Лерою очень хотелось, чтобы так все и было.

– Черт возьми! Ты знаешь, сколько сейчас времени? – спохватился Том. – Почти три! Мне пора назад. Если я опоздаю, майор сварит мои яйца себе на завтрак!

– Тебе виднее, – даже не повернув головы, бросил Мэннинг.

Подписав счет, Харгривс поднялся и торопливо направился к выходу. Окружавшие Лероя гости ночного клуба продолжали веселиться: кто-то угощал музыкантов, звучали шутливые тосты за столом новобрачных, пышнотелая Мириам подсела к немцам, бурным ревом приветствовавшим ее появление.

Мэннинг сунул руку в карман за сигаретами, но пачка «Мальборо» оказалась пустой.

– Только этого не хватало!

Он почувствовал себя жутко одиноким. Вот сидят неподалеку молодые муж и жена – готовятся начать совместную жизнь. Вот чуть в стороне еще пары: любовники, главы семейств, друзья. Даже Мириам беззаботно смеется в компании совершенно незнакомых людей.

А его идеальная женщина? Блеснула и, как комета, пропала!

От досады Лерой смял в кулаке картонную коробку и опустил в пивной бокал. Затем отодвинул стул, встал из-за стола и прошествовал к двери.

В коридоре шум веселья был почти неслышен.

Оставалось одно: возвращаться к себе.

Вдруг из глубины коридора до Мэннинга донесся возмущенный женский голос, а потом мужской – негромкий, но весьма раздраженный. Всмотревшись, Лерой заметил, что дверь в артистические уборные чуть приоткрыта. Он подошел и рывком распахнул ее.

Голоса смолкли.

Через голову стоявшей спиной к двери женщины на Мэннинга смотрел мужчина, певец из кабаре. Гладко зачесанные на сцене, его черные волосы были сейчас в полном беспорядке, галстук-бабочка ослаблен. Руки певца лежали на плечах женщины, он явно только что пытался сорвать с нее просторную галабию.

Женщина обернулась, и Лерой увидел гордое лицо, скульптурно вылепленную шею и невинные, печальные глаза. Камилла. На долю секунды он лишился дара речи и с большим трудом заставил себя спросить:

– Какие-нибудь проблемы?

Певец зачастил что-то по-арабски, но, заметив на груди Мэннинга значок службы безопасности, тут же осекся:

– Никаких проблем, сэр! Просто личные дела. Женщина высвободилась из его цепких рук, набросила на голову капюшон галабии.

– А вы что скажете? – обратился Лерой к ней.

– Хорошо бы, если бы меня кто-нибудь проводил до такси. Этот джентльмен пьян.

И вновь певец скользнул взглядом по значку на лацкане пиджака. Затем он вздохнул, по-шутовски воздел руки вверх и скрылся в соседней комнате.

Камилла посмотрела ему вслед и протянула Мэннингу руку:

– Благодарю вас. Он настоящая свинья. Вам понравился мой танец? Я впервые в жизни вышла на сцену.

Лерой осторожно пожал руку танцовщице и подхватил стоявшую у ее ног сучку. Оба медленно направились к лифту.

– Э… Это была какая-то фантастика! Меня зовут Лерой. А вы – Камилла?

– Ну что вы! – Она улыбнулась. – Камиллой меня зовут на сцене. Днем я работаю топ-моделью. Мое настоящее имя – Фарида.

– Прости за ранний звонок, Джесс, – извинился Тео, – но через десять минут в отеле начнется ответственное совещание. Может, нам удастся заставить египетские власти создать еще одну комиссию для расследования ставших известными в самые последние часы обстоятельств катастрофы.

Джессика плотнее запахнула халат. С экрана стоявшего на столике в спальне «Смэртмэйта» на нее смотрел освещенный яркими лучами солнца Гилкренски. Переведя взгляд за окно, в небе над Гросвенор-сквер Джессика различила серую полоску. Часы в ее лондонской квартире показывали без четверти семь утра. В Каире было уже почти девять.

– О каких обстоятельствах ты говоришь, Тео?

– Найден самописец «черного ящика». Оказывается, грабители закопали его в песок, так что, пока наши люди не прошли буквально в метре от прибора, уловить его сигналы не могли. Знаешь, Билл исследовал данные самописца вместе с официальной комиссией, но в целом они разочаровывают.

