— И понимали жесты. Удивительно быстро поняли их. Да, сэр. Они различны. Вы видели снимки.

Харди закрутил прядь своих седеющих волос вокруг шишковатого пальца и легонько дернул.

— Сделанные камерой вашего шлема? Да, Джонатан. Я думаю, что мы имеем дело с двумя видами моти. Один из них — это ученый-идиот, который не может говорить. Второй... говорит,— закончил он неубедительно. Заметив, что играет волосами, он пригладил их обратно на место.

— Надеюсь, что смогу научиться говорить спиной.

Все ни испуганы этим, понял вдруг Уайтбрид. Особенно Сэлли. И даже священник Харди, который никогда в жизни не давал повода думать, что... Всех испугало это первое движение.

— Еще какие-то впечатления?— спросил Хорват.

— Я по-прежнему думаю, что корабль спроектирован для невесомости. Эти липкие полосы повсюду, надувная мебель... Кроме того, есть короткие проходы, соединяющие тороиды, и имеющие ширины тех же тороидов. При ускорении они становятся открытыми дверями ловушки, а избежать их невозможно.

— Это странно,— буркнул Хорват.— Корабль двигался с ускорением всего четыре часа назад.

— Именно, сэр. Эти соединения должны быть новыми.— Эта мысль осенила Уайтбрида внезапно. Соединения должны быть новыми...

— Это говорит нам даже больше,— тихо сказал священник Харди.— Вы сказали, что мебель находится во всех углах. Мы все видели, что моти не заботятся о том, как они ориентированы, когда говорят друг с другом. Как будто они идеально приспособлены к невесомости. Как будто они развивались здесь...

— Но это невозможно,— запротестовала Сэлли.— Невозможно, но... вы правы, доктор Харди! Люди всегда ориентируют себя. Даже старые морские пехотинцы, проводящие в космосе всю свою жизнь! Но никто не может развиваться в невесомости.

— Достаточно старые расы могут,— сказал Харди.— И потом, эти несимметричные руки. Успех эволюции? Нужно будет упомянуть эту теорию, когда мы будем говорить о моти.— Если мы сможем говорить с ними, добавил он.

— Они обезумели, увидев мою спину,— сказал Уайтбрид.— Как будто никогда не видели подобного.— Он помолчал.— Я раздевался для них, и теперь они знают, с кем имеют дело. Это хорошо.— Говоря, он старался не смотреть на Сэлли.

— Я не собираюсь смеяться,— сказала она.— Я и сама хочу сделать то же самое.

Уайтбрид резко поднял голову.

— ЧТО?

Сэлли заговорила, осторожно подбирая слова. Помни о провинциальных нравах, медленно сказала она себе, и продолжала, не глядя поверх стола:

— Что бы ни собирались скрыть от чужаков капитан Блейн и адмирал Кутузов, существование у человека двух полов, не входит в это число. Они имеют право знать, как мы устроены, а я единственная женщина на борту "Макартура".

— Но вы племянница сенатора Фаулера!

Она улыбнулась.

— Не будем говорить об этом.— Сэлли встала.— Лафферти, мы отправляемся немедленно.— Она повернулась как Имперская Леди, стараясь не подавать и вида, что находится в невесомости.— Джонатан, спасибо за вашу заботу обо мне. Священник, вы сможете присоединиться ко мне, когда я вас позову.— И она вышла.

Спустя некоторое время Уайтбрид сказал:

— Хотел бы я знать, что делает вас такими нервными?

Хорват, глядя прямо перед собой, ответил:

— Она настоятельно требовала этого.

Сэлли связалась с катером, когда добралась до места. Тот же самый Моти, что приветствовал Уайтбрида, или идентичный ему, вежливо пригласил ее на борт. Камера ракеты зафиксировала это, заставив священника резко наклониться вперед.

— Этот полупоклон очень похож на ваш, Уайтбрид. Он великолепный мим.

Сэлли вновь вызвала их через несколько минут. Она была в одном из тороидов.

— Все моти вокруг меня. Большинство из них принесли какие-то приборы. Джонатан, вы...

— У большинства из них не было в руках ничего. На что похожи эти приборы?

— Один похож на наполовину разобранную камеру, у другого есть экран, как у осциллографа.— Пауза.— Ну что ж, пора.— Щелчок.

