– Через две недели приходит зафрахтованный транспорт. Грузим наших, кто хочет, перебираемся на Семерку.

– Это же каюк для клана и тех, кто пойдет с ним.

– Не факт… Реакторы живы, просто их глушат из-за проблем с обслуживанием. Станция не сильно ушатана, до конца разграбить не дали. Носовые сектора потрепаны, кое-что из доков и с двигательных систем. Обшивку во многих местах ободрали на продажу. Но если постараться, то жилые зоны мы быстро отремонтируем. Что такое две с половиной тысячи человек на громадине, рассчитанной на сто? Хуже, что шахтеры и планетарщики готовы сотрудничать только за наличные. Или за что-то полезное, что продать можно быстро и без головной боли. У меня ничего пока из запрошенного списка нет.

– Это в системе не у кого нет. Думаешь, что вывозят эмигранты в первую очередь? Деньги и самое ценное, до чего лапы дотянулись.

– Значит, надо садиться вместе и думать. Серьезно думать, как дальше быть. Потому что я теперь не один, я уже за кучу людей отвечаю. Будет обидно, если гробанусь и их за собой утащу… Кстати, медкапсулу одну можешь дать на время? Не уверен, что на Семерке рабочие есть.

Гарди позвенел стеклом, отпил из бокала и вздохнул:

– Я тебе вынужден отдать не одну капсулу, а две. Врачиха ультиматум поставила. Или я помогу и часть растворов дам, или она больше никого обучать не станет. Потому что твоим молокососам жизнью обязана, а такие долги на станциях не забывают. Придется людей к вам в гости присылать время от времени. Две девочки остаются в созданном центре, но учить новых про запас надо.

– Отлично. Тогда мы до прихода транспорта садимся в осаду. Подтягиваем народ, кто с нами поедет и набиваем склады барахлом для будущего выживания… Плюс нужна идея. Любая, самая безумная. Как выпотрошенный медцентр. Чтобы получить еще один шанс.

– Если что-нибудь всплывет, первым услышишь. Меня же радует одно – что ты бортами с Отстойником разойдешься.

– Щипач тебе неприятностей не устроит?

– Он через меня торговать будет и доступ к любым нужным людям только через Предбанник. Как только вздумает борзеть слишком, мигом за яйца подвешу. Главное, чтобы вы с ним не сцепились до отъезда.

– Не должны. Я ему обещал поддержку на будущих выборах. Бумаги на придуманную должность в Совете в любой момент могут похоронить. А он ради красивых погон на обострение пошел. Хочется тихо разбежаться. Тем более, что территория за ним остается. Вот пусть и радуется, что одержал сокрушительную победу.

– Завтра с утра Рах заглянет. С ним еще детали обговорите и дальше уже по новому графику.

– Жду.

Совету Первой станции было все равно – кого и куда везти. Зафрахтовали транспорт на один рейс между обжитыми районами? Согласны. Планы за неделю до вылета уточнили? Все, вопросов не имеем. Вместо тысячи людей как сельди в бочке полетят сто шесть? Значит, у вас останется место под домашнюю рухлядь.

Грузились половину недели. В авральном порядке. По составленному графику – что в первую очередь, во вторую, в миллионо-пятую. В итоге команда транспортника жаловалась капитану, что в трюмах не протиснуться и корабль вот-вот лопнет.

Но – влезли. Оставив после себя ободранный остов так и не заселенного “дома” в доках. И неспешно полетели к Семерке, где готовились к встрече. Как заявил Загама, старожилы даже обрадовались, что никуда не придется перебираться. А пустых отсеков для новеньких – вон, от носа до кормы, на выбор. Только не забудьте стены заново построить и коммуникации протащить.

Из вынужденных беженцев тридцать шесть – дети и подростки в возрасте до тринадцати лет. Две семьи полетели вместе, остальные просто поставили ультиматум родным и съехали. У кержака – учеба, арендованные базы и перспективы. Дома – ковыряться в мусоре и платить дань бандитам. Мы сделали выбор.

Подходивший в лифту Щипач пытался что-то ворчать, звал на переговоры. Ему один раз соизволила ответить Лисса, причем девочка была предельно краткой и говорила исключительно по делу:

– Что надо? Должности в другом месте выдают, а нам некогда. Мы по твоей милости ночные горшки собираем. Заняты. Все понял? Если нет – я с дроном спущусь. Разок дам просраться и будет в Отстойнике новый босс. Вопросы есть?

