Следствие по делу Мазая идёт уже больше трёх недель. Витьку разгребать и разгребать ещё. Но он счастлив до жопы, что смог поймать жирный экземпляр и вместе с прокурором грезит сроками для него.

Витя оказался прав, Стас — маньяк. Убитая элитная проститутка — его бывшая пассия, та, с которой он изменял Веронике. А пришил девку Мазай за то, что она с ним даром спать не соглашалась, деньги требовала. И пофиг психу, что у дамы профессия такая.

Убиенный бомж — корефан другого бомжа, на которого Стас переписал свой особняк. Мужик протёр зенки после пьянки и решил качнуть права за друга — мол, чо это ты, Стасик, кореша моего на законную жилплощадь пускать отказываешься? Короче, отдал жизнь за не свои претензии.  К  н  и  г  о  е  д  .  н  е  т

А ещё была продавщица из магазинчика на трассе. Она Стаса обсчитала, а он это засёк и решил, что алчную женщину можно отправить на тот свет. Из охраны в павильоне была только тревожная кнопка, которую продавщица нажать не успела.

Мотив у Стаса везде один — ненависть к тем, кто хочет «присвоить» его деньги или имущество. Он ещё и недвижимость рядом с местами преступлений покупал — такие вот монументальные зарубки на дереве. Жадный до одержимости псих.

Но степень вменяемости Мазая определит экспертиза. А я могу сказать одно — жадность сгубила не только фраера. Стас уже в шести эпизодах признался. И походу это ещё не все.

Как подумаю, что моя котёна хрен знает сколько жила под одной крышей с этим ублюдком, так у меня мотор в груди чихать начинает. Мазай её убивать не собирался как самую неалчную из своего окружения. Только от этого не легче.

Что касается Насти… Дура. Стасик и её собирался грохнуть — слишком уж госпожа Морозова денежки любит. Но теперь она сядет. Мужу Настиному соболезную, а ей нет.

Выхожу от начальника и иду на наш этаж. Только в кабинет не захожу — присаживаюсь на стульчик рядом с дверью. За ней Ника показания даёт. Замучилась уже моя девочка. Как Мазай в новом эпизоде признается, так Ника у Вити сидит. Она со Стасом сожительствовала, вот теперь и вспоминает, где он был, что делал. Ценный свидетель. Универсальный, я бы сказал.

Я бы полжизни отдал, чтобы оградить любимую женщину от всего этого. Чтобы Ника вообще никогда не встречалась со Стасом, не знала его. Жаль, такую услугу никто не предоставляет.

— Александр Александрович! — по коридору ко мне бежит Лидок.

Шубка норковая нараспашку, каблучками кожаных сапог цок-цок, а глазёнки испуганные. Чего это она? Лиды в отделе сегодня вообще быть не должно.

— В ёмкость со скипидаром села? — пытаюсь шутить. — Привет.

— Здрасьте, — дышит часто после пробежки. — Вас начальник к себе уже вызывал?

— Только что от него. А что?

В глазах Лиды мелькает неподдельный ужас. Она медленно стягивает шарф с шеи и опускается на свободный стул рядом со мной.

— Мы этого так не оставим, — заявляет решительно. — Я подключу Бориса. Мы будем жаловаться!

— Куда? — офигев, смотрю на девчонку. — На кого?

— Пусть Боря разбирается, куда и на кого, — серьёзная до невозможности, хватается за телефон. — Сейчас я ему позвоню.

— Э-э, стоп! — успеваю забрать у Лиды смартфон. — Что происходит?

— Это Танька всё! — всполошено объясняет. — Подсуетилась, чтобы вас уволили! Дала кому-то там сверху на лапу, и теперь вас попрут из органов! — захлёбывается словами. — Не на тех нарвалась! Мы вас отстоим, Александр Александрович!

Лидок на броневике, а я в шоке. Кто-нибудь объясните мне, что происходит? Какое увольнение? Кому там Танька дала на лапу? Или просто дала?

— Лид, меня не увольняют, — вытягиваю у неё из руки шарф и наматываю ей на шею. — Наоборот — у меня будет новая должность и звание. Меня в следственный комитет позвали. Повышение, считай.

— Как? — у Лиды глаза-плошки.

— Как-то так, — пожимаю плечами.

— Но Танька кому-то полтора миллиона заплатила, чтобы вас уволили из органов, — сглатывает нервно.

