— Ты ошибаешься. — говорит Тинсел с невозмутимым видом, и я улыбаюсь ей своей самой лучшей дерзкой улыбкой. Вот когда я замечаю вспышку гнева, которую я так люблю.

— Лгунья, — говорю я, и она поворачивается, чтобы сделать глоток шампанского. — Прекрати это, — говорю я ей, и она прищуривает глаза.

— Не указывай мне, что делать. — Тинсел делает еще глоток и бросает на меня косой взгляд. — Это еще зачем?

— Потому что, как только последняя капля того, что ты так смачно пьешь, окажется на твоих губках, я собираюсь затащить тебя в свой кабинет и сорвать это гребаное платье с твоего аппетитного тела.

Бокал с шампанским замирает у ее губ, когда глаза Тинсел расширяются. Я практически слышу биение ее сердца, когда наклоняюсь ближе и вдыхаю ее сладкий аромат. Он настолько безупречен, настолько сроден Тинсел, что я приучен возбуждаться каждый раз, когда чувствую ее запах.

— Что, если это не то, чем я хочу заниматься? — Она не может смотреть на меня, когда задает вопрос, потому что мы оба знаем, что это чушь собачья, и она тянет время.

— Не помню, чтобы я тебя спрашивал.

Обычно в этот момент она подкалывает меня в ответ или говорит, что собирается выписать мне штраф за что-то неприличное. Я ожидаю, что она начнет кричать и оттолкнет меня, но она ничего из этого не делает. Вместо этого она опускает глаза, допивает остатки шампанского и ставит бокал на стойку.

— Посмотри на меня, — говорю я ей, и проходит мгновение, прежде чем Тинсел встречается со мной взглядом. Когда она это делает, ее губы приоткрыты и блестят, как будто она только что провела по ним языком. — Ты знала, что делаешь, когда вошла сюда в этом платье. Не удивляйся

последствиям.

С этими словами я собственнически хватаю Тинсел за локоть и пробираюсь сквозь толпу. По пути встречаются люди, которые пытаются заговорить с нами, но я игнорирую каждого из них. Я годами ждал, чтобы заполучить ее, и будь я проклят, если буду ждать еще дольше.

Тинсел

Это не было частью плана. Я пришла сюда, чтобы поставить Джека на место, но теперь я позволяю ему обращаться со мной грубо, и, черт возьми, мне это нравится. Так чертовски долго я хотела его внимания, и единственные моменты, когда я могла его заполучить, это когда подначивала его, и тогда он сразу же отплачивал мне той же монетой.

Возможно, это я спровоцировала многое из того, что произошло между нами, но он всегда давал мне достойный отпор. Тем не менее, это не отменяет того факта, что если он действительно был влюблен в меня все эти годы, почему никогда ничего не предпринимал? Это вздор.

Все эти мысли вылетают у меня из головы, когда Джек закрывает дверь в свой кабинет и звук щелкающего замка эхом разносится по комнате. Я уверена, все видели, как он практически вытащил меня с вечеринки. Если люди еще не судачили о нас, они будут делать это сейчас. Я отчасти надеюсь, что они будут это делать. Я подслушала, как несколько женщин, которые являются постояльцами курорта, говорили о Джеке и надеялись, что он появится на коктейльной вечеринке. Он так и сделал, но потом они все увидели его неподдельный интерес ко мне.

Я оглядываю кабинет Джека и оцениваю пространство. Здесь уютно, есть камин, перед которым стоят два стула, а также диван у другой стены. Его стол стоит напротив окна, из которого открывается великолепный вид на горы и его дом.

— И что теперь? — Я пытаюсь высвободить локоть из его хватки, но это бессмысленно. Он не отпускает меня сейчас, и я не уверена, должно ли это пугать или возбуждать меня.

Если Джеку было так легко держаться от меня подальше так долго, то и сейчас ему было бы легко уйти от меня. Я знаю, что иногда бываю чересчур резка, но я не собираюсь меняться.

— Теперь ты разденешься для меня. — Он развязывает галстук, подходит к дивану и садится.

— Прости, что?

— Я не люблю повторяться, любовь моя.

— Не называй меня так.

— Я буду называть тебя так, как, черт возьми, захочу. А теперь сними это чертово платье, или я сделаю это за тебя. Я раздевал тебя раньше и сделаю это снова.

Черт возьми, почему это так чертовски сексуально? Я ненавижу то, как сильно мне нравится, когда Джек командует мной, потому что это разрушает все мои эмоции. Почему от одного желания я становлюсь слабой? Не слишком ли легко я сдаюсь?

