— О, понимаю, — хмыкнул Дамблдор. — Когда я только пришел в Хогвартс на должность профессора трансфигурации — я тоже никак не мог привыкнуть к ранним подъемам. Хотя, казалось бы, встаешь в то же время, что и в школьные годы, а все равно — не получается уже… Стареем, стареем…

— Да уж… Впрочем, мне это едва ли грозит. Темные искусства могут не только сделать из человека отмороженного маньяка-террориста с мозгами набекрень, но и, при определенном усилии, могут даровать если не полное бессмертие, то, как минимум, вечную жизнь.

— А есть разница? — уточнила появившаяся за столом профессор Спраут. — Ой… Доброе утро, джентльмены.

— Доброе утро, мадам Спраут, — Мартин сделал глоток кофе, прикрыл глаза. — И да — разница между бессмертием и вечной жизнью есть. Сейчас я могу только гарантировать, что смогу прожить сотни лет, но только при условии, что меня не зарежут, не застрелят, не задушат, не отравят… Если я не получу смертельное проклятие или не заражусь неизлечимой болезнью… Меня можно убить, хотя и очень трудно. Но если я буду избегать неприятностей, то да — смогу жить веками. Бессмертие же — ситуация более сложная. Вы, конечно же, знаете историю мистера Николаса Фламеля?

— О, разумеется! — кивнула Спраут. — Каждый ребенок из числа волшебников слышал, наверное.

— Его главное открытие — алхимический путь бессмертия, хотя хватает и других методов, уверяю вас… Вот он — да, он действительно был бессмертен, пока принимал свой эликсир на регулярной основе. Мог бы жить вечно, не стареть, обладать сильнейшим в мире иммунитетом и мог бы адаптироваться к почти любым природным условиям. Вот оно — бессмертие. Корявое, костыльное, вызывающее зависимость, но, все же, решение вопроса смертности, — Мартин вздохнул, намазал булочку арахисовым маслом. — Простой ответ, не так ли? Нужно только знать разницу… Кстати, я хотел бы об этом с вами поговорить, директор.

— О чем? — не понял Дамблдор.

— О понимании разницы, — уточнил Мартин. — У меня есть предложение по поводу уроков заклинаний.

— Слушаю вас внимательно.

— Я хотел бы попробовать донести до учеников разницу между такими понятиями, как «зло» и «тьма», — Мартин сделал еще глоток кофе. — Показать и рассказать им хотя бы самые простые основы темных искусств в дополнение к стандартным урокам заклинаний…

— Мартин, мы не толкаем учеников на темную дорожку, — нахмурился директор.

— Незнание толкает их намного сильнее, директор, — не согласился демонолог. — Уверяю вас, я не собираюсь разводить здесь, в Хогвартсе, филиал Культа Теней. Немного приоткрытая завеса тайн дает куда больше толку, чем полный запрет.

— Почему это? — к дискуссии присоединилась профессор Макгонагалл. — Эти дисциплины не просто так ограничены в изучении…

— Профессор, — вздохнул Мартин. — Скажите, а как вы учите первокурсников?

— Что вы имеете в виду? — насторожилась Макгонагалл.

— Ну, вы ведь как начинаете лекцию? Вы начинаете с вводной информации, что у вас можно делать, что нельзя и ПОЧЕМУ нельзя, правильно? Рассказываете им, чем именно чревато неправильное превращение? Чем опасны шутки с трансфигурацией? Правильно? Помнится, наш курс вы учили именно так.

— Правильно, — нахмурилась Макгонагалл. — Но при чем здесь…

— Мистер Штерн хочет сказать, — ответил вместо Мартина Дамблдор, — что если найдется человек, который на понятном языке покажет и расскажет, почему запрещены темные дисциплины и чем именно грозит несведущему человеку общение с Тенью, это может отвадить учеников от шалостей с темными силами гораздо эффективнее, чем даже самые жесткие запреты, диктуемые без объяснения причин. Боюсь, Минерва, мистер Штерн прав.

— Это им расскажут и на защите от темных искусств.

