– Да, в сотый раз подумала, что нельзя произносить то, что работает против нас.

– А что такого я сказала? – сильно удивилась женщина.

– Слово конечно. Оно как шлагбаум.

– Аааа, вон оно что…все, я поняла. Знаете, а вы правы! Теперь я больше не буду произносить это слово.

– Так кто же это мог сделать? У вас у самой есть какие-то предположения?

– Нет. Не могу сказать. Я уже и не знаю, что и думать. В голову лезут всякие мысли, то всех подряд подозреваю, то мне стыдно становится от таких мыслей. Не знаю, честно не знаю. Совсем запуталась. Гореть в аду этому убийце проклятому.

– Я обязательно постараюсь вам помочь. Понимаю, вам очень тяжело, но постарайтесь беречь свои нервы.

– Вам легко это говорить!

Надежда постояла немного, затем кивнула и вышла.

Вечером Надежда приняла ванну, накинула длинный халат, собиралась выпить чашечку кофе. Сил работать не оставалось. Хотелось немного полежать, расслабиться и думать о чем-то другом. Встреча с Элеонорой Васильевной вытянула из нее всю энергию. Чувствуя себя опустошенной, она улеглась на диван, закрыла глаза, выдохнула.

Неожиданно раздался звонок.

Интересно, кто это может быть, подумала она и заставила себя встать, чтобы подойти к тумбочке в дальнем углу номера.

– Алло, это Надежда Маевская? – в трубке Надежда услышала немного приглушенный и хрипловатый мужской голос.

– Она самая, слушаю вас.

– Вы ведь занимаетесь расследованием убийства?

– Если не считать полиции, вернее СК, то да, я тоже взялась.

– Я хочу вам помочь.

– А вы кто?

– Скажем так – доброжелатель.

– Назовите, пожалуйста, ваше имя, фамилию.

– Я предпочитаю, чтобы не знали откуда идет информация, не хочу, чтобы на меня пальцем показывали, что типа это он сдал.

– Понятно. Так что у вас?

– Это сделал один из соседей.

– Каких еще соседей? У вас есть конкретная информация?

– Еще бы! – уверенно ответил мужчина.

– Так кто, по-вашему, мог совершить это преступление?

– Олег Дианов.

– Кто это?

– Он живет в этой секции, где Кащей. Номер комнаты шестьдесят девять. Обязательно займитесь им.

– Вы в этом уверены, что-то я о нем вообще ничего не слышала, и ни разу даже не видела, – ответила Маевская.

– В тихом омуте черти водятся, – доброжелатель усмехнулся и дал отбой.

А ведь на самом деле, про него никто ничего не сказал, он как-то выпал из поля зрения, подумала Маевская и мысленно поблагодарила незнакомца. Надо навести справки.

Маевская завела на каждого персонажа отдельную карточку, в которой помимо фотографий она подробно изложила все сведения, которые ей удалось добыть. С адресами, номерами телефонов. Маевской часто это удавалось – незаметно выпросить номер телефона.

Данные разложила буквально по полочкам, так ей было проще, когда все представлено наглядно, последовательно и понятно. Она считала, что при таком подходе вопросов ни у кого не должно возникнуть – все объяснимо, все имеет свои причины и следствия, все буквально на ладони.

Маевская любила тишину и спокойную неторопливую работу с добытым материалом. У нее была особая тяга к канцелярским принадлежностям, как однажды высказался супруг – тебе только в бухгалтерии работать. На что Маевская не обижалась и отвечала, почему в бухгалтерии, можно и в научной лаборатории.

На некоторых людей удалось собрать весьма приличный багаж сведений. На Сергея Вырыпаева – солидное досье, получилась увесистая папка, которую одной рукой даже и не поднять. Отдельно она скомпоновала все улики против Сергея.

После того как тщательно скомпоновала информацию, прямиком отправилась в Следственный Комитет. Минут тридцать ей пришлось ждать у кабинета с табличкой «Старший следователь Александр Петрович Дудь».

