Лучше поздно, чем никогда.

Асмодей проводит пальцем по бархату платья на картине и тот тает, оголяя правую грудь демонессы.

Лилит никогда не пришла бы к нему сама. И он привел ее под конвоем своих лучших демонов средней ступени. Но даже они шли высунув языки и пожирая ее глазами. Гордая мать всех демонов.

Он предложил сделку и пошел на большой риск. Печать давала Лилит равные с Советом права, возможность держать угодия скваров и приближенный двор. Но она не согласилась. Выдвинула собственные условия, которые он не мог удовлетворить.

Асмодей поводит пальцем вниз, стирая край платья по бедру, оставляя волнующую взгляд сущность Лилит закрытой. Пока.

Гордая. Смелая. Порочная... коварная!

Асмодей рваным жестом смахивает остатки платья и впивается губами в обнаженный портрет. Пах горит необузданным желанием, а голова - воспоминаниями.

Асмодей взял Лилит силой. Ворвался в нее, рыча и ломая сопротивление. И чувствуя, как ее собственная воля и мощь противятся и вступают в борьбу. Она хотела поглотить его, когда он сам притащил ее в свой замок только лишь за этим.

Чтобы пить ее чистую демоническую природу и становиться сильнее. Сделать Лилит свой - рабой или женой, не важно. Своей. И пить ее источник сил вечно, чтобы свергнуть братьев и единолично править демоническим миром.

Но она сопротивлялась. Без печати, без поддержки крови сестер и дочерей, безумная демонесса думала, что сможет его одолеть? Асмодея, который был рожден в похоти и страданиях?

Она кусала его и он кусал в ответ. Ее плоть пульсировала, до боли сжимая в себе его член, а он в ответ двигался еще резче, вырывая из ее прекрасного рта хриплые стоны.

Оргазм уже был в его руках. Так близко, что от напряжения сводило мышцы. У Лилит не доставало сил, чтобы испить его. Да и Асмодей не желал делиться.

А потом он увидел в ее руках печать. Ядовитый поцелуй закрыл Асмодею рот и он почувствовал, как нереальной силы оргазм утекает к Демонессе. Он потерял контроль на долю секунды, но ей и этого хватило.

Лилит обыграла его. Где она взяла печать? Асмодей смотрел, как красиво подпрыгивают от нового толчка груди Лилит и силится прочитать начертанные на печати символы, но перед глазами все плыло.

Она не просто забрала его оргазм. Она осушила его самого. Не до дна, тут власти одной печати маловато, но достаточно, чтобы он уже не был в состоянии охотиться сам.

Рама в ладонях Асмодея хрустит и ломается. Тонкое полотно с улыбающейся обнаженной Лилит падает на выпирающий под тканью брюк член. Унижение нестерпимо. Как и злость. Асмодей достает стоящий колом член и рвано кончает в складки портрета.

Она посмеялась над ним. Осмеяла высшего! Почти убила...

С содроганием он думает о своем унижении, о Твари, которой пришлось искать для него смертных женщин. Чахлых и неспособных в оргазме дать больше, чем пару лет и седину на висках. Но не это самое страшное.

Лилит украла его печать. И теперь у нее одной столько же прав на власть, сколько у оставшейся половины Совета. Он должен выяснить, как Демонесса получила первую печать.

И, что самое главное, чью именно.

Какая же у нее мягкая грудь!

Подушечкой большого пальца я дразню затвердевший сосок и почти кончаю от ощущений в своей ладони. Моя сладкая девочка. Ловлю ее губы и похоть накрывает с головой.

Как же я ее хочу, мля, сил нет больше терпеть.

Но Катя, кажется, в другом настроении. Отталкивает меня и подрывается в сторону. Ванна ей нужна, ок... я устало тру лицо руками, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заорать матом. Только попробуй меня сегодня продинамить, Катя, только попробуй... и с большим усилием показываю на коридор.

Катюша хватает телефон - на фига он ей в ванной? - и бросается прочь. В глазах ни грамма желания, такие вещи не заметить сложно. Я запрокидываю голову на диван и раскидываю руки.

Бля, как же она меня достала... никогда не брал девок силой, но все когда-то случается в первый раз. И, если Катюша вернется, чтобы сказать, что передумала, боюсь, я наделаю глупостей.

