Так, и где ж та чертова стерва, которой меня все пугают? Может она плод воображения, после коллективного помешательства? Ну уж нет, это вряд ли. Найду ее и как следует разберусь.

Директриса оказалась реальна, сидела в деловом кресле, просто была незаметна. Она медленно повернулась ко мне и уставилась большими безумными глазами. Женщина, точней бабушка, была очень странной.

По возрасту примерно лет шестьдесят, небольшого роста, полная и густо накрашенная. Как та же Георгина Григорьевна. При этом волосы завиты в странные локоны бело-розового цвета. Такое чувство, что колдовская кукла ожила и пришла за мной с того света.

— Дархс меня раздери, — процедил, рассматривая мощную старушку в синем пиджаке.

— Ааа! Нарушитель дисциплины! — громко завизжала она, тыкая в меня пальцем.

— Нет, я учиться пришел, — пожал плечами, пытаясь взять себя в руки. Что за директора пошли, твою мать? Не руководители, а шоу уродов!

— Учиться??? Как ты смеешь, негодник?! Почему без формы? Почему напал на моих Смотрителей? Почему сопротивлялся охране? Почему? Почему? Почем-у-у-у??? — завизжала бабуля, тыкая в меня накрашенным ногтем.

Не знаю, какая у нее магия. Но я чуть не умер от воплей. Такое чувство, что попал в си-торнадо и получил страшный ущерб.

— Ах, черт возьми. Хватит. Постойте. Я не хотел это делать. Просто так получилось, — простонал, заткнув уши.

Дальше рассказал все как есть, скрывая мелкие подробности, такие как явление призрака и смертельная битва с повелителем Тьмы. Старался говорить твердо и четко, не проявляя эмоций.

Директриса немного расслабилась, сверля меня едким взглядом. Потом, предложила присесть на гостевой стул. На ее лице заиграла легкая улыбка. Бабуля обратилась ко мне с дружелюбием или даже с нежностью, будто мы стали друзьями.

— Ааа, теперь все понятно, мой мальчик, — сказала она. — А я Элеонора Олеговна Затравская — новый руководитель школы. Меня давно смущала тяжелая атмосфера, в которой учится современная молодежь. Вот, провела небольшие реформы. Внесла немного ярких красок в быт замечательных школьников.

— Кхм, да... я заметил, — выдохнул, пытаясь понять, что ей надо.

— И как? Вижу, ты не совсем понял мою идею. А я всего лишь хотела раскрасить серую жизнь, ничего необычного.

— Да, правда, что ли? Ожесточив охрану и завербовав местных лохов? — повел бровью, дерзко глядя на дамочку.

— Лохов. Да, с ними проще, чем с выскочками, — задумчиво пропела директриса. — А ну, стой, погоди! Ты недоволен моей реформой! Ты — не доволен моей реформой аааа!!!

Бабка взмахнула рукой и вокруг меня закрутились зеленые полосы. Это были энергетические оковы, которые стянули руки и ноги. Чудовищная сила подняла меня к потолку, сложила пополам в позу эмбриона и стала сильно давить.

— Выскочка! Не люблю наглых выскочек! — захрипела Элеонора. — Я уже поломала двоих... Остальные сами свалили. Тебя ждёт такая же участь. Вижу, ты самый наглый. Ничего... переломы костей отлично лечат нахальство!

Она совсем не врала. Чертовы магические путы сдавили руки и ноги. Жуткая боль пронзила все тело. Казалось, еще чуть-чуть, и я просто умру. Позвоночник развалится на куски, ноги завяжутся в узел, руки отделятся от тела.

— Аааай, чертова ведьма! — прохрипел, пытаясь блокировать боль, что сейчас не особо-то получалось.

— Что ты там мямлишь, мальчишка? — прорычала Затравская, продолжая водить рукой, которая сияла зеленым.

Стало ясно, что я круто попал. Нет, при желании можно вырваться из оков. Уверен, что смогу уложить старую дуру. И охрану, которая сюда явится.

С этим ясно все, а потом? Ведь, по факту, я покушаюсь на чиновницу, за которой стоит Государство. Она — не заевшийся дворянин, что грозит уничтожить семью, не скрытый чернокнижник и не гопник на улице.

Она, по сути, директор, который нормально работает, если судить юридически. Побив ее, стану гребанным террористом, и никакая сигма тут не поможет. Что ж, надо действовать хитростью. Без обманного маневра никак!

