«Достаточно», - отвечал Эфо.

«Он как машина!»

Иро исчез в чёрном тумане, а Дахот завыл еще громче, да так, что Дахиру пришлось вырубить его. В молчании чистившая фиолетовые помидоры Михог поднялась с каменным выражением лица подошла к Кате. Без единого слова, она протянула ей руку.

- Ты уверена? – спросил мать Эфо.

- Я пережила смерть твоего брата. Я не хотела знать, что он видел, не хотела разделить с ним тяжесть дарованных ему знаний. Сейчас его нет. Я хочу знать, что потеряла, чтобы ценить и беречь, что имею.

- Ты пожалеешь…

- Пускай это будет моя расплата за то, что я ему не верила. Я это выдержу.

Она не заплакала и не впала в истерику, как Дахот. Михог долго стояла и смотрела в пространство, не видящим взглядом. И хранительница впервые на памяти Кати потеряла сознание.

- Бабушка! – бросилась к ней Лафо, поднимая её над полом и с суеверным ужасом взглянув на отца.

- Надеюсь, больше этих знаний никто из вас не захочет, – произнес вслух Эфо.

Он повернулся в сторону лестницы и на ступеньках вернул Кате контроль над телом.

«Эфо… а в тот самый год… который меня принесли в жертву… ты должен был охранять деревню или кто-то другой?» – в мрачном предчувствии спрашивала Катя.

«Мы поменялись с Дахиром по приказу Иро, – честно отвечал Эфо. – Была не моя очередь, но Дахир Иро за каким-то ктулухом срочно понадобился. У нас даже скандал был из-за… в общем я ненавижу эту деревню, слишком много личного, связанно с этим местом, но я не нашел причины нарушить его приказ».

«Тебе тоже кажется, что он всё подстроил?»

«После того, что сегодня случилось, я в этом не сомневаюсь».

«Эфо… а откуда ты узнал, как возвращать воспоминания? Иро же не показывал нам…».

«Бахо показал».

Он наглухо закрылся и на вопросы больше не отвечал.

После последних событий, Катя сильно опасалась, что Дахот сопьется, но хранитель постепенно приходил в себя, и к нему даже возвращалась ехидность в прежнем объеме. У него оказалась крепкая психика.

Не спился и Пётр Иванович, хотя седых волос у него прибавилось.

Сложнее дело обстояло с Михог…

Катя неоднократно заставала хранительницу на кухне со страшными куклами-вуду в руках. Она неотрывно смотрела на них и гладила, словно те оживут. Встреч с Катей хранительница избегала, словно ей было больно даже смотреть на неё.

- Наверное, зря она решилась на возращение воспоминаний, – поделилась с Катей Лафо, наблюдая издали за Михог, сидящей на берегу реки и поющей грустную колыбельную. – Я даже подумать не могла о таких чудовищных последствиях… а что помнишь ты?

- Эм… не так уж и много… к счастью, – замялась Катя, ловя на лету лепесток.

- И про меня человека? – не удержалась хранительница.

- Ну, я видела ваш склеп. Я не видела вас живой.

- Да… я забываю, что век простого человека недолог.

- Вам все еще хочется узнать, что было до откатов?

- Глупое любопытство, Катя. Михог крепче меня, но даже её подкосило. Сейчас у меня есть Жахо и нам вернули сына. В неведении есть свои плюсы и минусы. Зачем вспоминать то, чего не вернуть и чего нельзя изменить? Если бы речь шла о паре лет… я бы пошла на это без колебаний. Но мне вернут столетия, если не тысячелетия…. И, наверное, для меня самое страшное, что я вспомню детей, которых я никогда не рожала и не рожу, – она горько улыбнулась и повернулась к Кате. – Ты ведь меня понимаешь? Ты же видела своих?

- Я видела их… - не отрицала Катя, отщипывая от лепестка кусочки, – но я ничего к ним не чувствую. Мне кажется всё это сном и ненастоящим. Фантазией. Наверное, потому что ко мне не в полном объеме вернулись воспоминания. Бахо говорил, что… если я стану хранительницей, воспоминания вернуться из-за дара… и я боюсь этого. Вдруг мне не удалось их спасти, как дочь Дахира… слишком мощный был откат…

Хранительница перестала допрашивать, заметив, как изменилось настроение Кати в худшую сторону.