Неожиданно к Осокину прибилась бабушка Фарли. Привела с собой внучку и с порога заявила:

– Сосед, плохо поступаешь. Почему меня бросил? Кормить вас кто будет? Фермерам помогать кто станет? Вот, моя кровинушка. Готова за теплицами смотреть, три года помогала, все знает и умеет.

– Вам зачем это? – удивился Иван. – Там полумертвое железо, никаких удобств. Старый контейнер раем покажется.

– Э, большой и совсем глупый. Где мы собственную ферму сможем поставить? Здесь давно территорию поделили. Вон, ты рот открыл, тут же выгнали. А там – у внучки приданное будет, у меня новая лавка. И не верю я, что для старухи уголок не найдешь. Сначала на ящиках поживу, привычная. Потом ты походишь, посмотришь, с местными самогона попьешь. И лампы поставишь, кровать сколотишь. Не бросишь ведь старуху?

– Не брошу, бабушка Фарли.

– Вот и хорошо. Тогда смотри, куда мы чаны с закваской поставим. Я пять штук выкупила. И еще по мелочи.

Мелочи утрамбовывали всем кланом. Но – максимально бережно. Собственная гидропонная ферма – это важно.

Так день за днем подбирали желающих по рекомендациям, по бартеру меняли недостающие инструменты и запчасти. Спать получалось урывками, потому что многое отдавали под ремонт или монтаж оборудования в доке. Пусть кержак уезжает, но мастерские уже начали работать. Тем, кто оставался, понравилось общее начинание. Ведь раньше доходы шли только с разборок. Сейчас уже треть денег приносили новинки, которые клепали на обживаемой территории. Поэтому – мы поделимся, но вот станочек бы до ума довести и двигатели что-то мертвым железом в углу валяются. Не посмотришь?

Четверо суток перелета позволили отдохнуть и отоспаться. Можно сказать, почувствовать себя человеком. Ведь “человек” – это звучит гордо. К моменту, когда смотревший волком экипаж мстительно озвучил “готовиться к высадке”, Ивана из состояния нирваны вывели две вещи.

Первая – это Загама. Диктатор Семерки тоже ел, спал, набирался сил. Чтобы ближе к прибытию мрачно пообещать:

– Как вы, оклемались? Готовьтесь, это все были мелкие радости. Основное веселье будет позже. Фронт работ уже нарезали.

– Так мы готовы, – попытался внести позитив Осокин.

– Само собой. Все готовы, и ты, и я. Но по большому счету, куда мы денемся с подводной лодки?

Вторая неожиданность была продемонстрирована Лиссой. И выражение лица у девочки было однозначным: “мое, не отдам”. Пара крыс. С драными шкурами, красными глазками и округлыми ушками.

– Ранкора их осмотрела, лекарство дала. Не заразные.

– Крысы. Откуда они? Я их на станции и не видел никогда.

– Они что, дурные, в Отстойнике бегать? Съедят моментально. Их ближе к гидропонным центральным фермам можно найти или на грузовиках. Мы вот – отловили.

– Сами?

– Мальчишки киберов подключили, в вентиляции смогли в угол зажать. Красивые, да?

Хвостатые сидели в большой клетке из прозрачных пластиковых панелей, в которых ближе к крышке насверлили кучу мелких отверстий.

– Симпатичные. Но за ними ухаживать придется. И будут пытаться удрать при любой возможности.

– Мы маячки им поставили, найдем. И убегать вряд ли будут. Вот это – Чик, а это Чок, у него кончик хвоста обрублен. Чик уже на руки не боится идти. Но он постарше, вообще заводной… Можно нам оставить?

Даже имена из мультсериала зверье получило. Похоже, в клане новые бойцы. Дронов детворе уже мало.

– Головой за них отвечаете. Всей бандой. Кормить и убирать за ними не забывайте.

– Не дурные, дядя Иван, все понимаем.

Спятивший мир. Вечно голодные дети, готовые поделиться едой с крысами. Потому что крохотные живые твари отвечают любовью, в отличие от родителей, многие из которых выпнули малолетний “балласт” на помойку.