Ганнон кивнул:
— Спасибо. Получаса нам хватит.
Время я потратил, чтобы быстро метнуться в поместье и предупредить Мерри. Гости у нас появлялись по-прежнему нечасто. Тем не менее, периодически кто-то приходил, и в обычных ситуациях сестра знала, что делать. Сейчас ей и Фебе требовались дополнительные инструкции — ритуальный зал подготовить, собрать выкупные дары для Священного Дома, на время отдающего своего члена в вассалитет Черной Воде и всё в том же духе.
Церемония прошла без накладок, к вечеру я обзавелся новым вассалом. Малх утверждал, что его условия устраивают и, кажется, не лгал. Он вообще первый месяц производил впечатление человека, контуженного реальностью. Похоже, общество родственников произвело на него настолько сильное впечатление, что у мужчины произошла определенная переоценка ценностей и ему требовался тихий уголок, чтобы прийти в себя. Оправиться от радости встречи, так сказать. Я его ни о чем не расспрашивал — не стоит без нужды лезть во внутренние дела другого Священного Дома.
Возвращаться на родину за вещами Малху не было необходимости — он, как и многие другие маги, создал индивидуальный пространственный карман и носил в нём всё необходимое. Надо бы и мне таким обзавестись. Штука удобная, единственный недостаток заключается в исчезновении содержимого в случае гибели хозяина. Места у нас хватает, так что я поселил Малха в одной из гостевых комнат и на пару дней оставил в покое, наказав осваиваться. С поместьем его должна была познакомить Феба, которая в последнее время ходила неприкаянная. Она призналась, что не видит необходимости в своём дальнейшем пребывании и подумывает о том, чтобы добровольно удалиться в Склеп.
— Посудите сами, молодой господин, — опустив глаза, горько жаловалась женщина. — Я не нужна. Мне нечему научить госпожу Мерри, обязанности по переписке и делам поместья занимают немного времени, а проклятье давит… Подруг здесь у меня нет, время — и то чужое. Мне лучше уйти.
Прежде, чем ответить, я секунд сорок матерился про себя. Потом выдохнул.
— Ты, Феба, страдаешь от того же недостатка, что и многие другие хорошие люди, — попробовал открыть ей глаза на очевидное. — Ты не видишь собственных достоинств. Вдобавок не умеешь проявлять инициативу, но это связано. Сколько времени у тебя уходит на разбор корреспонденции?
— Около часа, господин Майрон.
— А сколько уходило раньше, когда ты только начала этим заниматься? То-то же. Причем сейчас писем приходит больше, и они более разноплановые. Четыре года назад у тебя руки тряслись при виде намного меньшего объёма работы, сейчас ты жалуешься на излишек свободного времени. Ну так найди себе занятие! Изучай современный мир, слушай приходящих учителей, книгу напиши.
— Книгу, господин Майрон? — удивленно пролепетала Феба.
Разговор происходил в моём кабинете. Я встал из-за стола, подошел к полкам, нашел нужный том и, вернувшись, отдал воспитательнице.
— Вот так в современном мире представляют жизнь в твоё время. Дурости очень много, ошибка на ошибке. Ничего особенного не требуется — просто напиши, как жили твои родители и соседи, что ели, где спали, какую одежду носили, с кем и почему воевали. Если получится, с публикацией я помогу.
— Господин, книги пишут умудренные опытом старцы!
— Раньше так и было. Теперь кто только не изгаляется.
В голову пришла мысль, сразу перенесенная в блокнотик. Надо бы проверить, что о нашем Доме публикуют, и озаботиться судьбой авторов.
— Короче говоря, ознакомься и попробуй. Только сначала мне покажи, я проверю на предмет тайн Дома. Не получится — займись чем-нибудь другим. С другими наставниками Мерри ты не сошлась?
— Мы слишком разные, господин Майрон, — печально улыбнулась Феба.
— Точки соприкосновения всё равно должны быть. Чаще присутствуй на уроках и не бойся задавать вопросы. Ты, кстати, не замечаешь, но Мерри со всеми своими бедками и победами первым делом бежит к тебе. Хвастается или жалуется. О ней подумай! Ты в её жизни занимаешь очень большое место, я даже не знаю, как она отреагирует, если ты вдруг исчезнешь.
