом закрыт и не требует извинений, и молчу. - Ну, той, с которой она ушла. Бабка говорила, что сумочка была маленькая, как у шлюх. Типа в таких только презики и носят, - от мыслей о маме, сердце заходится и слезы чертят свежие дорожки на щеках. Милая, родная моя мамочка, как ты нужна мне сейчас! - Маленькая черная сумочка на длинной цепочке... что в ней было такого, что она без нее никуда не ходила, а?

- Что-то было, раз с собой забрала, - язык ворочается с трудом, но я не могу промолчать. Ненавижу, когда Варя говорит о маме в таком тоне, словно та ей чужая.

- Хочешь сказать, что-то поважнее нас? - я молчу, а Варя хмыкает так, будто знает о маме все на свете. От ее слов больно, но я запрещаю себе развивать эту тему. - Да, наверное, что-то важное, - сестра зевает и тянет на себя одеяло. - Но хотела бы я знать, что именно...

Смертные не могут почувствовать присутствие Твари в душе. Любое другое живое существо может, а венец творения, человек - нет.

Когда преданный пес кусает тебя за руку. Когда лошадь встает на дыбы и несется прочь галопом, намереваясь сбросить со спины и затоптать. Когда чистая добрая душа предается лютой агрессии, знай - в ней живет Демон, ложь пустила корни в лице Твари и среди одержимых четвероногих больше нет тебе друзей. Остаться после перехода в теле животного равносильно провалу, Тварь знает это и сейчас радуется. Она не собака, не птица и не волчица.