Впрочем, иногда праздность надоедает. Тогда я рассовываю по карманам кое-какое оружие, достаю купленное удостоверение частного детектива и сую нос в чужие дела. Обычно это заканчивается хреново. Особенно для носителя. Приходится целыми днями лежать под капельницей и чинить ему тушку. Или сваливать в новую. А чтобы успокоить совесть (да, она у меня есть, а вы думали?), – посещаю собрания «Анонимных Демонов», где изгоев учат уживаться с носителями. Хотя зачем с ними уживаться, если можно в любой момент поменять?

Что? Можно ли нас убить? Сказал же, не будем о грустном. Можно. Но главная опасность – это депрессия. Ее легко подцепить, если столетиями только и делаешь, что прыгаешь из тушки в тушку. Хочется уже как-то остановится, отдохнуть, пожить хотя бы годик в одном и том же уютном тельце. Но нет. Пара недель, несколько месяцев и всё – на выход с вещами. Гребанным Высшим это не понять. Они в своих оболочках могут сидеть, пока те от старости не рассыпятся. Вон, старик Рокфеллер сто лет сидел. Под ним уже гнилая лужа образовалась, а он все сидел. Говорят, пришлось насильно перебрасывать.

Короче, проблем у нас, у демонов, много. Особенно психических. Поэтому и собрания «Анонимных Демонов» пользуются популярностью. А что? Собраться так маленькой группкой, рассказать, что волнует, или опытом поделиться. Глядишь, на душе поспокойнее становится. Эдакая демоническая исповедь.

Вот с одного такого собрания всё и началось.

***

– Всем привет. Я – Яромир. И я – демон.

– (нестройным хором) Привет, Яромир.

– Что ты нам сегодня расскажешь? – спрашивает Распорядительница Собрания. В этот раз ее носитель – грудастая молодая телка в мини-юбке и блузке с вырезом до пупа. Кажется, я ее видел в каком-то стрип-баре.

– Вчера я помог своему носителю познакомиться с бабой.

– (нестройным хором) Молодец, Яромир.

Сидящая напротив кособокая тетка средних лет прыскает и утирает сопли.

– Яромир, – говорит Распорядительница глубоким голосом. – Мы твой лексикон уже обсуждали. Вежливость – один из маленьких шажков к правильному образу жизни. Познакомиться не с бабой, а… с…

Она делает приглашающий жест рукой.

– Де… девушкой.

– Умница, Яромир. И как это произошло?

– Да элементарно. Мой вчерашний носитель – старый, плюгавый, лысый. К тому же заика. Короче, полный фарш неудачника. Ба… э-э девушек у него лет тридцать не было. Последний раз на выпускном пердо… знакомился. Тогда у них в классе все… перезнакомились. Вот и ему перепало. Я воспоминания видел. Знатная была групповуха. И с тех пор – всё. Ни капли в рот, ни сантиметра в… общем, идеальный вариант для приложения позитивных сил. Как вы это называете.

– Так, – подбадривает Распорядительница.

– Ну и дальше просто. Я как у него в котелке порылся, так сразу и понял, что чуваку надо. Там такие комплексы на этой почве… Крокодилы, а не комплексы. Можно сразу повеситься, отравиться и застрелиться. Одновременно. А тут мы из бара вечерком тащимся. А впереди – баба. Ну, вот вроде вас сегодняшней. Юбка-пояс и все такое. И жопой виляет. А когда баба жопой виляет, это значит, что она либо работает, либо хочет.

– Яромир, – укоризненно говорит Распорядительница.

– Да, простите. Я просто не знаю, как вежливо сказать «виляет жопой».

– Скажите «идет женственной походкой».

– А. Ну да. Точно. Короче, идет она походкой, я подкатываю, слово за слово, хи-хи, ха-ха. Оказывается – хочет. Ну, а дальше – дело техники. Я этому своему крышку в зиндане чуть приоткрыл, чтобы он нос высунул и чему-нибудь поучился. Даже повторил раза три-четыре в разных позах, а то вдруг забудет. И подробную инструкцию оставил, как подкатывать, что говорить.

– И тут же свалил в закат, – скрипит дедуля с палочкой, сидящий рядом.

– Конечно, – поворачиваюсь я. – Только не в закат, а ранним утром. Выхожу покурить, а тут такой красавчик на дорогом кабриолете, – я погладил по мощной груди своего нынешнего носителя. – А старый, плюгавый и лысый – не мой типаж. Могу занять на денек-другой в качестве благотворительности. Но и только.