— Если ты хочешь его снять, ты сделаешь это сам, — бросаю я вызов, пытаясь удержаться на ногах.

Б течение многих лет Джек вел себя как придурок по отношению ко мне, а теперь он думает, что я разденусь по первому его требованию? Ладно, я могла бы, но на самом деле я не могу снять корсетное платье сама. Не то чтобы ему нужно было об этом знать.

Я поворачиваюсь к нему спиной и готова к любому противостоянию, которое нам предстоит. Джек удивляет меня тем, что мгновенно подходит ко мне сзади и расстегивает застежки корсетного платья, пока оно не оказывается на полу. Теперь я стою здесь совершенно голая. С корсетным верхом мне не нужен был бюстгальтер, а поскольку стринги никогда не были моим коньком, я решила вообще обойтись без нижнего белья.

— Почему ты делаешь это со мной? — Он проводит зубами по моей шее, и я тихонько ахаю. Джек вцепляется в мою шею, затем я чувствую, как он сильно посасывает одну точку.

Я снова прижимаюсь к нему задницей, потому что отчаянно нуждаюсь в его руках, но единственная часть его тела, которая касается меня, — это его рот. Я хочу потребовать. чтобы он схватил меня, но я не позволю себе умолять

Джека об этом. Он отпускает мою шею, затем нежно целует то место, которое

только что терзал. Затем Джек медленно наклоняется и поднимает мое платье, прежде чем перебросить его через стол.

— Теперь оно мое.

— Значит, ты позволишь мне выйти отсюда голой?

— Тебе повезет, если ты вообще сможешь ходить, когда я закончу с тобой. — Я медленно поворачиваюсь к нему лицом.

— Тинсел, — стонет он, отступая назад, чтобы полностью рассмотреть меня.

— Ты просто собираешься пялиться или есть причина, по которой ты привел меня в свой кабинет? — Я вызывающе вздергиваю подбородок.

— Ты и правда не знаешь, когда нужно остановиться, не так ли? Ты понятия не имеешь, что я хочу с тобой сделать.

— Почему бы тебе не рассказать мне, Джек?

Его губы растягиваются в ухмылке, когда он качает головой.

— Если бы я сказал тебе, ты вправду арестовала бы меня. — Он подходит ближе, и я чувствую исходящий от него жар. — А теперь хоть раз будь хорошей девочкой и достань мой член.

Мои руки двигаются прежде, чем я могу попытаться остановиться. Я жажду этого, и как бы я ни злилась на Джека, я знаю, что он может сделать с моим телом, и я хочу большего. После того, как он вчера ушел от меня, я пыталась найти освобождение, но у меня ничего не получилось. Один оргазм от Джека, и он разрушил меня. Я расстегиваю его ремень, прежде чем расстегнуть пуговицу его брюк ровно настолько, чтобы вытащить его член.

— На колени, — приказывает он. — Ты сама навлекла это на себя, когда посмела появиться здесь в таком виде.

Как будто он каким-то образом контролирует мое тело, я буквально падаю на колени. Он все еще не прикоснулся ко мне, и это сводит меня с ума. Все мое тело пульсирует от его прикосновений, когда Джек отдает мне приказы о том, что делать дальше.

— Возьми его в свои руки и открой рот.

Обхватываю рукой основание его члена и на мгновение просто чувствую его твердую длину, тугую и горячую. Приоткрываю губы, и, наконец, он

прикасается ко мне, крепко сжимая мои волосы.

— Ты не сдвигаешься ни на дюйм. Все, что ты делаешь, стоишь здесь и сосешь. — Я киваю головой. — Вот это моя девочка.

Я хныкаю от его похвалы, и моя грудь наливается тяжестью, когда желание прошивает мои бедра. Мой клитор пульсирует в такт моему сердцу, и молит о любом виде внимания. Это почти болезненно.

О, как медленно он вводит свой член мне в рот, в то время как хватка на моих волосах не ослабевает. Затем Джек нежно входит и выходит из моего рта, пока я стою на коленях, а он берет то, что хочет. Он запихивает свой член мне в рот и вынимает его оттуда и использует меня как игрушку для собственного удовольствия. Я надуваю щеки и делаю то, что он приказывает. Как бы сильно все это меня ни заводило, я хочу поскорее отделаться от него. Возможно, я не разбираюсь в мужском теле, но я хочу, чтобы он помнил это и то, чего ему не хватало все это время. Я хочу, чтобы он пожалел обо всех тех случаях, когда держал меня на расстоянии вытянутой руки.