На телефон приходит смс и я беру мобильник. Света хочет знать, как у меня дела. Выключаю и бросаю на диван. Лучше, чем ты думаешь, детка.

Спустя минуту в зал вплывает моя недотрога и, закусив губу, снимает топ через голову. Ее большие полные груди подпрыгивают, цепляясь сосками за ткань и у меня натурально падает челюсть.

Она нереально, непередаваемо хороша!

Нежная, без единого изъяна кожа, с четко очерченными розовыми ореолами притягивает взгляд. Я встаю и мою эрекцию не заметит только слепой.

Катя молчит и не двигается, глаза огромные, испуганные и... полные решимости. Умница моя, сладкая... Подхожу ближе и целую в губы. Руки непроизвольно тянутся к груди, но я заставляю себя обхватить ее лицо и жадно провожу по губам языком. Я обещал быть нежным и сдержу свое слово.

Подхватываю Катю под ягодицы и несу в спальню. Она целуется робко, без инициативы. Руки безвольно скользят по плечам и во мне включается азарт. Я заведу тебя, девочка моя, и ты будешь кричать от удовольствия!

Кладу Катю на кровать и нависаю сверху. Какая же она сексуальная! Не удержавшись, припадаю губами к груди. Катя напрягается, и только. Никакой реакции. Ну, же, девочка моя, что с тобой? Где та хитрая развратница, что соблазняла меня вчера ночью?

Подключаю к ласкам руки и целую Катю везде, где мне хочется. Она тяжело дышит и когда я веду дорожку из поцелуев к пупку и ниже вздрагивает и даже издает короткий стон. Вот так, моя хорошая, а я ведь еще даже не разогрел тебя как следует!

Ласкаю ее руками и языком, расстегиваю пуговицу на джинсах и снимаю. Катюша лежит с закрытыми глазами. Ноги согнуты в коленях и через просвет я вижу простые белые хлопковые трусики.

Даже замираю на мгновение от удивления, но давящее ощущение в паху на дает расслабиться, и я снимаю через голову футболку, стягиваю джинсы. Светлые волосы разметались по покрывалу и я целую Катю в лоб, перехожу на скулы, нос, чтобы впиться в губы. Шепчу с придыханием:

- Сладкая моя, как же я тебя хочу... Катюша, девочка моя...

Она целует в ответ, но по-прежнему никак не участвует в процессе. Я беру ее руку и кладу себе между ног. Катя мгновенно распахивает глаза и две слезинки стекают по вискам к волосам.

Мля, опять?

Она не двигается и ничего не говорит, но я чувствую, что уже не могу остановиться. Целую ее ресницы, шепчу что-то ласковое, ласкаю языком грудь и осторожно раздвигаю коленом бедра.

Я всегда гадала, откуда во мне такой зверский сексуальный аппетит? И почему никогда, от слова «никогда» я не могу его утолить? Я пробовала много разных фишек и техник, но рано или поздно голод плоти возвращался и ни хрена не давал жить спокойно!

Если бы я родилась мужчиной, без проблем - была бы главным трахалем на деревне. Но я родилась женщиной и с этим приходится считаться. Еще будучи подростком, я выработала три золотых правила успешной нимфоманки.

Первое. Не спать со своим близким окружением и окружением близких.

Второе. Не разбрасывать по дому секс игрушки.

Третье. Не светить лицом в сети.

Я могу написать целый трактат по способам удовлетворения озабоченных мадам, и Люцик, как вишенка на торте, будет самым безобидным.

Я думаю о нимфоманках, рожденных много лет назад, в эпоху «до интернета» и мне по-человечески их жалко. Как они справлялись? Где получали разрядку? В публичных домах? Действительно, в мире, где девочкам отрезают клитор, публичный дом - железная альтернатива.

До клуба мы едем на такси. Маша, смешная, сложила ручки в замочек на коленях и молчит. Я чувствую, что она нервничает, хорошая домашняя девочка, и улыбаюсь. Если бы она знала, чем я занимаюсь последние несколько лет с тех пор, как у меня впервые проклюнулась грудь, ни за что бы не согласилась составить компанию.