Следующие двадцать минут они ничего не знали о Сэлли Фаулер. Трое мужчин нервничали, их глаза были прикованы к пустому экрану интеркома.

Когда она наконец заговорила, голос ее звучал живее:

— Все в порядке, джентльмены, вы можете входить.

— Я иду.— Харди освободился от ремней и медленно поплыл к воздушному шлюзу катера. В голосе его звучало явное облегчение: ожидание кончилось.

На мостике вокруг Рода царила обычная суматошная деятельность: ученые смотрели на главные наблюдательные экраны, квартемейстеры следили за соблюдением безопасного расстояния в пятьдесят километров между кораблями. Род с гардемарином Стели разрабатывал нападение морских пехотинцев на корабль моти. Все это было, конечно, чисто теоретически, но спасало Рода от мыслей отом, что происходило на борту чужого корабля. Вызов Хорвата был долгожданным разнообразием, и Род ответил с искренней сердечностью.

— Хелло, доктор! Как у вас дела?

Хорват почти улыбался.

— Спасибо, капитан, очень хорошо. Доктор Харди отправился присоединиться к Сэлли Фаулер. Я послал вашего парня Уайтбрада следом.

— Хорошо.— Род почувствовал пульсирующую боль между и чуть выше лопаток. Итак, Сэлли прошла через это...

— Капитан, мистер Уайтбрид упомянул о комнате с инструментами на борту чужого корабля. Он верит, что его протестировали на способность обращаться с ними. Это заставляет думать, что моти будут проверять на эту способность всех нас.

— Возможно. Изготовление и использование инструментов, это основная...

— Да, да, капитан, но никто из нас не является специалистом в этой области! Мы просто лингвист, антрополог и администратор. Мы... и несколько солдат Военного Флота. Вся соль в том, капитан, что мы провели много времени, обсуждая поведение Моти, и никто из нас не счел их достигшими НАШЕГО уровня интеллигентности.

Блейн обдумал это.

— Есть же сами эти корабли... Но вы правы, доктор. Я пошлю кого-нибудь. Мы найдем у себя кого-нибудь, кто хорошо справится с подобным тестом.

Когда Хорват исчез с экрана, Род снова коснулся контрольной панели.

— Келли, можете освободить с постов половину своих людей.

— Слушаюсь, капитан.— Лицо Келли не выражало никаких эмоций, но Род знал, насколько неудобно носить сейчас боевые доспехи. Все морские пехотинцы "Макартура" в полной боевой готовности находились сейчас на ангарной палубе.

Затем Род вызвал Синклера.

— Есть небольшая проблема, Сэнди. Нужен человек, хорошо разбирающийся в инструментах и желающий отправиться на корабль моти. Если вы укажете мне таких людей, я вызову добровольцев.

— НЕ беспокойтесь, капитан, я пойду сам.

Блейн был шокирован.

— Вы, Сэнди?

— А почему бы и нет, капитан? Разве я не разбираюсь в инструментах? Или, может, я с чем-то не справился? Мои парни вполне разберутся, что работает не так на "Макартуре” — я хорошо натренировал их. Вы не ошибаетесь во мне...

— Подождите минуту, Сэнди.

— Да, капитан?

— Любой, кто хорошо справится с тестом, будет знать Поле и Драйв. Возможно, адмирал не разрешит вам идти.

— На борту нет другого человека, который смог бы узнать все об этом корабле, капитан.

— Ну, ладно, отправляйтесь на осмотр к хирургам. И дайте мне имя. Кого я могу послать, если вас не отпустят?

— Пошлите Джекса, или Лейха Бетсона. Вообще любого из моих людей, кроме Меньшикова.

— Меньшиков... Это не тот техник, который спас шестерых человек, закрытых в торпедной во время сражения с "Вызывающим"?

— Да, капитан. Кроме того, он тот, кто установил нам душ за две недели до сражения.

— О-о... Хорошо, спасибо, Сэнди.— Он повернулся и осмотрел мостик. Дел для него было здесь совсем мало. Экраны показывали корабль моти в центре прицела главной батареи "Макартура", его корабль был в достаточной безопасности от всего, что мог сделать чужак, но сейчас Сэлли должна была соединиться с Харди и Уайтбридом... Род повернулся к Стели.