— О нерадивый пацан. Вижу, ты хочешь еще! Аха-ха, что ж... сейчас мы подкинем угля в печь правосудия! — радостно завопила Затравская.

— Нет! Извините! Вы все правильно сделали, — сказал, применив актерский талан, и с трудом подавляя адскую боль.

— Что? — вытаращила накрашенные глаза старушенция.

— Говорю ааай, я не прав, черт возьми! У меня есть важное... ооо, дархс, предложение! — простонал, ощущая, как кости скоро сломаются.

— Хмм, не такой уж ты и противный! — удивленно сказала старуха.

Ее магия тут же пропала. Я с криком свалился на пол с высоты в пару метров. Успел немного сгруппироваться, но все равно не слишком приятно. Какое-то время корчился на полу, не в силах сказать даже слово.

— Ты что-то хотел сказать, милый юноша? Не стесняйся, дорогуша, я не кусаюсь! — выдержав долгую паузу, заявила Затравская.

— Ах, блин, да. У меня есть дело одно, твою мать, — прохрипел, садясь на полу. — Знаете, ваша система плохая. Подростки называют вас стервой, не хотят ничего выполнять. Скоро будет бунт и вас уберут...

Я нес полную ахинею, но иначе было нельзя.

— Что??? Аааа не позволю! Я главная, я все решаю! Я придумала радостную школьную форму, чтобы все радовались! А они! Вот негодники! — заревела бабуля, сбросив со стола канцелярские принадлежности.

Отлично! Я иду верным путем. Надо продолжать пудрить мозг. Главное, чтобы не сорвалось.

— Да... Вы правы, они очень неблагодарны. Но вы не сможете вычислить всех и как следует наказать, — подметил, с трудом встав на ноги.

— Смогу! Я все смогу! У меня много охраны, магия, вот. Еще помощники всякие!

— Хех-хе-хе, ой, смеяться больно. Какие помощники, госпожа? — произнес, поднимая опрокинутый стул и садясь напротив Затравской.

— Я создала сеть смотрителей за порядком! — пафосно крикнула бабушка.

— Таких, как Славик и Санчо? Они дальше своего носа не видят. Несут всякую чепуху, боятся собственной тени. Заговорщики могут крутиться под носом, а они и ухом не поведут. Мой отец был знатным разведчиком. Он учил меня, как правильно устанавливать слежку. И я бы, сделал все по-другому, — сказал, стараясь быть убедительным, как никогда в своей жизни.

— Как? Говори, милый мальчик? — заинтересованно спросила Затравская.

— Ооо, все не так просто. Надо проработать детали. Но если кратко, то вы будете знать все, что творится у школьников. Ни один выскочка не уйдет от вашего сурового взгляда. Вы станете лучшей директрисой на свете. Вам дадут боевой орден, госпожа!

— Что?

— То есть грамоту и премию к зарплате! Вот так!

Элеонора чуть разомлела, пялясь на меня морщинистой рожей. Она была малость двинутой, но не полной идиоткой, как тот Иваныч. Потому бабушка вдруг нахмурилась и взяла в сухую кисть карандаш.

— Почему я должна тебе верить, мой мальчик? Ты нарушал дисциплину и вел себя агрессивно, — тут же сказала она.

Так, это хороший вопрос. Но ответ у меня заготовлен. Так что поймать на детских уловках меня не удастся.

— Простите, погорячился. Ваши смотрители кхм... вели себя очень плохо. Я сделал замечание, а они сами напали. Мне просто очень нравится дисциплина. Не могу смотреть, как кто-то ее нарушает.

— Ооо, даже так? Интересно, — процедила Элеонора, взял в рот кончик карандаша. По идее, это должно возбуждать. Но в той «идее» нет места пенсионному возрасту.

Стараясь не смотреть на «штучки» престарелой кокетки, я сделал ей несколько комплиментов. Заявил, что готов помогать в борьбе с разными маргиналами. А завтра предоставлю надежную схему того, как сделать жизнь в школе лучше и безопаснее.

С большим трудом, применив кучу шпионских навыков, я смог уболтать эту бабку. Она настолько раздобрилась, что позволила выйти из кабинета самостоятельно, не привлекая охрану.

И это было мне на руку. Ведь оставаться в голубо-розовой дурке я не хотел, и желал поскорее свалить. Но для этого нужно оценить обстановку, разобравшись, что здесь творится.