Высокий следователь с пышными густыми волосами и в тонких золотистых очках выслушал ее внимательно, нахмурившись. Не перебивая, посмотрел все улики, пояснения, выдержал длительную паузу и сообщил:

– Нет, в виновность Сергея я вообще не верю. Мы провели достаточно много допросов, сделали не одну экспертизу. Мы ведь здесь не в игрушки играем. Извините, Надежда Владимировна, не стыкуется. Совершенно не клеится, – Александр Петрович побарабанил пальцами по столу.

– Как не стыкуется? А то, что есть свидетели, готовые подтвердить, как Сергей его бил, как до семнадцати часов они встречались не раз? – Маевская вскочила и стояла будто по стойке смирно.

– Это еще ничего не доказывает, мы поминутно восстановили все события. Правда, нож или чем наносили удары, мы так и не нашли. Тем не менее, Сергей здесь ни причем. Мы допросили соседей, жену, его дружков. С ним неоднократно беседовали, провели анализ ДНК, брали на экспертизу одежду, обувь, отпечатки пальцев. Ну никак все это не стыкуется. Оставьте, пожалуйста, Вырыпаева в покое, не надо грядку в десятый раз, – следователь выразительно посмотрел.

– Допустим. Мог быть здесь кто-то еще? Ведь круг знакомых Бориса очень большой, – Маевская уставилась на следователя.

– Все факты говорят о том, что это сделал Антон. Увы. Других я не вижу, – скривился следователь.

– Ладно, спасибо вам. Мне все понятно. Я продолжу свое расследование, – Маевская начала собирать бумаги.

– Удачи. Но боюсь, что вы только зря потеряете время. В этом деле расставлены все точки. Я бы не советовал вам тратить свои силы и время, лучше использовать в других целях и с большей пользой, – выдавливая из себя слова произнес следователь.

– Не уверена… – протянула Маевская.

Надежда вышла, вся взвинченная. Красная и взмокшая.

Придя к себе, внимательно пересмотрела папки, фотографии, схему событий, крепко задумалась. Что-то ее тревожило, что-то здесь явно не так, что-то действительно не стыкуется во все этой истории, которая лишь на первый взгляд кажется простой. Зря она поторопилась с выводами, не убедили они Александра Петровича. Нет, ну никак не мог этот хлюпик Антошка совершить такое зверское преступление. Не верю – сказала она себе вслух. Мало ли что там наработали следователи, все могут ошибаться. Александр Петрович не прав. Сергея рано еще вычеркивать, призналась она себе, тень подозрений на него падает, но и у него не все пока еще складывается в его пользу, призналась она своему отражению в зеркале. На нее смотрела красивая черноволосая женщина со строгими глазами и немного уставшая.

Маевская вошла в подъезд общежития. Пахло жареной картошкой. В углу на первом этаже приютился симпатичный котенок черно-белого окраса.

Надежда стремительно поднялась по лестнице, чтобы пообщаться с Юрой. Настрой у нее был боевым, как у боксера на ринге.

Принесла котам корм – сухой и много самых разных пакетиков, хвостатые с радостью набросились, мяукали, не давая ей пройти.

– Следствие не верит, что это сделал Вырыпаев. Как вы считаете, куда Сергей Вырыпаев мог деть нож? – Надежда передала Юре увесистый пакет с кормом, которого хватит на неделю точно.

– Куда угодно, завернул в газету или пакет, спрятал под куртку, вынес, а потом выбросил в мусорку, кто там его найдет. А даже если и найдут – бомжи, возьмут себе или сдадут в металлолом, у нас постоянно кто-то копается в мусорках, такую вещь точно не пропустят, – повел бровью Юра.

– Печально все это. Как он вел себя на следующий день после того события? Вы заметили что-то странное в его поведении?

Надежда выложила сумку на стол, на котором не было ничего кроме бутылки кефира.

– Его же задержали, а потом отпустили под подписку. Ходит, все время курит, все время мрачный такой.

– На ваш взгляд у него были основания, мог он за что-то ненавидеть Бориса? Затаить злобу? – Надежда внимательно следила за Юрой.

Мужчина держался спокойно, открыто.

– Мог, они часто цеплялись друг к другу. Постоянно какие-то терки, ну да Сергей недолюбливал его, да и тот Сергея терпеть не мог.