– Почему?

– Потому что прибор фиксирует лишь время, скорость, высоту и ускорение. Трудно определить, отказал «Дедал» во время полета или его выключили в критический момент. А может, он вообще не был включен!

Сонная Джессика с трудом понимала, о чем идет речь.

– Что значит «вообще не был включен»?

– Руководство управления гражданской авиации требует, чтобы пилоты пролетали некоторое время на ручном управлении, даже при наличии «Дедала». Таково условие выдачи лицензии на полеты. Однако каждый подобный случай оговаривается заблаговременно. Ни о какой договоренности в этом случае нам не известно.

– По-моему, ты говорил, что «Дедал» сам записывает всю информацию о полете?

– Да, и я даже смог извлечь ее – несмотря на то что узел серьезно поврежден.

– Хорошая новость, Тео. Так в чем твоя проблема?

– Для этого мне пришлось использовать Map… то есть «Минерву». Модели «2000», что привез с собой Билл, оказалось не по силам восстановить логическую цепь событий.

– И?..

– Так вот, Джесс, если я представлю данные, полученные с помощью «Минервы», то ее все увидят. Не могла бы ты перенести заседание совета директоров на пару дней, до Рождества?

– А неужели нельзя провести презентацию так, чтобы люди не видели компьютера?

– Дело не в этом, Джесс. Мне необходимы два дня, чтобы перепрограммировать интерфейс, понимаешь? До отъезда у меня не было времени, а тот интерфейс которым я сейчас пользуюсь, ориентирован на излишне личное общение. Просто мне хотелось бы избежать неловкой ситуации.

– Тео! Из-за этой авиакатастрофы мы теряем миллионы в день. Держатели акций дышат мне в затылок! Если я попытаюсь перенести заседание совета директоров, они потеряют к нам всякое доверие и понесут свои ценные бумаги Фунакоси, который купит их с радостью! Да не прячь ты так свою машину! Кто ее увидит? Человек пять? Десять?

– Всего пару дней, Джесс!

– У нас нет их, Тео. Если твоя информация доказывает, что «Дедал» ни при чем, – пускай ее в ход! Это спасет нас от сползания в пропасть.

Гилкренски понял, что побежден.

– Хорошо, Джесс. Ты выиграла.

– И сообщи мне, когда расследование закончится. Договорились?

Но Тео уже отключился.

Дверь за ее спиной раскрылась, и в спальню вошел мужчина – смуглый, с привлекательным лицом, умными карими глазами и взъерошенными волосами.

– Кто это был? – подойдя к Джессике, поинтересовался он.

– Тео, из Египта. Он очень обеспокоен, что придется показать последнюю модификацию своего бесценного компьютера. Видимо, научил его разговаривать, как утенка Дональда из диснеевского мультфильма.

– Слишком ты за него переживаешь, Джесс, – заметил Тони Делгадо, стягивая с ее плеч халат. – Пойдем в постель.

В дверь президентского номера постучали. Гилкренски быстро опустил крышку «Минервы».

– Войдите.

– Хочу познакомить вас с результатами моего небольшого расследования, – начал с порога Кроуи, протягивая Тео папку. – Я советовал бы ознакомиться с этим, прежде чем отправитесь на совещание.

– Оно должно начаться через пять минут.

– Да, знаю, но пострадавшая при падении самолета стюардесса пришла ночью в сознание, и мне удалось побеседовать с ней. Есть факты, проливающие свет на реальную причину происшедшего.

– Спасибо, майор. Гилкренски углубился в документы.

– Прежде чем перейти к рассмотрению материалов, подготовленных корпорацией, мне представляется целесообразным обобщить то, что нам уже известно, – сказал полковник эль-Вассеф, председатель комиссии, крупный мужчина с тонкими губами и короткой стрижкой. – По словам членов экипажа, в среду вечером, восемнадцатого декабря, их самолет успешно совершил взлет из каирского аэропорта под контролем автопилота «Дедал». Затем, вскоре после взлета, автопилот отказал и двигатель машины заглох.

Члены экипажа согласно закивали.

– Данные бортового самописца подтверждают это, – продолжил полковник. – Запись переговоров в кабине пилотов также свидетельствует о внезапно возникшей нештатной ситуации. Однако, как я понял, производители самолета располагают дополнительной информацией.