Но это не дом. И кошмар не был полностью неточным.

— Сейчас десять утра.

Моя голова резко поворачивается в направлении женского голоса. Анна. Это она подняла жалюзи, открыв огромное дерево возле балкона, и смотрит на меня осуждающими глазами, которые никогда мне не доверяли.

Ее взгляд мечется между мной и кроватью — кроватью Кирилла.

Черт.

Воспоминания о сауне медленно всплывают в памяти, и жар поднимается к моим щекам и ушам.

Святой ад.

Что, черт возьми, я наделала?

Я заставляю себя не думать об этом, или, точнее, непоколебимое внимание Анны заставляет меня думать об этом.

Она смотрит на меня так, как будто я самая большая угроза для этой семьи или что-то в этом роде.

Я благодарна Кириллу за то, что он действительно одел меня в рубашку и спортивные штаны. Но есть один крошечный факт, который я не могу изменить.

Я в постели Кирилла.

Что она должна думать обо мне?

— Эм, я... — я выбираюсь из кровати, морщась от боли между ног, но я заворачиваюсь в одеяло. Я не голая, но и на груди у меня нет повязки.

Анна стоит на месте, как директор школы-диктатор, который обожает раздавать наказания.

— Я плохо себя чувствовала, так что босс, должно быть ... э-э, перенес меня сюда. — я говорю, как гребаная идиотка.

Выражение лица маленькой женщины не меняется. Будь то в подтверждение или наоборот. Она похожа на статую, единственная цель которой, судить меня.

— Я... я собираюсь принять душ.

— Сначала поешь — она указывает на поднос, перегруженный едой. — Кирилл сказал мне приготовить ему завтрак, и только после того, как я принесла его сюда, он упомянул, что я должна убедиться, что ты поешь.

О.

Должно быть, именно поэтому он выглядит как один из тех роскошных завтраков. Кирилл, должно быть, знал, что она не стала бы прилагать никаких усилий к еде, если бы это было для меня, поэтому он обманул ее, заставив думать, что это для него.

Честно говоря, вторым именем этого человека должно быть – манипулятор.

— Спасибо, — говорю я.

Она не отвечает, но вместо этого кивает.

— Ты знаешь, где Босс? — Спрашиваю я самым дружелюбным тоном.

— Ты должен быть тем, кто знает это, учитывая, что ты телохранитель.

Ой. Ладно.

Я сажусь на диван и вздыхаю.

— Послушай, Анна. Я не знаю, почему ты меня ненавидишь...

— Я не ненавижу тебя. Я просто не доверяю тебе — просто говорит она. — Кирилл — единственный человек, который способен возглавить эту семью, и для этого ему нужны компетентные люди рядом с ним. Не люди, которых он должен спасать каждый раз, когда что-то случается.

Святой ад

Я даже не могу ничего сказать в ответ, потому что она права. Предполагается, что я спасаю жизнь Кириллу, а не наоборот.

— Я скажу ему, что ты съел свой завтрак — говорит она и выходит из комнаты.

Я откусываю кусочек тоста и запиваю апельсиновым соком, затем морщусь, когда ерзаю на месте. Моя киска болит и ноет, но по какой-то причине я отчаянно хочу еще больше пыток, которым Кирилл подвергал прошлой ночью.

И снова мои щеки пылают.

Я не могу поверить, что упала в обморок.

Но опять же, в той сауне было слишком жарко. Добавить его прикосновение, и за ним было невозможно угнаться.

Не помогает и то, что я была переполнена всеми теми загадочными эмоциями, которые переживала в то время. Даже сейчас я не могу назвать их по имени.

За исключением того, что я ... вероятно, наслаждалась этим больше, чем следовало бы.

Может быть, именно поэтому мне приснился тот кошмар. Дядя Альберт спросил меня, довольна ли я новой жизнью и обстановкой, которые я выбрала для себя. Это был также второй раз, когда Майк попросил меня о помощи, и я не откликнулась, чтобы ответить на его просьбу.

Мой телефон вибрирует на тумбочке, и мне удается проглотить еду, прежде чем я встаю, натыкаюсь на одеяло, затем отпускаю его и иду проверить сообщение. Что-то сжимается у меня в животе, когда я не нахожу имени Кирилла на экране.

