— Увидимся в "Шез Антон" ровно в восемь? — Предлагает он, и я соглашаюсь с ним, прежде чем прервать связь.

Я кладу трубку, не потрудившись написать Мариссе об изменении планов. Мои мысли уже заняты кем-то другим, и я уверен, что она поймет, что я был занят кем-то и чем-то получше, чем ее дырочки.

Я специально прихожу в ресторан позже, заставляя их ждать меня, как я всегда и делал. Я хочу, чтобы они гадали, действительно ли я появлюсь. И когда мое такси останавливается перед рестораном, я вижу их через окно, я почти уверен, что они оба встревожены. Они разговаривают, Кейд изо всех сил пытается поддержать разговор, оживленно размахивая руками. А Джун просто сидит там, выглядя чертовски испуганной и такой же красивой, как и всегда.

Я вхожу, и их головы поворачиваются ко мне. Я полностью игнорирую Кейда, сосредоточившись на моей милой маленькой сводной сестре. Выражение тревоги на ее лице сменяется страхом, и это заставляет мой член шевелиться в штанах. Черт возьми, я хочу Джун ещё больше, чем когда-либо.

— Привет, — натянуто приветствую я их, и она отводит взгляд, заправляя прядь волос за ухо, как будто боится даже встретиться со мной взглядом.

Как будто я собираюсь причинить ей боль, просто находясь рядом. Она молчит, пока Кейд с энтузиазмом приветствует меня, а я сажусь по другую сторону стола от них. Я могу сказать, что ставлю их в неловкое положение, и это делает меня счастливым. Я собираюсь их погубить.

Просто блядь, подождите.

Пока Кейд болтает о всякой ерунде, Джун молчит, избегая встречаться со мной взглядом. Я все время пристально смотрю на нее, пытаясь украдкой взглянуть в эти великолепные глаза, которые преследуют меня во снах. Но она мне не позволяет, и это сводит меня с ума. Мне нужна Джун. Она та, кто оправдывает меня, единственная, кто может держать красный туман подальше. Она делает меня намного лучше.

Она должна мне это. Она обязана успокоить моих демонов. Однако она, похоже, не осознает этого, поскольку на протяжении всего ужина бросает несколько любящих взглядов на моего брата-близнеца. Это сводит меня с ума, черт возьми, то, как они смотрят друг на друга, потому что я хочу ее для себя. Вечер тянется и тянется, хотя я мог бы смотреть на Джун весь день. Однако они кажутся мне не такими расслабленными, и я понимаю, что они собираются затронуть тему, которая мне, вероятно, не понравится.

— Я слышал, у тебя родился ребенок, — говорю я, когда закуски появляются на нашем столе. Джун кладет вилку на свой салат, а Кейд берёт тартар из говядины. — Как назвали? — Спросил я.

Они обмениваются взглядами, и я понимаю, что они не уверены, как много им следует мне рассказать. Это выводит меня из себя, и я отодвигаю тарелку, затем бросаю салфетку на стол.

— Знаете что, если я заставляю вас чувствовать себя так неловко, просто забудьте об этом. Извините, что отнял у вас время.

— Паркер, не надо. — У меня шок, когда Джун протягивает руку, ее теплая, мягкая рука накрывает мою. — Останься, пожалуйста. Нам есть о чем еще поговорить.

Мой пристальный взгляд впивается в нее, но я, наконец, сажусь обратно. Кейд прочищает горло, и мы все делаем все возможное, чтобы притвориться, что ничего не произошло.

— Его зовут Тео, — наконец говорит Кейд.

— Сколько ему? — Спрашиваю я дальше, пытаясь скрыть боль в своем голосе.

Я не хочу, чтобы они знали, какую власть они все еще имеют надо мной. Как их слова могут ранить меня больше, чем мой нож мог когда-либо ранить их. Они обмениваются еще одним неловким взглядом.

— Ему полтора года, — наконец говорит Кейд.

— Мило. — Я ковыряюсь в своем тартаре из говядины, точно так же, как это делает Кейд. — Я смогу с ним встретиться?

— Конечно, в конце концов, — кивает Кейд. — В конце концов, он твой племянник.

Я вижу, как пристально Джун смотрит на него. Её защитные материнские инстинкты обострились. Она хочет защитить своего ребенка от меня. Но в этом мальчике течет та же тьма, что и у меня, и у Кейда.