— Боюсь, что нет, — покачал головой Мартин. — Кого берут на пост учителя по этой дисциплине? Знатоков магических тварей? Они могут рассказать про мелких тварей вроде боггартов или красных колпаков, но не про высших демонов Эурис. Авроры, как мистер Грюм, могут сколько угодно тренировать учеников в противодействии заклинаниям и даже могут учить их искусству дуэли. Министерский чиновник может рассказать о законности применения обороны, рассказать о юридической ответственности за те или иные «шалости». Но только темный маг может в полной мере описать реальную угрозу, которая происходит от Эурис и порождений мира теней. Я могу показать ученикам, чем опасно вырвавшееся на волю адское пламя. Могу показать им неотвратимость смерти. Могу показать, чем чревата мельчайшая ошибка в договоре с демоном… Чем раньше они это осознают — тем лучше.

— Честно говоря, я согласен с мистером Штерном, — присоединился к беседе Снейп. — Конечно, никто не позволит провести на территории школы заведомо неправильный призыв демона, но устроить несколько показательных занятий — необходимость. Мир за границами Хогвартса — отнюдь не серебряный город на радуге…

— Я и не утверждаю обратного, — кивнул Дамблдор. — Просто… Как мы сможем объяснить эту необходимость министру и попечительскому совету?

— Никак, — тут же ответил Мартин. — Да мы и не будем их ставить в известность. У каждого человека свои методы ведения занятий. У меня есть даже собственный план внедрения. Например, на заклинаниях ученики должны были проходить замораживающие чары. Было такое?

— Было, — тут же согласились остальные.

— Ну, вот вам и первая опора для разговора. Лед можно создать разными путями. Можно заморозить влагу в воздухе, можно изъять тепло из окружения, можно сильно развеять тепловые потоки, можно повысить собственную температуру — и тогда все вокруг будет казаться холоднее. Можно сотворить жидкий азот. А можно — просто призвать духа мороза, который может превратить целое озеро в лед одним дыханием. Вариантов — масса. При этом, изъятие тепла и призыв духа являются темными методами, а все остальные — светлыми.

— Мы поняли, Мартин, — кивнул сильно задумавшийся Дамблдор. Настолько сильно, что даже едва не посолил мармеладку. — Да… Возможно, это будет иметь смысл.

— Альбус! — возмущенно вскрикнула Макгонагалл.

— Мартин прав, Минерва, — приподнял руки в примирительном жесте Дамблдор. — Незнание вызывает больше проблем, чем знание. Особенно — правильное знание, контролируемое знание. Запретный плод — сладок, все это знают. А уж тем более — ты, ведь это именно твои студенты из года в год вмешиваются в то, во что запрещено. Играют со временем, например…

Макгонагалл проглотила обвинение молча и без малейших споров — сама понимала, что директор прав. Между тем Дамблдор продолжил:

— Конечно, мы не можем ввести новую дисциплину в этом году, перекраивать расписание и утверждать программу уже поздно… Мартин!

— Да, директор? — поднял взгляд на старика демонолог.

— Давайте попробуем ваш метод на уроках заклинаний, скажем, начиная с четвертого курса. И если все пойдет хорошо — введем Основы Темных Искусств как факультатив для желающих. Вы согласны?

— Более чем, директор, — кивнул Мартин. — И раз уж на то пошло — прошу меня извинить, но я вынужден вас оставить. Сегодня заклинания только второй парой у Гриффиндора и Слизерина, так что стоит подготовиться дополнительно. Ну, или, хотя бы, узнать у профессора Флитвика тему сегодняшнего занятия.

***

Утро у Гарри не задалось. Во-первых, он безбожно проспал, а потому едва не опоздал на завтрак. Во-вторых, погода на улице была как раз под стать настроению: мрачная, сырая и холодная. Хотя, конечно, то, что вчерашняя буря, наконец, утихла, не могло не радовать. Ну, и в-третьих, им раздали расписание, содержание которого ни Гарри, ни его друзьям не понравилось.

— Ну, травология с Хаффлпаффом — это не так уж плохо, — проговорил Рон, внимательно изучая собственное расписание. — А вот потом заклинания… Эй! А почему здесь указан не профессор Флитвик?!

— Угу, точно, — Гарри вздрогнул. В графе второй пары напротив графы «преподаватель» был указан «М. Штерн», а не привычный «Ф. Флитвик». — Ну, ничего! Зато сразу его и прощупаем — кто он и что он, правильно?