Супруг предложил помощь, она категорически отказалась.

– Алексей, ты лучше иди и пиши картины. Это важнее и это нас кормит. Лучше ни на что не отвлекайся. Уж купи любую машину, да хоть самую дорогую, да хоть сразу две возьми, и мотоцикл в придачу, но не трать ты свое драгоценное время попусту, – Маевская говорила и одновременно собирала вещи.

– Убедила. Ты права. Что хотел сказать, может проще тебе открыть свое детективное агентство, нанять работников? – Алексей покосился.

– Нет, и еще раз нет, Лёшенька!

– Я тебя не понимаю. Ты не хочешь себя обезопасить? Вечно идешь на ненужный риск.

– Не хочу заниматься руководящей работой, мне интересно расследовать самой. Считай, что это у меня такое хобби помогать близким и спасать мир от несправедливости, преступности, наводить порядок в обществе. Да! Есть полиция, спецназ, армия, но их на всё не хватает, слишком много вокруг нас негатива, ненависти, злобы, безразличия, и потом есть вещи, которые ускользают от их взора, – немного криво улыбнулась Надежда.

Эта улыбка всегда обезоруживала Алексея, и он был готов согласиться с супругой на все, что она скажет.

– М-да, каждому виднее, что он делает, – философски заметил Хлебников постоял немного, подумал и медленным шагом отправился в мастерскую.

Ричард прибежал, потерся и начал орать – про него забыли, не покормили вовремя, и самое главное, забыли с ним поиграть. Такого небрежного отношения к себе кот никогда не позволял.

Надежда уехала этим же вечером. Провозилась долго, собрав все необходимое – от диктофона, фонаря, набора инструментов до спортивной одежды, кроссовок и париков с очками, если ей вдруг понадобится изменить внешность. Багажник и задние сиденья оказались забитыми полностью.

Добралась до небольшого городка Маевская в девять вечера. Позвонила подруге – Светлане. Выяснилось, что приехала явно не туда, это был соседний населенный пункт. Проскочила целых десять километров. Развернулась и дальше ехала медленно, всматриваясь по сторонам. Навигатор у нее накрылся, а в телефон загрузить программу она так и не удосужилась. Маевская усмехнулась, подумав, что надо было это дело поручить Алексею, все равно бездельничает.

Увидев нужный поворот перед церковью, свернула с трассы, развернулась и доехала до места за несколько минут.

Светлана Конышева дала ей телефон родственницы, с которой Надежда созвонилась, подскакивая на рытвинах и ямах подъехала к обшарпанной пятиэтажке времен Никиты Сергеевича Хрущева, вокруг которой встретились колоритные персонажи – алкоголики, голосистые тетки с синяками под глазами, сидящие на корточках бородачи и шатающиеся тощие алкоголики в тапочках на босу ногу.

Дверь открыла женщина лет сорока с пышными непричесанными волосами, в серо-голубом халате у которого отсутствовала нижняя пуговица.

– Здравствуйте! Я по просьбе Светланы. Надежда Маевская, приехала вам помочь.

– Да, да, проходите, пожалуйста. Меня зовут Наталья. Наталья Чижикова.

Маевская сбросила кроссовки, прошла в комнату. Чисто, ухожено, ничего лишнего, просто и одновременно уютно. Старая мебель двадцатилетней давности и огромный современный телевизор белого цвета.

– Располагайтесь, я сейчас чай поставлю. Или может быть что-то посущественнее?

– Нет-нет, благодарю вас. А вот чай как раз очень даже кстати. После дороги пить хочется сильно.

Пока Наталья заваривала чай, Надежда осмотрела все вокруг. На стене репродукции картин – Шишкин «Русский лес» и Айвазовский «Девятый вал», на полке уйма всевозможных косметических принадлежностей.

Хозяйка разложила на столе чашки разных цветов, остаток торта, конфеты, сушки, затем сходила за чайником.

Наталья уселась в кресло напротив зеркала. Из-за угла вылез откормленный рыжий кот, посмотрел, и через секунду подбежал к Надежде. Маевская погладила, улыбнулась:

– Какой красавец! Ну, что, Наталья, рассказывайте, что у вас стряслось.

Женщина разлила чай, пододвинула чашку, выдохнула, немного подумала, потерла лоб и негромко начала повествование.

