Лишь с годами во мне выработался естественный страх: в пыльных углах угадывалось движение, из темноты словно следил чей-то внимательный взгляд. Когда наверху дул ветер, мне казалось, что дверь скрипела, ходя ходуном в одном ритме с деревьями. Тени от свечи надвигались, будто живые. Почему пламя качалось из стороны в сторону, хотя здесь, внизу, не было никакого движения воздуха? Я слышала дыхание за спиной. Мне мерещилась музыка, доносящаяся будто из самой преисподней. А однажды мама сказала мне, что внизу пахнет краской! Что если бабуля была права? Мистика окутывала старый холодный погреб, заставляя даже самых неверующих сомневаться.

Постепенно я научилась побаиваться неизвестности, особенно после того как в погреб пробрался черный кот и напугал всех до икоты шипением из темного угла. Я стала более осмысленно относиться к предупреждениям и перестала спускаться в погреб без необходимости. А когда возникала нужда, брала с собой фонарик, если батарейки не сели, или свечи.

Тяжелый замок, который я часто с осторожностью трогала в детстве, и сейчас висел на своем месте. Цепь со звеньями толщиной с мое запястье была продета сквозь чугунные кольца, расположенные справа и слева на стене, опутывала дверь и усиливала мрачное впечатление. Отставив бутылку, я провела ладонями по огромному, с три моих ладони, защитному устройству. Старый замок не шевельнулся, как будто намертво сросся с дверью от времени. Ржавчина оплела металл, вряд ли замок вообще теперь способен открыться.

Я приложила ухо к двери, но оттуда не доносилось ни звука. Мне всегда так хотелось сорвать покров с бабушкиной тайны!

— Тебе необязательно знать, что спрятано за дверью, — уверяла меня баба Марша, когда я ребенком расспрашивала у нее. — Достаточно того, что знаю я: эта дверь закрыта уже много десятилетий и должна таковой и оставаться. Моя мать оберегала этот секрет, моя бабушка и пра-прабабушка тоже. Когда ты повзрослеешь, я передам ключ и знания тебе. До тех пор беспокоиться не о чем.

Вот и пришло время — я выросла. Бабушкины наставления и ключ мне отдали во время оглашения завещания. В письме слова бабули звучали немного пугающе, но я давно не верила в детские сказки: «Алекса Марша Ким, эта тайну я вверяю тебе вместе с ключом. Он хранился в нашей семье поколениями. Отнесись предельно ответственно, даже если считаешь мои суеверия всего лишь причудами. Будет ли наш мир по-прежнему в безопасности или погрузится в хаос, зависит теперь от тебя. Ничего сложного в твои обязанности входить не будет. Все, что необходимо, это следить, чтобы дверной замок всегда оставаться закрытым. Если его одолеет ржавчина, замени на другой. Никому не позволяй к нему прикасаться. Никогда не пользуйся ключом сама. Особенно на Хэллоуин держись от двери подальше — это важно. Удачи, дитя. Твоя любящая баба Марша».

Я покачала головой, ощутив в груди липкое шевеление страха. Это всего лишь суеверия, впитанные бабушкой с юности. Сейчас подобными сказочками уже никого с толку не собьешь.

Подхватив бутылку, я протопала наверх, полная решимости развенчать бабушкино заблуждение. Оставила добычу на столе, а сама вернулась в погреб… на этот раз с ключом.

Вскрыть проржавевший замок оказалось почти непосильной задачей. Он был старым, механизм заело, и я прикладывала бесполезные усилия, пытаясь провернуть ключ. Сбегала за маслом, но и это не помогло. Наконец, я вооружилась кочергой, и вскоре поверженный замок упал к моим ногам, а я с благоговением и некоторой тревогой открывала дверь…

Что я ожидала там увидеть? Тайную алхимическую лабораторию ведьмы, лестницу, ведущую в подземное гномье царство с сокровищами… Или что чудовище выпрыгнет на меня из темноты и утащит в свое логово? Меня ожидало разочарование. И облегчение.

За дверью не было абсолютно ничего. Кирпичная кладка, та же, из которой состояла и вся остальная стена. Дверь ничего не закрывала, она просто была частью декора. Или висела здесь только для того чтобы интриговать доверчивых гостей. Неужели именно этот секрет бабуля хранила как нечто важное? Верила, но на самом деле просто стала жертвой обмана.

