Следя за стрелками приборов, Лерой пощелкал тумблерами.

– По-видимому, да. Электрика, кажется, в норме. Но я предпочел бы более детальную проверку. При ударе о землю какой-нибудь трубопровод вполне мог лопнуть.

– Тео! Ты меня слышишь? Тео!

– Мы слышим тебя, Билл! Со мной и Лероем все в порядке. Как вы, майор?

– Я не любитель тряски, а все остальное…

– Мы чуть с ума не сошли, когда вертолет начал падать. Я уже готов был вознести молитву за упокой ваших душ. Где вы находитесь?

– Не знаю. Думаю, где-то за пирамидой.

– Хорошо. Пусть Лерой включит прожектор – я пошлю за вами джип.

Через полчаса Гилкренски и Билл Маккарти стояли в щитовом домике перед плоттером. Макгуайр дежурил у двери. Мэннинг остался у вертолета, чтобы под охраной майора Кроуи и Харгривса проверить после вынужденной посадки все системы машины.

– О'кей, – сказал Билл. – Шоу завершилось в двадцать часов двадцать две минуты. Пока шло представление, приборы ничего не регистрировали. Ничего. Пустота! Зато через семь минут, в двадцать девять, прямая начала подрагивать. Усилилась пульсация. Потом на пару минут все прекратилось – это когда машина начала снижаться и отошла от вертикальной оси.

Палец Маккарти скользил по бумажной ленте.

– Так! Двадцать часов тридцать одна минута. Пульсация напоминает биение сердца. Посмотри, настоящая кардиограмма! Через минуту чувствительность прибора пришлось снизить, иначе на ленте не хватило бы листа. Заметь, Тео, обе кривые сближаются, их амплитуды почти совпадают, критическая масса, похоже, нарастает, потому что в двадцать часов тридцать пять… Вот оно! Пик! Машина теряет управление, запись обрывается.

– Что это может быть за энергия? – пробормотал Гилкренски, вглядываясь в бешеную пляску линий. – Не свет и не звук, и в то же время…

– Не хочу повторяться, – прозвучал голос Марии – «Минерва» лежала на столике позади них, – но я уже говорила. Убеждена, что датчики зафиксировали пучок космической энергии.

Тео с интересом посмотрел на Маккарти, ожидая его реакции. Профессор пожал плечами:

– Не знаю, не знаю. – Маккарти был полон сомнений. – Вчера бы я сказал «чушь», но сейчас сомневаюсь.

– Почему пучок сфокусирован? И где? В дверь заглянул Джеральд Макгуайр:

– Извините, профессор. Майору Кроуи только что позвонили из отеля. Прибыли данные из Беркли.

Лерой Мэннинг все еще не мог оправиться от потрясения. Пальцы его руки, лежавшей на штурвале, дрожали.

«Долго я такого не выдержу, – сказал он себе. – То же самое было в Кении, тогда меня три недели мучила бессонница».

Собравшись с духом, Лерой поднял машину в воздух и взял курс на аэропорт. Гилкренски и остальных доставит в Каир полковник Селим на одном из своих вертолетов.

В полете «белл» был послушен. От удара о землю погнулась стойка шасси, а обе выносные штанги, на которых крепилось научное оборудование, превратились в исковерканные металлические жгуты.

Встретивший Мэннинга у ангара Ахмед закатил глаза и сказал, что «лишь благодаря милости Аллаха мистер Лерой остался жив». Мэннинг приказал механику проверить все узлы. Утром машина должна будет совершить контрольный полет.

На такси Лерой доехал до отеля, поднялся в номер, сбросил одежду и пошел в душ, надеясь обжигающе горячей водой смыть все свои страхи. Дрожь в пальцах не унималась. Уже стоя перед зеркалом, он заметил, что его белокурые волосы активно уступают место седым, да и лучики морщинок вокруг глаз стали глубже.

«Я устал, – подумал он. – Устал, постарел и полон страхов. Пора подыскивать новое занятие. Пора получить свои денежки и возвращаться во Флориду. Купить домик на берегу океана, найти какой-нибудь заработок и доживать… как многие пожилые семейные пары».

Пары… Но он-то один!

Перед глазами возникло лицо Фариды. Лерой бросил взгляд на часы: он еще сможет застать ее в кабаре… пожелать доброй ночи! Она прекрасная молодая мусульманка, а он старый, потрепанный судьбой неверный! Ничего у него не выйдет.

