Раскрыв сумку, Юкико достала бинокль и протянула хозяину квартиры:

– Снимки сделаны в аэропорту около часа назад. На них интересующий нас объект и его телохранители. Знаете, как достать пленку?

Мужчина повертел бинокль в руках.

– Я удивлен, что столь ответственное задание поручили даме. Да, я смогу достать ее.

Юкико промолчала, наблюдая за тем, как фотограф, нажав на скрытую кнопку, перематывает пленку. Покончив с этим, он ловким движением разъединил тубы бинокля и вынул из него обычный желтый цилиндрик «Кодака».

– Я дам вам знать, когда снимки будут готовы. – Мужчина улыбнулся, но глаза его остались совершенно холодными. Глаза фанатика.

Проводив японку до двери, Заки эль-Шаруд методично закрыл все замки, прошел в лабораторию, взял с полки бачок для проявки пленки, разобрал его и положил на рабочий стол так, чтобы части можно было без труда найти в темноте. Затем выключил свет, вскрыл кассету, заправил пленку в бачок и плотно закрутил крышку. Теперь можно было включить свет.

Сняв пробку с проявителя, Заки осторожно залил жидкость в бачок. Это могло показаться странным, но после многих тысяч сделанных за годы карьеры снимков во время проявки пленки Заки всегда вспоминал кадры, на которых были запечатлены события того рокового дня в октябре

Тогда ему только исполнилось двадцать три года. Он получил первое в своей жизни назначение: младший фотокорреспондент каирской «Аль-Ахрам». Идеальное прикрытие для того, чем молодой человек собирался заняться в действительности. Никто из опытных газетчиков не возражал, когда новичок, за спиной которого была лишь университетская скамья да служба в армии, вызвался снимать скучную церемонию парада. Многие даже посмеивались: «Заки, почему бы тебе просто не провести время в свое удовольствие, а фотографии принесешь прошлогодние, из архива. Что неожиданного можно увидеть на параде?

Но они ошиблись.

На площадь Заки пришел рано, чтобы установить штатив напротив президентской трибуны. На груди у него был длиннофокусный «Никон», с плеча свешивался «Пентакс» с обычным объективом, карманы набиты кассетами с пленкой. Под рубашкой к телу куском пластыря крепилась миниатюрная рация, и вряд ли кто-нибудь мог заметить под капюшоном легкой ветровки крошечный микрофон с наушником.

День выдался идеально ясный. Собрались, как обычно, толпы горожан, прибывали высокие сановники. Подняв «Никон», Заки с большого расстояния начал вести съемку. На трибуне стояли министры, зарубежные гости, члены правительства, вице-президент Хосни Мубарак. В самом центре, сидя на специальном возвышении, в великолепной военной форме от Кардена с двумя золотыми лотосами в петлицах благожелательно улыбался президент страны Анвар Садат.

Заки опустил мощный объектив ниже – в него попали лица солдат, стволы артиллерийских орудий и приближавшийся к трибуне военный грузовик. Заки повернулся, чтобы вновь посмотреть на трибуну: лица людей, стоявших на ней, оставались спокойными, ничто не говорило о настороженности охраны.

– Полный порядок, – негромко проговорил Заки в прижатый к шее микрофон. – Да хранит вас Аллах!

Теперь у него в руках был «Пентакс». Послышались частые щелчки затвора.

Клик!

В небе над трибуной проносятся истребители, президент улыбается и аплодирует.

Клик!

Перед трибуной останавливается военный грузовик. Из-под тента выпрыгивают четверо с автоматами Калашникова. Слышатся звуки очередей.

Клик!

Садат, видимо, считает происходящее театрализованной частью парада. Он приподнимается, начинает аплодировать.

Клик!

Стволы автоматов направляются на трибуну. Президент понимает: что-то не так.

Покушение!

Клик!

Садат кричит: «Парни! Всем стоять!»

Клик!

В президента попадает пуля. Он падает. Брызги крови летят на Хосни Мубарака. Рикошетом ему задевает кисть руки. При приближении террористов Мубарак опускается на колени.

Клик!

На трибуну летит граната, но взрыва нет. В беспорядочной стрельбе убиты посол Омана и епископ коптской церкви.