О, нашлись мои полтора ляма! Точнее, уже не мои, а какого-то ушлого парня, который облапошил Таньку. Отец с ней до сих пор в контрах из-за Лиды, а своих знакомых на верхушке МВД у Татьяны нет и быть не может.

— Не знаю, Лидок, кому там Таня заплатила, — прячу улыбку в кулаке, — но я бы ему мохнатую лапу пожал.

Пара мгновений на переварить информацию — и Лидок заходится в хохоте. И я ржу. Это реально очень смешно.

Но самое интересное в этой истории даже не полтора миллиона, которые наивно профукала Таня. Есть кое-что круче. Мы с Никой съехали на съёмную квартиру, и я, конечно, перевёз туда свои вещи. Среди них большой такой школьный портфель с документами разных лет. Как-то вечером моей котёне от нечего делать вздумалось навести в этом «чемодане» ревизию. Сидела, деловая, бумажки перебирала, а потом подняла на меня глаза и ошарашено выдала: «Сань, в сталинке один собственник — ты». Я сначала не поверил, а потом доки глянул и понял — что-то в этом есть.

Сделка купли-продажи состоялась днём раньше нашей с Таней регистрации в ЗАГСе. Значит, я единоличный собственник сталинки. Сходил я на консультацию к юристу, он подтвердил — так и есть. То, что мы квартиру в реестре зарегистрировали уже после свадьбы, вообще ни на что не влияет. Таня, конечно, может пойти по судам, но пусть хоть до Верховного дойдёт — закон на моей стороне.

Вот и получается — квартира моя, машина продана, а больше нам с Танькой делить нечего. Такая вот увлекательная арифметика.

— Чего смеётесь? — из кабинета выходит котёна.

— Мои полтора миллиона нашлись! — не могу перестать ржать.

— То есть потерялись, — Лидок держится за живот.

Ника смотрит на нас, как на идиотов, но в знак солидарности со слабоумными улыбается.

— Таня отдала деньги какому-то мошеннику, чтобы меня из органов навсегда уволили. А меня, блин, повысили!

— Тебя повысили?! — Ника расцветает. — Сашка, ты у меня такой молодец!

Котёна обнимает меня за шею и смотрит в глаза с нежностью. Она одна умеет посмотреть, сказать, обнять так, чтобы у меня сил прибавилось — хоть горы иди сворачивай.

— Устала? — поддеваю курносый носик свои шнобелем.

— Угу, устала. Поехали домой?

— Поехали, — целую девочку.

Подбросим Лиду, куда ей там надо, и поедем с котёной домой.

Домой — это не просто место, где мы живём.

Домой — это вкусный ужин, который готовим вместе, и фильм, который смотрим на диване в обнимку. Это секс до рассвета, потому что невозможно оторваться друг от друга, и тёплая ванная с пеной, в которой можно лежать вдвоём и болтать о чём угодно.

Домой… это там, где меня ждёт котёна.

Месяц спустя

Какое восхитительное воскресное утро! Порхаю по квартире, как бабочка. Благо места достаточно — мы теперь живём в Саниной сталинке. Таню Саша отсюда выписал и, пожелав ей всего хорошего, закрыл за ней дверь навсегда. Говорят, она снова взялась за переписку с московскими женихами. Не повезёт кому-то. Но это уже не наши с Сашкой проблемы.

У нас вообще проблем нет. Сплошной позитив в последнее время. А сегодня утром прибавился ещё один повод для радости.

Случилась у меня задержка. Сане я решила пока ничего не говорить. Купила вечером тест, а утром, когда мой Орлик уехал на рыбалку, использовала. Он показал две чёткие красные линии!

Теперь думаю, как Сашке рассказать. Хотела скинуть ему фотку без комментария, но как-то это… не вместе, в общем. Мне хочется вживую увидеть реакцию Орлика. Думала я думала и придумала — куплю бархатный футляр, положу туда тест, а вечером вручу будущему папе. Он, конечно, обалдеет — чего это я ему без повода подарки делаю? А потом откроет коробочку и обалдеет ещё раз.

Собираюсь быстро — мне в одиннадцать надо с женой Вити встретиться. Договорились с ней кофе попить. Хорошая девчонка, кажется, мы с ней подружимся. По пути заскочу в ювелирный магазин.

Окрылённая, выхожу на лестничную клетку, и настроение разбивается вдребезги. Вася грустный по лестнице поднимается. Не смог он оставаться в квартире, где с Настей жил — теперь наш сосед.