Создавалось стойкое впечатление, что парень словно видит весь этот мир, как в первый раз. Потому что даже за те двадцать с чем-то лет, которые он явно прожил в пределах планеты Земля, можно и должно было набраться всякого. Да тех же плоских шуток, кочующих из одной мужской компании в другую, право слово! А тем не менее, в сером взгляде отражается все, что угодно, кроме внутренней привычности к происходящему.
Смотрит, видит, понимает, но выводы делает… Уф-ф-ф. Хотя, иной раз, наверное, лучше бы не делал, потому что ответом на мой вопросительный взгляд стал момент растерянности, озвученный чуть виноватым:
— Простите… Ваш проездной…
Потом пошло неуверенное рытье в карманах, лишний раз доказывающее, что модно прибарахлился он совсем недавно. Карточку все-таки нашел и протянул мне, но моё внимание целиком и полностью поглотил скомканный листок бумаги, выпавший из куртки в процессе поисков.
Стандартная накладная службы доставки с перечнем позиций, как и можно было предположить, из весьма недешевого магазина, которая дотошно описывала весь комплект одежды и… Сто-о-п.
Упаковка презервативов?
Вот так-так. Кажется, тетушке Дарли сегодня подвезло с развлечениями. И хотя грешно смеяться над убогими, равно как и над святыми, но просто не смогу удержаться. Главное, побольше суровости добавить в вопрос:
— А это что ещё такое?
Он взял квитанцию в руки, внимательно прочитал строчку, на которую я указывала, поднял все такой же не обремененный сомнениями взгляд и простодушно резюмировал:
— Не мой размер.
Я согнулась пополам, чтобы моё истошное хрюканье было слышно преимущественно только коленкам.
Как вообще можно быть таким… таким… таким… Прямо и точно по всем известному клише, которое про «без страха и упрека». Правда, если при внимательном рассмотрении наши артельные сказки и легенды оказались не настолько уж волшебно-придуманными, то и у ряда устоявшихся понятий происхождение тоже может быть вполне прозаическим.
Но все равно, нашел же, что сказануть! Конечно, не было смысла ожидать смущений или оправданий, разве что элемента неловкости, и тем не менее. Элегантно он выкрутился. И репутация дамы осталась незапятнанной, потому что, мало ли, для кого что предназначалось, может, планировалось приятное продолжение семейного ужина. И сам ничем не поступился. Причем, похоже, всего лишь сказал правду. А ещё вернее, внес небольшое уточнение в действительное положение дел, потому что… Ну да. Могли возникнуть домыслы и вымыслы. А теперь все кристально ясно. К тому же, если бы мне, в самом деле, захотелось узнать, как он провел ночь…
Удивительно было ловить себя на такой мысли. Раньше я бы ни секунды не задумывалась над тем, воспользоваться песней или нет. Что же изменилось? Дурное влияние рыцаря сказалось? Скорее всего. Почему-то именно после встречи с ним и началось это странное торможение в принятии решений. Может быть, из страха воплощения старых сказок в жизнь? Что подчинит, если буду много своевольничать?
Нет, это как раз меня не пугает. Потому что взамен получу много больше: прямой доступ к материальному миру, который смогу мять и лепить… Хорошо, пусть не по собственному желанию, но с вечным восторгом и восхищением. Не самая плохая участь, прямо скажем. Куда как приятнее пения унылых колыбельных больным и умирающим.
Да, дело совсем не в страхе. В другом. В самом рыцаре. Даже когда он где-то далеко, за пределами ощущений, память-то никуда не девается. И эта его манера делать только то, что необходимо, она… Пожалуй, именно что заразительна. Потому что когда тебя допускают до участия в чем-то невероятном, отчаянно хочется соответствовать. Или хотя бы стараться оправдать оказанное доверие.
Но я все-таки рискну. Чисто из любопытства, за которое…
Он меня не осудит. В самом худшем случае вопросительно посмотрит и выгонит вон.
Я ведь только чуточку. Самую-самую ма…
От первых же нот дыхание перехватило и сожгло в пепел, горечью и проклятиями осевший на языке.
Кто посмел?! Ясно же было сказано: моё! Не трогать!
От сторожевой песни остались только уродливые обрывки, потому что кто-то, вопреки предупреждениям и просто хорошим манерам вознамерился… Да, сломать моего рыцаря. Удар такой силы не мог сделать ничего другого, сфокусированный, направленный, даже подкрученный, раз уж моё творчество беспомощно разметало во все стороны. Поразительно умелый и настолько… Знакомый?