— Простите.
— Прощаю. Но чтобы больше ничего о Склепе не слышал!
— Да, господин Майрон.
Не знаю, о чём она думала в образовавшейся паузе. Возможно, переосмысливала своё положение или просто собирала мысли в кучку. Лично я прикидывал, чем бы ещё её занять. Феба не умела хотеть, всю жизнь её отучали желать и добиваться желаемого. Поэтому нет ничего удивительного, что сейчас, лишившись направляющей воли, она растерялась.
— Почему ты не учишь магию? В конце концов, ты больше всего заинтересована в том, чтобы снять проклятье.
— Господин Майрон! Если уж у ваших предков ничего не вышло, то куда уж мне! — вроде как даже возмутилась она.
— У них не вышло, потому что они действовали стандартными методами. Попробуй нестандартные. Существует как минимум один, который стоит попробовать, — сообщил я. — Сейчас, конечно, он не достижим, но лет через сто-двести может станет реальным.
— Какой? — навострила ушки женщина.
— Ты ведь знаешь, что проклятье привязано к Изнанке и подпитывается от него. Значит, чтобы избавиться от проклятья, надо попасть в место, где Изнанки не существует. На Марс, к примеру.
— Даже владыки не бывали на Марсе, — печально улыбнулась Феба.
— Угу, они на него рабов закидывали для проверки. А ты можешь слетать туда и вернуться. Не сейчас. Вот смотри: сто с лишним лет назад люди придумали воздушный шар и впервые поднялись в небо без магии. Двадцать лет назад появились аппараты тяжелее воздуха, не использующую магию для полета. Пять лет назад самолет пересек Ла-Манш. Пройдет лет пятьдесят, и люди поднимутся в космос. Не сомневайся — так и будет, считай мои слова предсказанием.
Несмотря на огромное сомнение, застывшее в глазах, спорить со мной Феба не решилась. Она с большим скепсисом относилась к достижениям цивилизации смертных. Оставалось только вздохнуть.
— Ладно, не верь. Хотя бы запомни. И подумай над тем, что у тебя много времени, которое ты могла бы потратить с пользой. Ты вообще осознаешь, насколько уникально твоё положение?
— Что вы имеете в виду, господин Майрон?
— Ты вошла в Священный Дом, напрямую привязана к нему. Однако Зов тебе не грозит. Если начнёшь серьёзно заниматься магией, проживёшь намного, намного дольше отпущенного изначально срока.
На лице женщины проступил шок.
Члены Священных Домов, несущие в жилах кровь Старейших, не умирают от старости. Также им нет необходимости проходить через процедуры продления молодости. Они либо гибнут в бою, либо уходят в великие Врата, повинуясь Зову, либо покидают Дом и только тогда начинают медленно стареть. Смертные, вошедшие в Священные Дома через брак или (пять или шесть случаев за всю историю) через обряд побратимства, всё же стареют, но срок их жизни по сравнению с обычными людьми возрастает примерно в десять-пятнадцать раз. Точно проверить невозможно, потому что наложницы — а в подавляющем большинстве случаев речь идет о них — получают связь с Домом посредством своего господина. Не стало его — не станет и связи. Тогда их могут ритуально умертвить или вернуть к смертным, обеспечив жильём и деньгами, у кого как принято.
В своё время, перенося проклятье с внука на его жену, с жены на наложницу, глава Черной Воды изменил связь Фебы с Домом. Иначе не получалось перекинуть. Тогда вообще боялись, что проклятье переползет с одного члена на всех и жутко спешили. Потом нашли способ ослабить, купировали и на том успокоились. Как бы то ни было, сейчас Феба — единственная, насколько мне известно, принятая представительница Священного Дома, связанная с этим Домом без посредника. Иными словами, ничего не предпринимая, она проживет лет триста биологического времени. Если же озаботится вопросом продления собственной жизни, то, в теории, может вообще никогда не умереть. Всё зависит исключительно от неё.
Одно плохо. Ей потребовался разговор со мной, чтобы осознать, в каком положении находится. Какие у неё перспективы. По большому счету — никаких, пока думать не научится. Потенциал ничего не стоит без воли его реализовать, а Феба желания действовать не демонстрирует. Ну, будем надеяться, мои объяснения что-то сдвинут в её мозгах.