– Это случилось в субботу. Двенадцатого марта.

Наталья замолчала, погрузилась в глубокие размышления.

Рыжий кот по кличке Гарри немного потерся и улегся в кресло.

Маевская наблюдала за Чижиковой, пришла к выводу, что нервы сильно расшатаны. Женщина уставилась в одну точку, кусала губу и сжимала пальцы.

– Так в чем на ваш взгляд состоит моя задача? – Надежда отпила глоток и вернула чашку на стол.

– Убили соседа.

– То есть это обычное бытовое убийство? Так? – строго задала вопрос Маевская.

– Не знаю, я пока ничего не знаю. Да, наверное, – Наталья теребила волосы.

– Вы можете все рассказать, как происходило? – едва шевеля губами, спросила Маевская.

– Да, конечно. Я постараюсь.

– Только, пожалуйста, говорите все, что знаете, постарайтесь ничего не забыть. Сами понимаете, в таком деле важна любая мелочь.

– Да, конечно, – кивнула Наталья.

Маевскую передернуло. Чижикова удивленно посмотрела на собеседницу.

– Наталья, можно я вам дам один совет? Никогда не говорите слово конечно.

– Конечно, не буду, но почему же?

– Так вы все укорачиваете. Человек, который все время говорит конечно, делает акцент на том, что все в нашем мире конечно и таким образом притягивает быстрый конец.

– Не знала. Ладно. А ведь на самом деле все так. Вернемся к убийству. Дело происходило так, есть на нашем этаже сосед Борис.

– Извините, перебью – отчество, фамилия, сколько лет?

– Александрович, фамилия Кощеев. Возраст сорок два или сорок три года, может и сорок четыре, точно не знаю. Вечером в субботу произошла поножовщина. Кощеева в тяжелом состоянии увезли в больницу.

– Где он сейчас находится? Где городская больница?

– Нет, в районном центре, это тридцать километров отсюда. Здесь все, что можно сократили и всех практически везут в район, лечить некому, врачей толком нет, скорая приезжает через два-три часа. У нас все переводят в район, вот и ЗАГС недавно ограничили, только два дня в неделю, ужас!

– Наталья, извините, пожалуйста, но не произносите это слово.

– Почему? Что здесь такого, – изменилась в лице Чижикова.

– Не станем углубляться, иначе мы затянем разговор надолго. Просто, когда захотите произнести это слово, мысленно прочитайте наоборот.

– А что такого, я не поняла. Ааа…сажу…сажа…– Наталья улыбнулась.

– Кого-то задержали?

– Да. Это Антоша, но он нет, не мог Антошка убить, да еще и таким жестоким образом. Знаете, ему еще и лицо порезали, не говоря уже о садистских ударах в живот, в ноги, плечи, семнадцать ударов, это же жуть какая, – Наталья взялась за голову.

– Действительно, хорошего мало. Подождите, подождите. Давайте обо всем последовательно и подробно. Буквально по минутам: кто увидел, кто сообщил, как было, что происходило. Кстати, слово жуть тоже явно лишнее.

– Уххх!!! Вы случайно не учитель русского? Многого я не знаю, поэтому про все не скажу. Слышу, что за стеной какие-то непонятные звуки, возня, потом крики. Я вышла. Звуки доносились из комнаты Кощеева. Я туда заглядываю, а он весь в крови, в комнате Антоша, растерянный, испуганный. Стоит, наклонившись, пытается помочь.

– Нет, я не преподаю. Я фотограф. Кто такой Антоша, как он туда попал, что он там делал, что происходило дальше?

– Дурачок, его все здесь знают, – отмахнулась Наталья.

– А поконкретнее, ФИО, род занятий и так далее.

– Антон. Антон Федорович Трепашкин. Не, он на самом деле дурачок, – усмехнувшись едва заметно кивнула Наталья.

– Дурачок, так дурачок. Ничего особенного, по статистике процент психических заболеваний по сравнению с советскими временами возрос на треть. Мне кажется, что еще больше.

– Антон на группе. Бродит целыми днями по городу. Ничем не занят. Дома сидеть надоело, вот и слоняется по знакомым. Он живет в первом корпусе. Видимо Антоша решил навестить Кащея, это кличка у Бориса такая, его все так зовут. Антоша часто ко всем наведывался. Антоша-то не знал, что такое случилось.