Поэтому я подстраховываюсь. Оставляю что-то вроде энергетической пуповины между собой и носителем. По ней же буду перегонять собранную информацию.

Я прилепляю к виску флэш-карту и чувствую, как усики электродов удлиняются, добираясь до коры мозга.

Затем выхожу из носителя и повисаю в воздухе, медленно опускаясь вниз.

Странное чувство. Ощущаешь себя голым и беззащитным. Хочется скорее вернуться обратно в шкурку.

Если бы эти двое подняли головы, они бы не увидели ничего кроме едва заметной ряби в воздухе. Но если бы они перешли на энергетическое зрение, то увидели бы висящий над их головами пылающий синим пламенем силуэт человека с раскинутыми в стороны руками и ногами.

Я медленно приближаюсь к ним, сосредоточиваясь на горбоносом. До меня долетают отдельные слова, «небесный огонь», «скрижали», «амальгама», «хризопраз». Я не понимаю их смысла. Просто записываю и перегоняю на флэшку по пуповине. Пусть мажордом занимается.

Наконец, я включаю таймер и запускаю сборщиков инфы горбоносому в голову. Он резко вздрагивает, но только чешет шею.

Начинаю лихорадочно перебирать его воспоминания на предмет неведомых НЗ и переговоров. Что-то попадается, и я отправляю все пойманное наверх к флэшке, не читая и не рассматривая. Потом вспоминаю о дате 25 декабря 2021 и ищу по ней.

И тут же понимаю, что с датами у горбоносого полный швах. Он до сих пор уверен, что живет в глубоком средневековье. По его мнению сейчас 1444 год.

Я попадаю в ступор и не знаю, что делать. Тыкаюсь бесцельно в разные уголки его памяти.

Время идет, отстукивая секунды метрономом. Остается совсем немного, когда до меня вдруг доходит, что у арабов свое летоисчисление. Я лезу дальше, наверняка где-то есть конвертер дат.

Остается десять секунд.

Я вбиваю вычисленную конвертером дату.

И ту же все вокруг исчезает.

Я стою среди высоких скал

Впереди горит ярким пламенем раскидистый сухой куст.

Рядом с кустом прислонены десять каменных плит с витиеватыми непонятными надписями.

Пять секунд.

Я пытаюсь перевести надписи на плитах, но не узнаю ни единой буквы. Вдруг откуда-то сверху раздается громкий голос. Он вещает что-то нудное и такое же непонятное.

Я пытаюсь поднять голову вверх и рассмотреть оратора, но там только сгусток слепящего света.

Ноль секунд.

В то же мгновение мир становится кроваво-красным. Скалы будто заливает кровью. Сгусток света исчезает, и вместо него появляется демон.

Настоящий. Каким его описывают человеческие религии.

Огромный краснокожий мужик на козлиных копытах, с рогами и хвостом. В одной руке у него хлыст, в другой огненный меч.

– Кто ты?! – громогласно вопрошает он, глядя на меня пылающими глазами.

Я понимаю, что это – проекция защиты горбоносого и молчу, продолжая перекачивать инфу.

– Назови себя!

Молчу.

– Назови! – ревет демон и поднимает меч.

Грохот выстрела рвет уши.

Голова демона разлетается кровавыми ошметками.

Меня выкидывает из сознания горбоносого, и я вижу, что половина его лица снесена напрочь. Он валится на стол, заливая кровью фолиант. Кровь блестит серебром, и я в ужасе понимаю, что вместе с носителем погиб демон.

Толстяк-профессор визжит, как свинья или девчонка.

Черная тень с дробовиком карабкается на второй этаж. На его голове маска с прорезями для глаз.

Я уже догадываюсь, зачем убийце второй этаж, но сделать ничего не успеваю.

Снова выстрел.

Неподвижное тело Тони Кромби откидывает к стене, кровь брызгает на стеллажи с книгами.

Энергетическая пуповина разрывается, и я чувствую вселенский холод. У меня больше нет носителя.

Убийца берет Тони за шкирку, переваливает через перила и сбрасывает вниз. Мертвое тело с грохотом обрушивается на стол рядом с трупом горбоносого.

Следом падает дробовик.

Толстяк, продолжая визжать, отскакивает в сторону, роняя стул.

Убийца скользит к выходу. Хлопает дверь.

Я продолжаю бестелесным призраком висеть в воздухе и пытаюсь собрать мысли в кучу.