- Отец… выходил на связь? – спросила Лафо, не заметив, как Катя вздрогнула от её вопроса.

- Нет, молчит. Я пойду домой, а то вечереет, – повернулась в сторону дома Катя. – Прадедушка последнее время ведет себя как параноик. Смотрит… как на призрака, отпускать одну боится.

- Его можно понять… - последовала вместе с ней хранительница, не отпуская Катин локоть. – Уж отец позаботился о том, чтобы твоей кровью был залит весь дом. Отмывали всей деревней. Петра из петли вынимали.

- Вы на отца злитесь, – заметила Катя, стараясь как можно меньше тревожить память.

- Конечно, я на него злюсь, – моментально вышла из себя Лафо, меняя облик. – Я и барьер установила, чтобы он больше никогда в деревню не вошел. Видеть его не могла. Я много раз просила его остановить кровопролитие, не убивать человеческих детей. Разве он меня слушал?

- Вы же знаете, что случилось с вашими старшими сестрами?

- Знаю, но это отца не оправдывает. Да, их убили жестоко, но невинные дети не заслужили смерти от его когтей…

В доме Петра раздался взрыв, брызнули стеклом окна.

- Дедушка! – закричала Катя, бросившись в сторону хаты.

Хранительница быстрее её метнулась в окно, откуда послышалась ругань и возня, стены пробило вспышками магии. В панике Катя распахнула дверь и бесстрашно забежала в дом, думая, что дедушка напутал заклинания…

- Беги!!! – раздался рёв Петра.

Но было поздно, Катю прижали к стене и едва ли в ноздрю не засунули дуло неизвестного ей оружия.

- Вылезай, паскуда, пока я не снес твоей девчонке голову! – на русском с хекающим акцентом рявкнул агрессор.

Вначале Катя опознала голос, затем габаритную фигуру, кольнули память длинные светлые волосы и голубые глаза. Нос она точно узнала. Сама когда-то спрашивала, как он получил шрам в виде буквы «v».

- А где борода? – икнула Катя от шока.

Оружие убрали от ноздри.

- Чего?

- Ничего… я вас перепутала, – ответила Катя, вспоминая, что находилась в прошлом.

- Не юли, иначе я украшу твое красивое личико парой несимпатичных шрамов!

- Вы похожи на моего друга! – всхлипнула Катя, когда агрессор занес пудовый кулак. – Только он бородатый!

- И как зовут друга? – спросили подозрительно.

- С-с-саша.

Её взяли за волосы и грубо со всех сторон осмотрели.

- Из какого ты года?

- Чего? – настала очередь Кати спрашивать.

- Года, спрашиваю, какого?

- Вам год моего рождения или какой-то другой год интересует?

- Год исчезновения, идиотка!

- Два тысячи семнадцатый, – обиженно ответила Катя. – И что вы сделали с моим прадедушкой?!

Краем глаза она заметила, как к раненному Петру Ивановичу помогла подняться Лафо и вывела его через чёрный вход на кухне, поэтому решила отвлечь агрессора болтовней.

- Прадедушкой?! – округлил глаза Саша.

- Да, Пётр Иванович – мой прадедушка, – и, видя неверие на его лице, на всякий случай добавила: – Это точная информация.

- А кем же я тебе прихожусь, крошка? – Саша намотал рыжую прядь на палец и соблазнительно улыбнулся, приставляя оружие к её виску. – Я не против, продолжить наше знакомство в более интимной обстановке и узнать о наших будущих отношениях всё.

- Вы мне подгузники меняли, – безжалостно ответила Катя.

Улыбка сползла с лица гиганта.

- Еще называли маленькая принцесса, катали на спине и разрешали погладить бороду, – добивала Катя. – Иногда я вас звала папой, потому, что мой родной папа меня знать не хотел, а моя мама мечтала стать вашей женой, поэтому неоднократно пыталась вас соблазнить поломанными полками и стульями.

- Меня еще ни разу так не отшивали… - без прежнего энтузиазма произнес Саша и отстранился.

Продолжение фразы Катя не услышала, так как её посетило видение.

***

Огромная комната, огромное кресло, огромные люди…

- Кто наша маленькая принцесса?! – наклонилось огромное бородатое лицо, полное пьяного веселья.

- Я! – ответила маленькая Катя.