Виктор: Ты сегодня в ночную смену в клубе. До тех пор у тебя нет никаких приказов.

Я печатаю.

Александр: Разве я сейчас не нужен рядом с Боссом?

Я могла бы спросить самого этого человека, но мне слишком стыдно говорить с ним после того, что произошло прошлой ночью. Тем более что он не связался со мной первым.

Виктор: Нет.

Александр: Вы знаете, где он?

Виктор: Там, где тебе не следует беспокоиться.

Я борюсь с желанием закатить глаза. Предоставь Виктору быть самым бесполезным человеком на свете.

Поэтому я пишу своему другу.

Александр: Доброе утро, Макс!

Ответ последовал незамедлительно.

Максим: Доброе утро, Саша. Я ждал, когда ты вернешься в пристройку, но потом вспомнил, что ты на ночном дежурстве. Вчера все было в порядке?

Александр: Да, а почему бы и нет?

Максим: Босс выглядел каким-то сердитым или раздраженным. Я не мог сказать наверняка, и поскольку большую часть времени он так не выглядит, я забеспокоился, что что-то случилось.

Александр: Ничего не произошло. Думаю, все как обычно.

Я такая превосходная лгунья в текстах. Чего нельзя сказать о реальных взаимодействиях, потому что я была так близка к тому, чтобы рассказать Анне все, если бы она так сильно надавила на меня раньше.

Максим: Слава богу. Никогда не бывает хорошо находиться в поле зрения Босса.

Расскажи мне об этом.

Александр: Я знаю, верно? Кстати, о Боссе, ты знаешь, где он сейчас?

Максим: Он ушел с Виктором и Юрием прошлой ночью и до сих пор не вернулся.

Я становлюсь выше, у меня перехватывает дыхание.

Они не могут быть в опасности, иначе Виктор сказал бы что-нибудь или вызвал подмогу. Но по какой-то причине я все еще не чувствую себя хорошо из-за всего этого. Обдумав информацию, я захожу в шкаф Кирилла в поисках чего-нибудь, что я могла бы использовать в качестве временных повязок на грудь.

Моя челюсть чуть не падает на пол, когда я нахожу свою одежду в углу — все мои костюмы, рубашки и спортивные штаны. И не только это, но и под ними есть спортивная сумка с моими бинтами внутри.

Зачем он принес их сюда?

Не придумав логичного ответа, я обматываю грудь бинтом и влезаю в костюм. Поскольку это идеальный шанс попытаться найти что-нибудь в вещах Кирилла, я поступаю наиболее логично для человека в моем положении, роюсь в его шкафу. Девяносто процентов его сшитых на заказ костюмов черного цвета, но они разного покроя.

Остальные десять процентов либо темно-синие, либо темно-серые, но я редко видела, чтобы он их носил. У него есть ящики на ящиках с роскошными часами. Десять одинаковых очков в черной оправе. Какие-то солнцезащитные очки, которые он почти никогда не носит. Итальянские туфли и кожаные ремни, но не более того.

Там нет никаких личных вещей или чего-либо, что помогло бы мне в поисках.

Я собираюсь положить пакет обратно в верхний ящик, когда падает фотография. Я хватаюсь за рамку и делаю паузу. Внутри нет фотографии, только... носовой платок с его именем, вышитым в углу.

Мои пальцы сжимаются вокруг рамки, и чуждое чувство опускается к основанию моего живота. Кирилл - кто угодно, только не сентиментальный человек. Он методичен, практичен и склонен к манипуляциям.

На самом деле он использует эмоции людей против них самих, поэтому тот факт, что он сохранил носовой платок, даже вставил его в рамку, противоречит всему, что я о нем знаю. Очевидно, это сделала девушка. Но кто? Бывшая любовница?

— Саша! Ты здесь, внутри?

Внезапный голос Карины чуть не заставляет меня выронить платок. Я поспешно ставлю рамку на место, где ее нашла, и выхожу из шкафа. Карина стоит посреди комнаты, одетая в просторное тюлевое платье, черный цвет которого контрастирует с ее кожей.

На ее лице немного косметики, и она распустила свои блестящие светлые волосы до середины спины. Она скрещивает руки на груди и постукивает каблуками от Лабутен по полу.