Остальная часть вечера проходит с той же неловкостью. Мы подбираемся к основному блюду, и когда приносят десерт, мой близнец и сводная сестра обмениваются жаркими взглядами. Я могу сказать, что есть что-то еще, о чем они хотят со мной поговорить. И они собираются сделать это прямо сейчас.

— Слушай, — медленно начинает Кейд, осторожно встречаясь со мной взглядом, как будто я бомба замедленного действия. Это блядь раздражает меня. — Мы хотели кое о чем с тобой поговорить.

— О? — Говорю я с ухмылкой, приподняв брови. — Почему бы тебе не начать, Джун?

Я нарочно дразню ее, и она дергается, как только я произношу ее имя. Наконец, Кейд подталкивает ее локтем, чтобы она заговорила со мной, и она впервые за этот вечер смотрит мне в глаза.

— Мы… — начинает она, ее голос хриплый от того, что она молчала весь вечер. Она прочищает горло, прежде чем продолжить. — Мы хотели предложить тебе получить некоторую помощь.

Я смотрю на нее, чувствуя себя совершенно сбитым с толку, но внутри нее как будто прорвало плотину. Теперь, когда она наконец-то мне что-то сказала, она стала смелее. Она тянется ко мне, хватая мою руку одной из своих ладоней. Ее нежная, кремовая кожа, обволакивает мою. Это почти невыносимо для меня.

— Я так сильно люблю тебя, Паркер, — сладко говорит она, ее глаза танцуют на моем лице, умоляя меня выслушать. — Ты всегда был моим лучшим другом. Я знаю, что ты не хотел причинить мне зла, и я знаю, что ты хочешь стать лучше. И мы можем помочь тебе в этом, понимаешь? Мы можем избавиться от всех этих проблем.

Я непонимающе смотрю на нее, пытаясь осознать то, что она говорит. Я испытываю смешанные чувства, когда ее кожа соприкасается с моей, в сочетании со словами, слетающими с ее губ.

— Теперь меня зовут Нокс, — твердо напоминаю я ей. Она краснеет. Такая охуено красивая.

— Мне очень жаль, — выдавливает она. — Я была слишком взволнована. Но я хочу, чтобы ты знал, что мы здесь ради тебя. Мы должны были всё понять, ещё много лет назад.

— Что ты имеешь в виду? — Спрашиваю я сквозь стиснутые зубы. Она выглядит такой восторженной. Как будто она действительно может помочь. Как будто я смогу стать лучше.

— У нас есть один замечательный психиатр, — начинает она. — Он занимается многими делами, подобными твоему… Людьми, которые подверглись насилию со стороны близкого члена семьи.

Мои глаза ловят взгляд Кейда. Знает ли он, что папа сделал со мной? Неужели он наконец смирился с тем, что наш отец был гребаным монстром, таким же, как и я? Я не спрашиваю, а Кейд не встречается со мной взглядом.

Все эти годы я во всем винил отца. Но Кейд должен был заметить, что что-то не так. Сколько раз я скрывал от него свои шрамы и кровотечение и лгал, в защиту отца. А он ничего не замечал, даже ничего не подозревал. Даже сейчас он этого не признает.

— И этот волшебный доктор может заставить все это исчезнуть? — Я мрачно хихикаю. Джун улыбается, нервно заправляя прядь темных волос за ухо.

— Мы надеемся, что он сможет, Паркер, э-э, Нокс. Мы действительно в это верим и хотим этого.

— Как он собирается улучшить ситуацию? — Спрашиваю я.

— Ну, он очень хорошо известен в своей области и специализируется на посттравматическом стрессовом расстройстве. Знаешь, посттравматическое стрессовое расстройство, — продолжает Кейд, и я киваю, сопротивляясь желанию сказать ему, что я не чертов идиот. — Мы думали, что с его опытом ты будешь на правильном пути к выздоровлению. Мы знаем, что это возможно для тебя. Мы хотим снова стать семьёй.

И после этого я отключаюсь от всего. Они все твердят и твердят о каком-то долбаном докторе-шарлатане, который может творить чудеса, возможно, выписывая мне кучу дерьмовых лекарств. Кейд с энтузиазмом кивает, пока Джун говорит, и это сводит меня с ума, когда я вижу, как они давят на меня. Но как бы плохо это ни было, я знаю, что пока не могу показать свою истинную сторону. Я знаю, что не могу сказать им, что, по-моему, им нужен врач, а не мне. Я не могу сказать, что никогда не соглашусь со всеми планами, которые они для меня составили. И если я хочу получить то, чего действительно желаю, мне придется согласиться с этим.