— Я обязан предупредить. Некоторые моменты могут вызвать… э… неудобства.

— Я не веду ваше дело. Конфликт интересов и все такое. Я только обеспечиваю соблюдение ваших прав на время следствия, — строго пояснила она и проворчала в сторону: — А неудобства вызывает двухметровый шкаф, который весь вечер ходит за тобой хвостиком и скорбно дышит в затылок.

В голове что-то больно щелкнуло.

Капитан же назвала её по имени. То есть, по фамилии. Точно. Мисс Портер.

Полли, мать его… Только такой заботы мне ещё и не хватало, для полного комплекта.

— Вы не обязаны.

Она подняла на меня взгляд, в котором можно было прочитать все, кроме намерения поступиться принципами.

— Я… уважаю стремление… э… моего напарника, но…

— У вас есть другие варианты, мистер Тауб?

У меня даже планов особо нет. Один-единственный, и тот завис.

— Нет, мэм.

— Тогда марш на место!

Я послушался, невольно задумываясь над тем, почему Полли назвал свою сестру «чудной». Нормальная она, как по мне. Хотя… Я-то с недавних пор уж точно не мерило нормальности, так что…

— И пристегнитесь!

Как прикажете. А ноги очень удобно пристроить в нише на выступах, которые в армейской комплектации прямо делают, как ступеньки.

Девица проследила за моими телодвижениями и мотнула головой:

— Какие же вы одинаковые, уму непостижимо…

Она кинула пиджак назад и сама уселась на водительское сиденье, но сначала — боком. Чтобы заменить красивые туфли на видавшие виды кроссы, а потом грохнуть дверью и стартануть так, что покрышки завизжали.

Видимо, такого выплеска эмоций оказалось достаточно для расправы с дурным настроением или чем-то там ещё, и далее мы поехали вполне себе нормально, не нарушая правил дорожного движения. Даже нарочито аккуратно: отстаивали все светофоры от первой до последней секунды, несмотря на откровенно свободную дорогу.

За рулем сестра Портера была сосредоточенна и неразговорчива, разве только изредка кидала взгляды в мою сторону, словно к чему-то примериваясь. Может, собиралась дать затрещину, может, поцеловать — я не пытался угадывать. Потому что ритм движения, подчиненный чему-то сугубо внешнему и самостоятельному, приятно успокаивал мысли, позволяя просто наблюдать. За ночным городом и девушкой, уверенно ведущей машину к неизвестной мне, но явно очень важной цели.

Можно было смотреть, к примеру, на кисть её руки, изящную, но крепко держащую руль. Даже слишком крепко, как по мне. Неплохо было бы чуть ослабить хватку, иначе быстро устанешь. И непременно размять пальчики, фаланга за фалангой. А потом погладить костяшки суставов и…

Она вздрогнула. Рука.

— Не делайте так, когда я за рулем.

Делать? Что? Зачем?

А, смотреть, что ли?

— Извините. Больше не буду.

— Не больше не, а… Я сказала: за рулем.

Ни хрена не понял, но лучше, наверное, согласиться:

— Хорошо.

Снова покосилась, видимо, проверяя выполнение обещания. Пришлось отвернуться к окну. Тем более, там тоже было на что взглянуть, потому что из сонной части города мы постепенно перебрались в ту, что живет полной жизнью круглосуточно.

Закономерно угодили в пробку на пересечении Каталины и Лексингтон. Но вынужденная пауза будто даже обрадовала моего водителя: девушка выудила из портфеля под ногами планшет и начала что-то увлеченно то ли искать, то ли находить. Погрузилась в свое занятие так, что пропустила начало светофора, и только ожесточенные гудки вернули её в реальность.

— Да слышу, слышу! Вот ведь, козлы безрогие… Никакой выдержки…

Дала газу, ещё сильнее, чем в тот, первый раз, и успела проскочить прямо перед красным. От этого рывка планшет скатился с её коленей вниз, мелькнув сообщением: Операция завершена». Хотя, я же обещал не смотреть? Вот и не буду.

Таймер приборной панели показывал 4.28 утра, когда мы остановились. И вовсе не у здания Управления полиции.

В принципе, по маршруту и так было ясно, что едем слегка в другую сторону, но я рискнул спросить:

— Куда вы меня привезли?