Обычно для запоминания чужих почерков мне требуется довольно много времени и желания вообще этим заниматься, но тогда вся ситуация располагала к сосредоточенности, вот в памяти и отложилась легкая похвала, которой один уютный мужчина одарил официантку в качестве комплемента к чаевым. Осторожная и безобидная, но такая характерная. Такая…
Наверное, я слишком резко выпрямилась, потому что любимый вопрос рыцаря прозвучал обеспокоенно:
— Вам плохо?
Да я в бешенстве. Морально. А вот кому должно было быть и оставаться по-настоящему плохо, так это…
— С ним ничего не случилось, — сообщил Петер, зачем-то добавляя: — Если вам это важно.
А потом переспросил, чуть растерянно, словно удивляясь собственным же словам:
— Вам ведь это важно?
Важно. Конечно. Наверное. Только о Лео, полезшем на рожон туда, где висела табличка «Ход закрыт», я подумаю много всего разного потом, попозже. А сейчас нужно как-то попытаться загладить чужую беспардонность и хоть немного…
А не получится. Теперь закрыто и для меня тоже.
Ах ты…
На меня посмотрели то ли виновато, то ли извиняющеся, и резко сменили тему беседы, обращаясь к водителю:
— Багажник сколько литров?
— Заявлен на пять сотен, — ответил комодообразный Марко, стрельнув взглядом в зеркало заднего вида.
— Остановите, пожалуйста.
Я могла бы подумать, что это намек на меня, моё поведение и вообще нежелание продолжать общение, но вовремя вспомнила, что такие тонкости не в обычаях белобрысого рыцаря, и решила просто спросить:
— Чего удумал?
Он вздохнул, признавая:
— Если я не высплюсь, я сдохну.
А потом добавил, с ноткой безысходности:
— Или кого-нибудь убью.
Первое в мои скромные планы не входило никоим образом, второе… Скажем так, готова была даже составить компанию, особенно если цели сойдутся. Поэтому я дернула Марко за рукав:
— Поблизости найдется тихое местечко, где не задают вопросов и не шпионят за постояльцами?
— Конечно, мадам, — ответили мне, лихо сворачивая с проспекта на первом же перекрестке.
Я знала, что такие кварталы, застроенные, одному богу известно, в какие времена, все ещё оставались на карте города. Даже бывала в паре из них, то ли кого-то навещая, то ли по делам фирмы. Узкие улицы, невысокие дома, кое-где чуть ли не сходящиеся крышами навстречу друг другу, крохотные балкончики, растопырившиеся горшечными цветами, входные двери прямо от мостовой, окна первых этажей, вечно закрытые решетчатыми ставнями, за которыми всегда и наверняка прячутся любопытствующие глаза. И степенная дневная тишина, гордо заявляющая, что все местные обитатели сейчас заняты своими исключительно важными делами, но если вы соблаговолите зайти попозже, ближе к сумеркам…
Проезжая часть переулка, в который мы въехали, едва-едва вместила «майбах», а тротуары оказались настолько игрушечными, что пришлось выбираться наружу, чуть ли не прижимаясь к машине, потому что открыть двери полностью не представлялось возможным. Но все справились и, под руководством Марко, нырнули в ближайшую и крайне малоприметную дверь, за которой ожидалось обнаружить все что угодно, кроме вполне себе обыденной гостиничной стойки. Портье, дремавший на своем посту, завидев нашего комодообразного предводителя, нездорово оживился и болванчиком закивал в ответ на каждую фразу. Благо, Марко был немногословен в своих пожеланиях, иначе у несчастного от такого рвения отвалилась бы голова.
Тем не менее, протянутый ключ непостижимым образом оказался именно в пальцах Петера, и тот отвалил в указанном направлении, оставив денежные дела и прочие вежливости на нашу долю. Вернее, на долю Марко, который обошелся парой загадочных жестов и витиеватым пожеланием здоровья какой-то донне Амелии, что портье, как мне кажется, вполне удовлетворило. На все про все ушла пара минут, не больше, но когда я наконец-то перешагнула порог оплаченного номера, передо мной предстал уже только финальный занавес той сцены, которую наверняка было бы куда интереснее наблюдать в реальном времени.