Я ударила по кладке кочергой, чтобы удостовериться, что за ней не откроется замурованный черный ход. Кирпичи были старыми, осколки брызнули во все стороны. Открылась брешь, за которой… тоже не оказалось ничего особенного. Обычная земля просыпалась внутрь и тут же наполнила погреб характерным запахом влаги и грибов. Я лишь намусорила и стену испортила.

Плотно прижав дверь к дыре, я принесла мусорное ведро, собрала грязь и хорошенько вымыла пол. После чего отправилась украшать дом к празднику нечисти. Очевидно же, что никаких чудовищ, которыми стращала бабушка, не существовало и существовать не могло. Это просто детская страшилка.

~*~*~

Еще никогда Хэллоуин не проходил настолько бесцветно. Чтобы поднять себе настроение, я привела в порядок дом и сходила в магазин, накупила вкусностей. Вытащила с чердака праздничные украшения, расставила их на крыльце и приготовила свечи к вечеру. Жаль, что этой красоты не увидит никто, кроме меня.

Украсив гостиную в черно-красных тонах, разложила атрибуты: пластиковые черепа и тыквы, шляпу ведьмы и искусственных пауков на ниточках — все, что нашла. Теперь я была готова отметить. Не хватало только музыки и гостей.

Жаль, бабуля давно не платила за телевидение, и антенна ловила лишь белый шум и слабые всполохи бесплатных программ. Я нашла старое радио, но и оно оказалось нерабочим. Мобильный телефон мог ненадолго стать проигрывателем, но его громкости не хватит на весь дом, да и батарея быстрее садилась в таком режиме. Загруженных песен выбор был невелик, а интернета в этой хибаре отродясь не водилось.

Устроившись в кресле с ногами, я натянула плед и взяла в руки бокал, отчаянно твердя себе, что потерпеть осталось всего день. Завтра. Завтра я вручу продажу этого дурацкого дома агенту и навсегда избавлюсь от ненужного наследства, в том числе и от обязанности до конца своих дней следить за исправностью стрёмного замка.

Меня окружала настолько глубокая тишина, что я могла расслышать даже слабый шум листьев за окном и каждое поскрипывание старых досок. Поэтому для меня стали полной неожиданностью голоса, раздавшиеся где-то очень недалеко… веселые голоса! И резко зазвучавшие ритмичные басы на их фоне.

Я решила, что это подъехала машина, но звуки исходили не с улицы. К моему ужасу, музыка шла откуда-то снизу… как будто из-под дома… Из погреба? Да, кто-то точно промышлял в нем!

Я чуть не выронила бокал, когда голоса приблизились, словно их обладатели находились в соседней комнате. Я чувствовала вибрацию от бас-гитары каждым волоском. Звон бутылок, хотя была уверена, что из бабулиных закромов ничего не осталось.

И, к моему бесконечному потрясению, я вдруг поняла, что подобное присутствие ощущала и раньше. Когда мне было семь лет, и бабушка сердито выволакивала меня из погреба, запирая его на ключ, я слышала уже такие голоса. Просто спустя время списала их на разыгравшуюся детскую фантазию.

Ужас поднял меня с кресла, когда я осознала, что сдерживающий дверь замок я сама же сегодня и поломала. Оставив ее открытой!

И что теперь делать? Схватив нож, я тихо прокралась вниз, прямо к страшной двери, убеждая себя, что звуки мне мерещатся.

Может, это бабушкина перележавшая консервация так на меня подействовала? Может, содержимое бутылки было испорчено, и у меня галлюцинации?

По мере моего осторожного приближения музыка становилась громче, я смогла расслышать отдельные слова. Там были мужчины.

— Откроем девяносто первого года? Пятьдесят четвертого ты, конечно, не дашь? — прозвучал низкий бас.

— Девяносто первого — самое то, — баритон с хрипотцой лился, словно медовая патока. — Пятьдесят четвертый для особых случаев.

Крадучись, я приблизилась к кованой двери и прижалась ухом, жалея сейчас, что не повесила новый замок. О чем я только думала?

Музыку отсюда слышно было лучше — инструментальная, довольно сложная композиция, раньше мне такая нигде не попадалась. Необычная и красивая. Похоже, там, за дверью, готовились к обычной домашней вечеринке. Вот только накануне там не было ничего, кроме земли!