— Да, сэр...— Он был прав, но... Что смогла бы сделать пехота с включенным над городом Полем? Плечи Рода поникли. Что-нибудь. Он бы что-нибудь сделал. Но что?

— Впрочем, все кончилось хорошо,— холодно сказал Плеханов.— Может, вы и были правы. А может, и нет. Еще одна выходка вроде этой, и я заберу ваш меч. Это вам ясно?— Он поднял отпечатанное дело Рода.— "Макартур” готов выйти в космос?

— Сэр?— Вопрос был задан тем же тоном, что и угроза перед ним, и на мгновение это сбило Рода с толку.— Выйти в космос, сэр, но не в сражение. И я бы не хотел, чтобы он отправлялся далеко без ремонта.— За безумный час, проведенный на борту, Род выполнил ночной осмотр, из-за которого не успел даже побриться. Сейчас он сидел недоуменный. Капитан "Макартура" стоял у окна, явно прислушиваясь к разговору, но не говоря ни слова. Почему адмирал не спрашивает ЕГО?

Пока Блейн недоумевал, Плеханов решил сделать это.

— Бруно, вы капитан флота. Дайте свое заключение.

Бруно Кэиллер повернулся от окна, и Род поразился: Кэиллер не носил больше маленького серебряного изображения "Макартура”, показывающего, что он является его капитаном. Вместо этого на груди у него сияли комета и солнце Военно-Морского Штаба, а кроме того, Кэиллер носил широкую полосу адмиральского знака.

— Как вы себя чувствуете, командор?— спросил Кэиллер, затем усмехнулся. Эта кривая усмешка была хорошо известна на "Макартуре”.— Выглядите вы хорошо. По крайней мере, с правой стороны. Итак, вы провели на борту час. Какие повреждения вы обнаружили?

Смущенный Род доложил о нынешнем состоянии "Макартура”, каким он его нашел, и о ремонте, который он приказал сделать. Кэиллер кивал и задавал вопросы. Наконец, он сказал:

— И вы сделали вывод, что корабль готов к походу, но не к сражению, верно?

— Да, сэр.

— Что же, согласен. Адмирал, вот мои рекомендации. Командор Блейн заслуживает продвижения, и мы можем дать ему "Макартур", чтобы он отвел его для ремонта на Новую Шотландию, а затем в столицу. Кроме того, он сможет забрать с собой племянницу сенатора Фаулера.

Отдать ему "Макартур"? Род слушал его как в тумане, совершенно потрясенный. Он боялся поверить в это, но здесь был шанс доказать Плеханову и всем остальным, чего он стоит.

— Он молод, и вряд ли может рассчитывать стать первым командиром этого корабля,— сказал Плеханов.— И все же, вероятно, это лучший выход. Он не сможет доставить слишком много неприятностей, следуя в Спарту через Новую Каледонию. Корабль ваш, капитан.

Поскольку Род продолжал молчать, адмирал рявкнул на него:

— Очнитесь, Блейн! Я произвожу вас в капитаны и назначаю командиром "Макартура”. Мой секретарь подготовит приказ через полчаса.

Кэиллер усмехнулся половиной лица.

— Скажите же что-нибудь!— буркнул он.

— Спасибо, сэр. Я... я думал, вы не одобряете моих действий.

— Не подумайте, что они мне понравились,— сказал Плеханов.— Будь у меня какой-то другой выход, вы так и остались бы эксеком. Вполне возможно, что вы будете хорошим маркизом, но для военного флота у вас не тот темперамент. Конечно, это не самое главное, но думаю, карьера офицера не для вас.

— Другого пути нет, сэр,— осторожно сказал Род.

Он все еще испытывал боль утраты. Большой Джордж, заполнявший комнату штангами в двенадцать лет, а в шестнадцать напоминавший своим сложением клин, его брат Джордж, погиб в сражении. Планировал ли Род свое будущее или с грустью думал о доме, воспоминания приходили к нему, как будто кто-то колол иглой его душу. Джордж — и вдруг умер...

Джордж должен был унаследовать поместья и титулы, а Рода не интересовало ничего, кроме карьеры офицера и возможности однажды стать Гранд-Адмиралом. Но теперь... менее чем через десять лет он должен занять свое место в Парламенте.

— У вас будут два пассажира,— сказал Кэиллер.— С одним вы уже встречались. Вы ведь знакомы с Леди Сандрой Врайт Фаулер, не так ли? Она племянница сенатора Фаулера.

