Что и следовало ожидать.

— Но почему ты…

— Потому что. Слишком сильно было похоже, что родитель явился прибрать за своим любимым, но неаккуратным чадом. Обычное же дело. Человеческое.

— М-м-м…

Ох, пора бы мне уже привыкнуть, что он не откажется от своей любимой парадигмы чудовищ. Потому что ему так удобнее, для сохранения психики и вообще.

— Допустим.

Что, даже не станет возражать? Сегодня, и правда, день чудес.

— В конце концов, это их дело, между ними. Но если вернуться к нам…

— А мы куда-то уходили?

Вот только не надо на меня так смотреть. Заманчиво. И обещать:

— Непременно уйдем. Чуть позже. Сейчас я хочу уложить в голове хоть что-нибудь.

— Бог в помощь.

Опять стрельнул глазками. Прицельно и наповал. Хоть отворачивайся, право слово.

— Могу предположить, что мой первый… опыт схож с процессом подчинения. Только по какой-то причине не доведенным до логического итога.

— Не по какой-то, а по совершенно элементарной. Ту даму-рыцаря более чем устраивали её моногамные отношения, вот и все.

— Э… Да, наверное. Пожалуйста, не сбивай меня. Я и так почти…

— Умолкаю, умолкаю, умолкаю.

На этот раз его взгляд выразил полнейшее недоверие. Но почему-то донельзя довольное.

— Поэтому в моей песне появились те нарушения. Как заготовки. Например, на тот случай, если бы она захотела передумать.

А что, звучит очень даже разумно. Хорошая хозяйка ресурсами обычно не разбрасывается. Особенно мужескими.

— А старик их удалил. Хотя вполне мог использовать. Но видимо, сам…

— Не нуждался в юном падаване.

— Дарли!

— Да молчу, молчу.

Качнул головой, пряча улыбку:

— В общем, действия обоих понятны. В смысле природы и причин. И они вполне укладываются в общую картину. Но какого черта устроил этот парень? Взял, смешал, взболтал и переписал. Можно было бы предположить, что оставил свою метку, но… Я не испытывал тех ощущений и не испытываю. Ни на йоту. Либо они настолько хорошо замаскированы, что…

— Не парь мозги. Никакого поводка нет и быть не может.

— Думаешь?

— Уверена. Просто мы его вконец задолбали, и он решил: пусть лучше долбают друг друга. С чем и благословил. На долгую и счастливую.

А сам пошел зарываться в свою одинокую нору обратно. Кретин.

— Вот так просто, взял и соединил?

— Не думаю, что ему было совсем уж просто. Только если он умеет, то обязательно делает. Посмотрел, наверное, на нас двоих вместе и решил, что это правильно. А поскольку правила нужно соблюдать…

Лео устало откинулся на спинку кресла:

— Не считаешь, что все это, а каком-то смысле, произошло помимо нашей воли?

Наверное, насилие присутствовало. Примерно того же рода, что попытки заставить детей кушать кашу или овощи. Нужно ведь и полезно, но конфеты манят сильнее. И если вовремя не воспользоваться авторитетом, а то и ремнем, чадо рискует здорово испортить, как минимум, свое настоящее.

— Я не люблю считать. В принципе. Что же касается остального… Разве мы возражали?

Даже не пытались. Но если бы нам дали понять прямо или хотя бы намекнули… Наверное, ничего не получилось бы. В плане объединения. Уж не знаю, как тогда рыцарь справился бы с ситуацией, но… Вряд ли мы смогли бы нанести ему существенный вред: в той пропасти места хватило бы и десяткам, и сотням таких, как мы. И возможно, однажды, когда он устанет быть один…

Чем станет эта бездна для канувших в неё? Адом? Раем? Наверное, каждый решит для себя сам. Потому что Петеру явно не нужны игрушки.

— Я и сейчас ничего не имею против. А ты? — спросил, выделяя голосом каждое слово.

Ну, не знаю. Слопаю ещё кусочек бисквита, потом отвечу.

— В любом случае, теперь мы из участников событий стали соучастниками. Ты же не думаешь, что нас сочтут невинными жертвами?

Положим, закосить под жертву попробовать можно. А вот насчет невинности… Это да. Это мимо.

— Что предлагаешь?

— Убраться подальше от эпицентра взрыва.

— А он состоится? Взрыв?

Лео вздохнул:

— Боюсь, что да. Моё начальство вряд ли остановится на достигнутом. Я ещё не докладывал о последних изменениях, но… Я же не единственный куратор проекта, есть и другие.