— Домой, — буркнула она, нашаривая планшет.

Не нужно было напрягаться, чтобы сообразить, чей дом имеется в виду. И все же, учитывая обстоятельства…

— Это совсем не нужно.

На меня посмотрели с недоумением.

— Вы хотите умыться?

Хочу. Не хочу. Не знаю. Наверное, стоило бы, если вспомнить правила приличия. Но эти же правила, с другой стороны, как-то не особо поощряют приглашение незнакомого мужчины к себе в квартиру посреди ночи. Правда, меня ведь и не приглашают. Просто приказывают:

— Идемте!

Снаружи дом выглядел, похоже, точно так же, как и, минимум, сотню лет назад, когда явно был выстроен для целей мелко-промышленного производства. Красно-кирпичный и черно-металлический, с большим остеклением по фасаду. Внутри все было куда больше похоже на жилое место. Даже консъержка имелась. Которая проводила нас любопытствующим взглядом, но рта не открыла. Только понимающе кивнула на небрежно брошенное:

— Машина мне ещё понадобится, пусть постоит у входа. Если кому помешает, звякнете.

Лифт поднял нас на третий этаж, распахнул створки, являя взгляду зрелище недоделанных ремонтных работ, и в моей памяти всколыхнулись подробности последней вахты.

— Полли так и не помог повесить дверь?

Она даже остановилась на пару секунд:

— Полли? А, эти ваши собачьи клички… Да, не помог, как видите. Некогда ему.

Прозвучало странно. Насколько помню, он серьезно собирался заняться делом. Прямо после. И ничего другого вроде не планировал.

— Некогда?

— Ах-ха. Тратит все время на переживания.

Вот теперь мозг уже надсадно заскрипел. Портер и переживания? Они все как вообще вместе ухитрились собраться?

— Из-за чего?

Она снова остановилась, обернулась, внимательно всмотрелась мне в лицо, явно не нашла, что искала, выдохнула что-то вроде: «Тупизна необыкновенная…» и зашагала дальше. К дверям своей квартиры, последней по коридору. Пощелкала ключами.

— Да идите уже сюда!

Большого опыта посещения чужих домов у меня не было, но вряд ли в данном конкретном случае что-то смогло бы помочь, потому что обстановка за дверью больше всего напоминала картинки из глянцевых журналов, которые Консуэла со своими подружками любила время от времени разглядывать. Видимо, в надежде найти способ приспособить высокую моду к низким потолкам.

А главное, почти на всем протяжении огромного, по сравнению с моими привычками, пространства не виделось ни одной перегородки. Если эта территория и делилась на функциональные зоны, то видимо, за счет мебели и прочих предметов интерьера. Что выглядело красочно и, что называется, стильно, но лично меня несколько напрягало. В смысле крайне малого количества определенности.

Хотя, при некотором усилии можно приспособиться. Попробовать представить опорными точками отдельные предметы, только не забывать, что они установлены не стационарно, и…

— Ванная комната — там!

Нет, это не комната. Да она по площади чуть ли не как домик на Рио Симплеза. Весь, с учетом крыльца. И тоже никаких тебе загородок, только душевая кабина прикрыта стеклом от остального пространства. А в сторону невообразимо большой ванны я запретил себе смотреть сразу и навсегда.

— Полотенце.

Скорее, полотнище. Мохнатое и пахнущее свежестью.

— В шкафу есть бритвенные станки. Мыло, мочалки — сами увидите. Торопиться не надо, времени — вагон. А то знаю я, как вы все обычно моетесь…

А что, есть какие-то отличительные особенности? И кто — все?

Пока я ломал голову над её словами, девушка вышла, оставив меня наедине с сантехникой и муками выбора. Нет, серьезно: флаконы, флакончики и флаконища, которыми были заставлены полки, я мог опознать, разве что, на десятую часть, и то лишь потому, что во время патрулирования единственным развлечением порой становилось разглядывание рекламы, уличной и магазинной. Пришлось волевым решением исключить из рассмотрения емкости с цветочными и фруктовыми рисунками, от греха подальше. Правда, оставшийся ассортимент пах не менее провокационно, хотя и в другую степь. Духовную. То есть, духами и одеколонами.