Толстяк вдруг замолкает.

Звенящая тишина наваливается со всех сторон, и сквозь эту тишину вдруг прорывается набирающий силу волчий вой.

Толстяк белеет. Потом краснеет. Потом начинает метаться из стороны в сторону.

Вой обрывается.

У меня нет другого выхода.

Я врываюсь в жирную тушку всеми своими пси-агентами.

Обычно, если носитель уже занят демоном, захват невозможен. Но сейчас другая ситуация. Демон толстяка в панике. Защита – последнее, о чем он может думать. Он хочет спрятаться.

Я быстро загоняю его в зиндан.

– Без меня не справишься, – говорю ему, глядя сверху вниз. – Ты же знаешь, что это за вой?

Он мелко кивает.

– Тебя подставили, толстячок, – продолжаю я, понимая, что подставили скорее всего меня. – Но я тебя вытащу. Просто сиди и не высовывайся.

– Ты кто? – спрашивает он срывающимся фальцетом.

О боже, как же мне надоел этот вопрос.

– Конь в кожаном пальто. Какая разница? Меньше знаешь, крепче спишь.

Я начинаю задвигать крышку.

– Подожди! Если этот вой… если они вызвали Хранителей…

– Да, мой пухлый друг, они вызвали Хранителей. И если они тебя поймают, то подвесят в Большом зале. Над огнем. Вместо свиньи. И не спеша вытопят весь жир. Хочешь унести ноги – заткнись и не мешай.

– Стой! Надо предупредить Наследницу!

Я хмурюсь.

– Наследницу? Кармину Белл? А она здесь при чем?

– Неважно. Просто найди ее, и я все скажу.

Откуда-то снизу доносится глухой рокот. Я будто наяву вижу, как раскрываются в подземельях особняка двери склепов, выпуская наружу не людей и не демонов, не мертвых и не живых. Универсальных ищеек и палачей. Если Хранители возьмут след, они не успокоятся, пока не догонят.

– Извини, приятель. Думаю, нам не до Наследницы. А ей не до нас.

Задвигаю крышку и выныриваю наружу, не слушая протестующие вопли.

Бросаюсь к узкому стрельчатому окну. Распахиваю со звоном. Понимаю, что кое-что забыл. Возвращаюсь к столу, срываю с виска дохлого Тони флэш-карту.

С трудом забираюсь на подоконник и протискиваю свои новые пухлые телеса наружу.

Я будто шкурой чувствую мерную поступь Хранителей.

Все ближе и ближе.

***

Интерлюдия 1. Кармина Белл

Сколько она себя помнила, прабабка всегда смотрела на нее, как на мясо. Каждый месяц прогоняла через изматывающие медосмотры. Щупала мышцы, рассматривала зубы, вглядывалась в зрачки. Оценивала возрастные изменения в фигуре. И никогда не разговаривала.

Кармине не было и пятнадцати, когда прабабка ворвалась на очередной медосмотр и брезгливо оглядела ее нагое голенастое тельце.

Повернулась к испуганному доктору.

– Почему она такая плоская? Ни груди, ни задницы. У нее уже должны быть широкие бедра. Где они?

Доктор промямлил что-то про генетическую предрасположенность и разный возраст возникновения фертильности.

Прабабка взяла его за кадык.

– Мне плевать на твои объяснялки, чучело. Это тело должно выглядеть так, чтобы каждый встречный и поперечный мужик тут же захотел его оттрахать. Пока я вижу только кости. Сделай, как я хочу. Иначе тебя самого оттрахают.

Доктор клятвенно заверил хозяйку, что выпишет нужную диету, составит план физических упражнений и сделает все возможное и невозможное. Намекнул на импланты, за что сразу получил оплеуху.

– Никаких имплантов, идиот. Все должно быть натуральным.

За год Кармина округлилась в нужных местах и по наивности думала, что прабабка оставит ее в покое. До инициации. Но у той были совсем другие планы.

Однажды ночью Кармину разбудил грохот распахнувшейся двери. В спальню, стуча клюкой, вошла прабабка. Следом за ней протиснулся высокий жилистый охранник, который появился в особняке Беллов совсем недавно, но уже успел напугать Кармину наглым поведением. Каждый раз, столкнувшись с ним в коридоре, она ощущала на себе его масляный раздевающий взгляд.