Как-то нехорошо прозвучало. Тревожно.

— А что вы вообще собирались делать?

— Всех целей я не знаю. Могу только предположить, что верхние эшелоны хотят подобраться к рыцарям поближе, и Тауб должен сыграть роль приманки в этой охоте.

— А дальше что? Война до победного? Ты уж извини, но если совершенно ничего не знающий о себе и всей этой кухне парень уже творит всякую чертовщину, то обученный рыцарь…

— Воевать никто бы не стал.

— Значит… Дружить домами?

— Взаимовыгодное сотрудничество, да.

— И в чем тут выгода рыцарей? Интерес вашей стороны понятен, объяснять не нужно. Но что вы могли бы предложить особенного?

— Ресурсы, без которых рыцарям не обойтись.

— Имеешь в виду…

Во рту стало как-то кисло и противно. Правда, лицо Лео тоже выразило не самые благостные чувства, когда он уточнил:

— Песенницы. Оптовыми партиями.

— Черт…

— Ты же помнишь? Он угробил двоих, прежде чем встретился с тобой.

Положим, одна осталась вполне живой, хоть и не невредимой. Или речь о том, что…

— Я справился о состоянии мисс Лопес, первой пострадавшей. Как и обещал. Её рассудок так и не прояснился. По крайней мере, настолько, чтобы она смогла петь. Коллегия будет выплачивать пособие по утрате трудоспособности и оказывать помощь, в рамках допустимого. Но восстановить утраченное невозможно.

— Её песня…

— Разорвана в клочья. Прости, не хотел тебя расстраивать.

Да чего уж там. Чем больше информации, тем лучше.

— Теперь понимаешь, почему я… Сорвался?

Конечно. Подумал, что со мной может произойти нечто подобное. А поскольку мы уже были обручены, вовсю заработал инстинкт защитника.

— Все эти восхождения… Они, похоже, требуют очень многих жертв.

— Скорее, жертвоприношений.

Кивнул:

— Можно и так сказать.

Да не можно, а нужно. Какой смысл прятаться за иносказаниями и эпитетами? Процесс ведь естественный. Омерзительный в своей сути, но полностью соответствующий законам природы. Начинающие хищники постигают себя не только в играх. Но одно дело джунгли или саванна, где даже у добычи есть шанс победить. Здесь же…

Послушные стада на заклание. Просто замечательно.

— Значит, Петер должен был обратить на себя внимание и стать поводом для переговоров?

— Примерно так.

— А что в итоге должен был получить он сам?

Лео рассеянно потер шею:

— Не имею ни малейшего представления.

— Но его бы не отпустили?

— Скорее всего.

Сделали бы заложником, по всей видимости. Начали бы шантажировать вторую сторону. Например, угрозой все того же изучения и препарирования, а может, даже широкого обнародования отдельных подробностей, благо, наука ушла далеко вперед от тех, первых опытов. Массовый хайп — не та вещь, которую приятно наблюдать в своей личной жизни. И они бы договорились, алчущие с обеих сторон.

Нет, не так. Они все ещё могут договориться.

— Ты поддерживаешь эту идею? Ты сам? Внутри себя?

Я предполагала, что Лео будет думать, и довольно долго, но он ответил сразу:

— Это преступление. В котором я не хочу участвовать.

Ах ты ж, моя умница! Не знаю, что именно вправило тебе мозги, зато получилось отлично. Правда, что касается участия… Буду категоричной:

— Пока придется остаться. Нам всем, на своих местах. И делать вид, будто все идет по плану. Ты сказал, что ещё не докладывал наверх последние новости?

— О нашем совместном опыте точно умолчу.

— Да я больше про слова… Кто там кого как называл. Ты ведь сам этого не слышал. А я могла все напутать, от усталости и вообще.

Охотно кивнул:

— Разумеется. Только другая сторона явно уже в курсе и наверняка попытается…

Ну да. Установить контакт с парнем. Или просто сразу заполучить к себе. Как никак, рыцари на дороге не валяются. Только будет ли этому рад сам Петер? Хотя, ставить вопрос так, в принципе глупо. Какая, к черту, радость? Но может, среди своих его жизнь все же станет чуточку лучше? Лично я не особо жалую сестер и братьев по ремеслу, вполне могла бы обходиться без общения с ними, и тем не менее… Как-то приятнее время от времени осознавать себя частью сообщества. Да и выгодно, в определенных ситуациях. Профсоюзная поддержка, все такое. Помогут, подскажут, направят. Даже защитят, если понадобится, в том числе, от тебя же самого.