— Да, сэр. Я не видел ее несколько лет, но ее дядя обедает в Круцис Корт довольно часто... Я нашел ее в лагере для пленных. Как она себя чувствует?

— Не очень хорошо,— ответил Кэиллер, и его усмешка исчезла.— Она полетит с вами до Новой Шотландии, а если захочет, то и до столицы. Это вполне может произойти. Второй ваш пассажир — это совершенно иное дело.

Род поднял на него взгляд. Кэиллер посмотрел на Плеханова, получил его кивок и продолжал:

— Его превосходительство Гораций Хусейн Бари, магнат, председатель Совета компании "Империал Автонетикс" и большая шишка в Имперской Торговой Ассоциации. Он будет с вами до самой Спарты, то есть я хочу сказать, что он БУДЕТ на борту вашего корабля. Вы поняли?

— Не совсем, сэр,— ответил Род.

Плеханов фыркнул.

— Кэиллер сказал это достаточно ясно. Мы думаем, что Бари стоял за спинами мятежников, но пока у нас слишком мало улик, чтобы арестовать его. Он апеллировал к самому Императору. Что ж, мы отправим его в Спарту с этим его обращением — как гостя Военного Флота. Но кого я могу послать вместе с ним, Блейн? Он стоит миллионы и даже больше. Много ли людей откажутся от взятки в виде целой планеты? А Бари может предложить ее.

— Я... да, сэр,— сказал Род.

— И не делайте такого потрясенного лица!— рявкнул Плеханов.— Я не хочу обвинять в продажности ни одного из своих офицеров, но факт в том, что вы богаче Бари. Он даже не сможет СОБЛАЗНИТЬ вас. И это основная причина, по которой вы получаете "Макартур". Я не хочу тревожиться о судьбе нашего богатого друга.

— Понимаю. И все же спасибо, сэр.— И я докажу тебе, что ты не ошибся.

Плеханов кивнул, как будто прочтя мысли Блейна.

— Вы можете стать хорошим офицером. Это ваш шанс. А Кэиллера я оставляю помогать в управлении этой планеты. Мятежники убили генерал-губернатора.

— Убили мистера Гаруна!?— Род был ошеломлен. Он помнил морщинистого старого джентльмена, который приходил к ним домой...— Он был старым другом моего отца.

— Он не единственный, кого они убили. Отрубленные головы они насадили на копья вокруг Дома Правительства. Одна мысль об этом заставляла их людей продолжать бой. Они боялись сдаваться нам. Что ж, у них были причины бояться... Вернемся к вашим делам со Стоуном. Были еще какие-то условия?

— Да, сэр. Это на случай, если он откажется сотрудничать с Разведкой. У него есть имена всех заговорщиков.

Плеханов многозначительно взглянул на Кэиллера.

— Отправьте за этим своих людей, Бруно. Это начало. Ну, хорошо, Блейн, приводите свой корабль в порядок и отправляйтесь.— Адмирал встал — беседа была окончена.— У вас много дел, капитан. Займитесь ими.

Гораций Хуссейн Тамун аль Шамлан Бари указал на последний предмет, который он должен взять с собой, и отпустил слуг. Он знал, что они будут ждать поблизости от его номера, готовые поделить оставленные богатства, когда он уйдет, но ему нравилось заставлять их ждать. Пусть поволнуются в предвкушении.

Когда комната опустела, он налил себе большой стакан вина. Это был плохой сорт, принесенный после блокады, но он почти не заметил этого. Официально вина в Леванте были запрещены, и это значило, что орды виноторговцев могли всучивать своим покупателям — даже таким богатым, как Бари, — любой алкоголь. Гораций Бари никогда не испытывал особого почтения к дорогим напиткам. Он покупал их, чтобы показать свое богатство, и для развлечения, но не для себя. Кофе был совсем другим делом.

Гораций, как большинство людей Леванта, был невысоким человеком с торчащим носом, горящими глазами и острыми чертами лица, быстрыми жестами и сильным характером, о котором знали только его близкие и друзья. Оставшись сейчас один, он разрешил себе нахмуриться. На столе перед ним лежало послание от секретаря адмирала Плеханова, в котором тот в вежливых выражениях предлагал ему покинуть Нью-Чикаго и сожалел, что в наличии нет ни одного гражданского корабля. У Военного Флота были подозрения и, несмотря на вино, Бари чувствовал, что вокруг него все туже стягивается холодная угрожающая сеть. Внешне же он оставался спокоен, все так же сидя за столом и постукивая по нему пальцами.