Мерзкий старик хмыкает и воротит нос.

Мадам Распорядительница хлопает в ладоши, отчего ее монументальные груди начинают колыхаться.

– Ну что ж. Давайте поблагодарим Яромира за увлекательный рассказ.

– (нестройным хором) Молодец, Яромир.

– Резюмируя, хочу сказать, что Яромир сделал все правильно. Определил в чем больше всего нуждается носитель. И оперативно это если и не исправил, то показал, как преодолеть. Это и есть один из главных принципов «Анонимных демонов». Помогая носителям, мы укрепляем нашу с ними связь. Поаплодируем Яромиру.

Жидкие хлопки.

– Итак, кто хочет быть следующим? – Она обводит взглядом собравшихся.

Все жмутся, ворочаются, отводят глаза.

Кособокая тетка старательно ковыряет в носу.

Дедуля скребет ногтем набалдашник трости.

Близнецы (которые сейчас не близнецы) смотрят в потолок.

Старуха вяжет что-то бесформенное, усиленно стуча спицами.

Только Тупой Арни сидит спокойно, улыбается и тянет руку вверх. Сегодня Тупой Арни в теле качка. По всему туловищу бугрятся мускулы. Даже на голове.

– Хорошо, Арни, – говорит Распорядительница. – Твоя очередь. Что ты хочешь нам рассказать?

– Арни хочет не рассказать. Арни хочет спросить. – Сочетание мускулов и улыбающегося слюнявого рта выглядит оксюмороном.

– Что хочет спросить Арни?

– Арни всегда должен помогать человечкам?

– Конечно. В этом смысл нашего с ними сосуществования. Чем больше ты помогаешь человечку, тем дольше остаешься в его теле.

– Даже если человечек хочет плохого?

– Э-э, – недоуменно тянет мадам Распорядительница. – Что плохого хочет человечек?

– Человечек хочет убить всех евреев, негров и арабов.

Я только сейчас замечаю на его мускулах импозантные картинки с крестами, свастиками и знаками СС.

– Э-э… Нет, Арни не должен убивать всех евреев, негров и арабов. Арни должен пойти в полицию, сдать человечка и найти себе нового. Это испорченный человечек.

– В полиции берут испорченных человечков?

– Да, там есть специальная комната, где их хранят. Запирают в шкафчиках.

– Главное, не забудь стереть ему память, – сварливо добавляет дедуля. – А то он захочет убить всех демонов.

– Да, – поддакивает Распорядительница. – Людям не нравится, когда ими управляют. Поэтому, покидая носителя, лучше за собой подчистить. Ты не забываешь за собой чистить?

– Нет, – лыбится Арни. – Арни всегда смывает за собой воду.

– Молодец, Арни… Итак…

Мадам Распорядительница не успевает продолжить.

Дверь с грохотом распахивается.

В комнату вбегают человек десять в брониках, касках, с автоматами наперевес. Стремительно окружают сидящих членов Собрания.

Члены недоуменно крутят головами.

– Что происходит? – ворочает туда-сюда грудями мадам Распорядительница.

Я замечаю, что на бойцах нет опознавательных знаков. Ни названия службы, ни шевронов. А это может означать только одно.

И точно. В коридоре раздаются шаги, и в дверях появляется он. Больной зуб. То есть старший мажордом клана Белл. В своем обычном черном костюме, черной рубашке и черном галстуке. Со своим обычным скорбно вытянутым лицом.

Короче, господин Геллер, собственной персоной.

Обводит собравшихся печальным взглядом. Останавливается на мне. Все-таки правду говорят про зашитый в его глазу идентификатор. В любой оболочке любого демона узнает.

– Всех изгоев вон, – роняет Геллер и указывает на меня. – Кроме этого.

Солдафоны резво выгоняют моих собратьев по Собранию и с треском захлопывают за собой дверь.

Мы остаемся вдвоем.

– Смотрю, ты ориентацию поменял? – говорит Геллер, присаживаясь на кресло Распорядительницы. – Поздравляю. Каминг-аут дело серьезное.

– Э-э, – недоумеваю я. – Вы это о чем?

– Только не говори, что опять залез в тушку, не поинтересовавшись ее биографией… – Он приподнял бровь. – Что? Так и было? – Он рассмеялся. – Твой носитель – известный всему городу проститут. Все богатые престарелые педерасты его услугами пользуются. Причем амплуа у него – вечная жертва насилия. Всегда готовый пассивный мазохист. Так что не удивляйся, если у тебя разрешения спрашивать не будут. А сразу оприходуют.