– Ты сегодня опять грустишь?

Закончив выступление, Фарида подошла к его столику. Лерой смотрел на ее шелковистые черные волосы, бархатную кожу, высокую, совершенной формы грудь под тонким свитером. Фарида опустилась на стул и незаметным движением чуть поправила юбку.

– Еще один звонок с того света, – улыбнувшись, сказал Мэннинг. – Сегодня я понял, что уже слишком стар, чтобы летать.

– Но ты ведь обещал научить меня! Я даже захватила с собой брюки – переодеться!

Лерой почувствовал на себе ее умоляющий взгляд. Вот она сидит перед ним, идеальная женщина – но не его!

– Это было вчера. Я устал, Фарида. Старею.

Молодая женщина ласково положила обе ладони на его крупную руку.

– Вовсе нет! Ты восхитительный мужчина, и сегодня я докажу тебе это!

Не выпуская руки Мэннинга, она поднялась и потянуля, его к двери. Оказавшись в коридоре, Фарида нажала кнопку выключателя. Свет погас, губы Лероя ощутили сладкое прикосновение ее губ. Еще один поцелуй – долгий, страстный. Руки Фариды легли ему на шею, ее тело стремилось вжаться в его. Затем тонкие пальцы отыскали ладонь Мэннинга, положили на прохладный живот…

Лерой осознал, что под свитером и юбочкой на Фариде ничего больше нет.

Ровно в половине седьмого, когда профессор эль-Файки был погружен в утреннюю молитву, тишину его квартиры разорвал телефонный звонок. Профессор терпеть не мог, когда его отвлекали от священного ритуала, однако громкая трель звонка грозила разбудить не только его дочь, но и всех соседей по старому, перенаселенному дому. Испросив у Аллаха прощения, эль-Файки поднялся с молельного коврика, снял трубку.

– Профессор эль-Файки?

– Да. С кем имею честь?

– Слава Богу! Я уже больше часа пытаюсь до вас дозвониться. Телефонная связь в Каире отвратительная!

– Это правда. С кем я говорю?

– Тео Гилкренски. Профессор, извините за столь ранний звонок, но я сделал поразительное открытие и подумал, что вы должны узнать о нем немедленно.

– Слушаю вас, доктор Гилкренски. Вчера вечером вы так загадочно исчезли, я и понятия не имел, что с вами случилось. Никто не сказал мне ни слова. Оставалось только поймать такси и отправиться домой.

– О вас все забыли? Простите, ради всего святого! Но мы обнаружили удивительную вещь! Вчерашний эксперимент подтвердил правильность моей теории. Пирамида и в самом деле фокусирует поток энергии, природа которого пока не ясна. Вполне вероятно, что своего рода катализатором процесса является голографическое шоу, но точно мы еще ничего не знаем. Тем не менее факт налицо – в нашем распоряжении достоверные научные данные!

«Пирамидиоты», – подумал эль-Файки, слыша, как за тонкой перегородкой беспокойно ворочается в постели дочь.

– Однако еще важнее, во всяком случае, с точки зрения археологии, то, что мы получили материалы исследований Альвареса. Поэтому-то я и решился побеспокоить вас, профессор. Мой компьютер просчитал результаты рентгенографического анализа гробницы. Они поразительны, вы должны приехать и убедиться в этом сами! А потом мы отправимся в пирамиду – еще до того, как ее откроют для туристов.

– Зачем?

– Мы нашли ответ, профессор! В самом центре Великой пирамиды компьютер обнаружил пустое пространство!

– Но это… Это немыслимо! – выдохнул эль-Файки. – Мне необходимо срочно позвонить в музей.

Лерой Мэннинг лежал на спине в огромной двуспальной кровати, заново переживая события минувшей ночи – как юноша, который впервые познал таинство любви…

…Мягким, кошачьим движением Фарида стянула через голову свитер. На обнаженные, дивной формы плечи упала тяжелая волна иссиня-черных волос. Казалось, в темноте от ее матово-смуглого тела исходило свечение.

Шорох прохладных простыней, объятия, поцелуи… Ее гибкое тело сводит сладкая судорога истомы… Когда он, уже не в силах сдерживать себя, вошел в нее, Фарида, закусив губу, издала громкий, звериный стон. За считанные минуты Мэннинг трижды побывал на вершине блаженства.