Два года назад, когда тоже было холодно, но, разумеется, не так, как сейчас, в город приехал Артем со своей матерью. Они были те, кого называли Неадекваты1. Задача Неадекватов заключалась в том, чтобы вернуть заложных покойников2 в мир мертвых, или Тот Мир3.

И тогда же, ровно два года назад, на трассе «Сибирика-86» произошла та самая авария, которая до сих пор держала в страхе весь город. Это произошло потому, что у матери Артема случился эпилептический припадок и она перестала контролировать Пустоту – Сущность4, которая пыталась вырваться наружу. Пустота прокляла автобус со школьниками, которые по несчастливой случайности оказались не в том месте не в то время. И по той же случайности в школьный автобус врезалась «скорая», которая убила детей, сопровождавших их учителей и семью из четырех человек.

Следует сказать, что тогда, два года назад, Артему пришлось управлять этой Пустотой, а ему, на минуточку, было четырнадцать лет, и Артем тогда справился. Кроме этих ни в чем не повинных школьников, все остались живы.

В тот же день, ровно два года назад, в больнице у матери был ещё один сильный приступ. Казалось бы, сплошная чернота. Но это не всё, чем Артему запомнился тот день. Именно тогда он узнал про Вилову Иру. Школьницу из несчастливого автобуса, которая выжила.

После двух лет ремиссии матери приступы вернулись. Пустота убила важную шишку, хоть и из Низших5, но матери пришлось уволиться. Северяне6 подарили ей подарок, помогли собрать вещи. Артема ждала очередная незнакомая школа, а мать – очередная долгая реабилитация.

Пустота проникла в город вместе с январским морозом. Не стоит выходить на улицу, когда ресницы покрываются инеем за несколько секунд, а брови не чувствуешь уже через минуту. Зимой всегда холодно, но в этом году было холодно особенно. Даже птицы дохли на лету, что встречается раз в десять, а то и двадцать лет, не чаще.

Январский город опустел, стало тихо, как на кладбище, а птицы так и валялись и у торговых центров, и на дорожках, вычищенных снегоуборочной техникой, и в спальных районах на детских площадках. Муниципалитет привлекал частные службы, и те разъезжали по городу в своих устрашающих костюмах, сгребая бедолаг в контейнеры.

Бригада Центрального канала новостей на этой неделе сняла сюжет о загадочной смерти пернатых и планировала уехать, но двигатель у служебной машины сломался. Журналисты, наслушавшись городских легенд, испугались призраков и остались в люксе придорожного отеля ждать, когда спадет мороз. Даже еду в номер заказывали. Суеверные.

Местные поговаривали, что в Черной Поляне недалеко от озера разрыли могильник и поэтому окраины кишели нечистью. А что там на самом деле произошло, не знал никто.

Психиатрическое отделение второй городской больницы заполнили пациенты. Все как один твердили про заложных покойников, о привидениях на старой дороге и мертвых воронах, ночные кошмары и беспокойный сон, а ещё говорили про какого-то чужака, который всех этих мертвяков поднял из могил. Психиатры сочувствующе кивали, записывали данные в карту, но сами побаивались, что и за ними придут.

Взволнованные жители уже притянули за уши несколько городских легенд и судачили о «диаволе».

Местный чудак, глава экологического движения «Чистая Родина», после одиночного пикета у завода по переработке батареек лежал в больнице с обморожением. Бедняга потерял несколько пальцев на обеих ногах и два на правой руке, которой держал плакат. Посетителей к себе не пускал, ночью спал со светом, а когда его спрашивали, почему же он не ушел с такого мороза, божился, что всеми силами хотел уйти, но ноги не несли.

В городской газете вышел сюжет о страшной аварии двухгодичной давности, где погибли несколько подростков и семья из четырех человек. Город скорбел и вспоминал усопших. В Новой Мологе открыли им памятник.

Успокоившиеся журналисты решили снять очередной сюжет о жизни провинции. Новый служебный транспорт им так и не прислали, а заполнять эфирную сетку было нужно. Так получилась очередная история про смерть.

Градоначальник сурово кивал, меценаты самодовольно улыбались, а одна из выживших, которая совсем недавно была прикована к инвалидному креслу, а сегодня уже ходила на своих двоих, всё ещё скорбела по своим друзьям и старой жизни. Они были там, а она здесь – стояла и держалась за чугунную ограду у могилы.

Черный мрамор выделялся на белоснежном полотне запорошенных могил. Ира смотрела на выгравированные фамилии.

– Ребята, – тихо произнесла она и прикоснулась к холодному камню, – вы там, а я здесь. Живая…

Журналист с микрофоном подошел к девушке и поздоровался. Она кивнула очень вежливо, но отрешенно. Оператор направил камеру на фамилии. Морозный воздух был пропитан едким, сладким ароматом каких-то духов, а земля источала могильный запах. Девушка перевела взгляд на репортера.

– Это была хорошая семья, – сказала она.

Журналист кивнул. Вид у него был болезненный. Зубы то и дело пытались отбить чечетку, щеки впали, а сине-серые мешки под глазами говорили то ли о проблемах с почками, то ли о том, что он не выспался. Ира решила, что он похож на скелет.

– Замёрзли?

– С чего вы решили?

– Я слышу, как стучат ваши зубы.

– У вас всегда так?

– Так жутко?

– Нет, так холодно.

– Обычно теплее, сейчас аномальные морозы. Я тоже замёрзла. А я вам вообще нужна? Без меня никак?

– Н-нужны, нуж-жны. Вы ведь знали этих ребят? Это были ваши одноклассники?

От слова «были» Ире стало не по себе. Как ледяной водой окатили. Когда ты думаешь о том, что кто-то умер, не так страшно, но когда это говорит абсолютно незнакомый человек, появляется чувство неотвратимости произошедшего. Ребята умерли.

Журналист чуть поежился, но продолжил:

– К-как всё п-роиз-зошло?

– Странный был день, сначала бешеный медведь вылез откуда-то, мы от него спасались, Дроздов под автобусом спрятался с Мироновой, – Ира сделала паузу. – Потом у подруги аневризма лопнула, и мы стали спасать её.

– Вам было страшно?

– Да, – она ещё раз взглянула на памятник. – Страшно. Накрыла безысходность.

– Да, когда такое случается, не знаешь, что делать и кому молиться. Говорят, на тонущем корабле атеистов нет.

Ира взглянула на журналиста исподлобья и снова посмотрела на ограду. Тишина окутала могилы и как будто поглощала всё вокруг.

– Может, что-то ещё вам запомнилось?

– Машину помню на встречке. Зелёную, знаете, такой ядовито-зеленый цвет, маленькую. Вот из-за неё автобусу пришлось остановиться рядом с Черной Поляной. Она гнала как ненормальная. Я полиции говорила, но они сказали, что я насмотрелась фильмов, что у меня острая травма и я себе всё придумала.

– А вы придумали?

– Да какое там придумала, машина точно была, но сейчас-то какая разница…

– А Черная Поляна – это где могильник?

– Да, там ещё завод химотходов, недалеко от Мологи.

– Токсичные отходы, бешеный медведь, странная машина, про которую, кроме вас, никто не помнит. Загадочные обстоятельства. Вы думаете, это всё не случайно? Их кто-то убил?

Журналист намекал, что Ира тронулась умом. Ира и сама поначалу так думала, но потом перестала. Скорее всего, им просто не повезло. Оказались не в том месте не в то время.

– Всё может быть, – ответила она. – Видимо, у судьбы на меня были другие планы. Ребята умерли, а я осталась жива.