Клик!

Стрельба стихает. Садат мертв! В его горле, точно по центру, между двумя золотыми стеблями лотоса на форменном воротнике, зияет пулевое отверстие.

Клик!

В наступившей тишине лидер террористов кричит: «Я – Халид аль-Истамбули! Я убил фараона! Смерти я не боюсь!»

Заки эль-Шаруд поместил негативы под стекло и сделал несколько контактных отпечатков. Затем взял мощную линзу и внимательно всмотрелся в лица, сравнивая их с теми, что видел утром в телевизионном выпуске новостей Си-эн-эн. Особое внимание Заки привлек высокий худощавый мужчина в потертой кожаной куртке. Нижняя часть лица скрыта бородкой, в руке – черный чемоданчик.

– Есть!

Заки вставил негатив в увеличитель: ему требовался крупный снимок.

В пустыне Гилкренски оказался впервые. Линия горизонта четко разделяла два цвета: голубой и темно-желтый. Вертолет летел над бескрайним морем песка.

На пологом склоне дюны показалась глубокая рытвина. Чуть дальше – другая, окруженная искореженными кусками металла. В широкой борозде валялись сумки и чемоданы. Одни лопнули при ударе о землю, другие были явно вспороты кем-то. Ветер разносил по пустыне обрывки тряпья.

Неподалеку высился гигантский остов хвостового оперения самолета. От фюзеляжа почти ничего не осталось, более или менее невредимыми были лишь носовая часть и пассажирский отсек, вокруг которых суетились эксперты.

– Неплохо, Лерой! – одобрительно заметил Гилкренски в микрофон. – Как тебе удалось так быстро найти это место?

Во время полета Мэннинга преследовала одна мысль: чем ему грозит первый, столь неудачный разговор с председателем корпорации? «Какого дьявола! – сказал он себе в конце концов. – Будь что-то не так, меня бы уже выгнали».

– Без проблем! Я шел по радиомаяку, который сразу после прибытия установили ребята из Флориды.

В стороне от отломившегося крыла самолета стояли два легких сборных домика, из каждого тянулся толстый черный кабель к электрогенератору. Как только вертолет коснулся земли, откуда-то возник крупный мужчина в клетчатой рубахе и джинсах. Прикрывая глаза от песка, он приблизился к машине.

– Тео! – Его мощный голос перекрыл рев турбины. – Рад видеть, сынок! Жаль, что при таких обстоятельствах, но все-таки мы встретились! Эй, это то самое? – Мужчина указал на чемоданчик с «Минервой».

– Да, Билл, – кивнул Гилкренски. – Только не ори, а то ко мне выстроится очередь.

– Понял. Не терпится взглянуть на нее в действии. А оборудование для виртуальной реальности? Не забыл?

– Все со мной. Кто сейчас здесь работает?

– Группа, которой поручено официальное расследование. И еще куча египетских чиновников – они представляют страну, где произошла катастрофа. Затем я как представитель страны-производителя и, само собой, компании, собиравшей самолет. Есть еще англичанин из лондонского министерства транспорта и парень по имени Мэлоун – из управления гражданской авиации. А кого привез ты?

– Тот мужчина – один из моих телохранителей, Джеральд Макгуайр. А это, познакомься, новый руководитель службы безопасности майор Кроуи.

– Безопасность, говоришь? Только о ней и слышим. С нами уже общался некий полковник. Вчера вечером он расставил вокруг самолета охрану, сказал, что для защиты от грабителей.

– Похоже, это был полковник Селим, – заметил Кроуи. – Мы с ним токе успели познакомиться.

– Непростой человек, а? Но дело свое, похоже, знает. Хотите взглянуть на машину?

– С удовольствием, Билл. «Черный ящик» нашли?

– Нет. И я сообщу тебе еще кое-что похуже. Узел «Дедала» разбит. Извлечь из него информацию, боюсь, не удастся.

– Разбит? – Гилкренски удивился. – Но это невозможно!

– Да, знаю. Невозможно в случае обычной катастрофы. Однако грабители, видимо, проникли в салон еще до прибытия Селима и поработали там пожарным топориком.