Саня тяжело вздыхает и молча смотрит в потолок.

— Сначала я тупо забил на развод, — рассказывает негромко. — Может, надеялся на что-то или… Не знаю. А когда понял, что всё кончено и подал доки, Танькин отец стал вставлять палки в колёса. Он юрист и не последний в городе человек в плане связей.

— И у тебя связи. Разве нет? — приподнимаюсь на локтях, смотрю на задумчивого Орлика.

— Да. Но выдирать прошлое с корнем всегда непросто, — признаётся. — Я не прилагал особых усилий, чтобы помешать тестю. Раньше, — добавляет и поворачивает ко мне голову. — Теперь всё иначе.

— Да? — с лёгкой улыбкой, гну бровь. — Что-то изменилось?

— Язва, — Саня улыбается.

Мгновение — и он укладывает меня на лопатки, накрывает собой и жарко целует. Эта ночь будет сладкой и долгой…

Утром вставать совсем не хочется. Что-то случилось с отоплением, а под одеялком рядом с Сашей тепло и уютно. И вообще ночь любви меня вымотала — спать хочу.

— Мне на работу надо.

Саня пытается встать, но я вцепилась в него мёртвой хваткой — не пускаю.

— М-м… Не-а, — утыкаюсь носом в крепкое плечо.

Но мне тоже надо вставать и топать в поликлинику. Сегодня приём у терапевта.

— Меня лишат премии, — Орлик серьёзно давит аргументом.

— Ла-а-адно, встаём, — нехотя отлипаю от мужчины моей мечты.

Знала бы я, каким будет это утро — не стала бы сопротивляться. Совместный душ, кофе с бутербродами и поцелуи без конца. Со Стасом мы никогда так не проводили время. Даже укол, который Саня мне поставил, настроение ни капельки не испортил. Процедурная медсестра из поликлиники рядом с моим Орликом не стояла.

Одеваюсь «пока горит спичка» и мы с Саней выходим из квартиры. Он подбросит меня до больницы и поедет на работу.

Поворачиваю ключ в замке и поглядываю на дверь квартиры товарища следователя. Интересно, Таня ночью, что-то слышала?..

— Нет её, — Саша влёт угадывает мои мысли.

— С чего ты взял? — спускаюсь за ним по лестнице.

— Танька сейчас совсем в другом месте, — в голосе Сани играют злорадные нотки.

— Где?

— Да так… неважно, — отвечает туманно.

Думаю, он не просто так несколько раз ночью бегал в кухню говорить по телефону.

— Что ты задумал? — спрашиваю, когда мы выходим на улицу.

— Не забивай голову ерундой, кис, — подмигивает и снимает машину с сигнализации. — Всё будет хорошо.

В этом я не сомневаюсь! Сложно сомневаться, если за спиной выросли крылья.

— Сань? — тереблю краешек куртки, сидя на переднем пассажирском.

— М?

— Ты сегодня в отделе ночевать будешь? — спрашиваю, а щёки горят.

— Планировал там, — кивает. — А вообще нам с тобой надо хату снять где-нибудь в другом районе.

— В смысле — нам с тобой? — опешив, смотрю на Саню. — Это ты так жить вместе мне предлагаешь?

— Я не предлагаю, котён, а ставлю перед фактом, — улыбается уголками губ. — Всё, попала ты.

— Пф-ф! Ещё неизвестно, кто из нас попал! — показываю язык.

Саня смеётся, а я стараюсь выглядеть серьёзной, но душа у меня поёт.

— Займись сегодня поиском квартиры, — заявляет привычным приказным тоном. — Полазь по сайтам, приценись.

— К-хм… у меня денег нет прицениваться, — песня в душе становиться тише.

— О деньгах в нашей семье буду думать я, — сурово отрезает Саня. — Кстати, ты кем работаешь?

— В школе. Начальные классы у меня.

— Училка, что ли? — лыбится Орлик.

— Учительница, а не училка, — хлопаю его ладошкой по бедру.

— Понял-понял! Не бей только! — ржёт. — Мы ещё жить вместе не начали, а ты мне уже пару травм нанесла. Не педагогично!

— Ой, тоже мне Макаренко!

Шутя на серьёзные темы, доезжаем до поликлиники.

— Всё, киса, дуй, — вздыхает Саня, — а то я на работу опоздаю.

— До вечера, — тянусь за вкусным поцелуем.

И получаю его. Потом ещё один. И ещё… Оторваться друг от друга мы не можем.

— Точно опоздаю, — шепчет мне в губы Орлик.

— Всё-всё, убегаю, — чмокаю его в нос и дёргаю рычажок на двери.

— Погодь, — ловит меня за руку. — Сегодня будет много дел — могу на звонок не ответить. Но я перезвоню обязательно. И смски мне шли поэротичнее. Поняла? — спрашивает с абсолютно серьёзным лицом.

— Может, ещё фоточек накидать? — смеюсь.

— А то! — Саня снова меня целует. — Вечером тебя ждёт сюрприз, — шепчет вкрадчиво.

— Э-эм… Мне уже страшно.

— Нормальный сюрприз! — Орлик делает большие глаза. — Всё, я погнал.

Выхожу из машины, но в поликлинику не спешу — провожаю взглядом машину товарища следователя.

Такой счастливой я себя ещё никогда не чувствовала. Стас даже в наш конфетно-букетный период не устраивал для меня сюрпризы. Жутко интересно, что будет вечером.

В отделе я первым делом топаю в «тигрятник» навестить жену. Она сегодня с пяти утра там отдыхает — я посодействовал. Видел вчера в окно, как она при параде во дворе гарцевала вокруг моей тачки. В таком виде вечером Танька могла отправиться только в одно место — в любимый бар. С подружкой, конечно. Ещё бы! Они с этой пиявкой после Таниного приезда наверняка ещё не виделись.

Сегодня ночью у меня в голове родился план, и я подсуетился — попросил товарищей организовать для Татьяны не люксовый номер у нас в отделении. Теперь мне нужна удача. Много.

Таньки в «тигрятнике» нет — она уже у следака. То есть беседует в нашем кабинете с Витей. В приподнятом настроении иду туда. Приоткрываю дверь и смотрю в щёлку на картину маслом. Витёк с самым серьёзным выражением лица работает, а моя неблаговерная сидит на стульчике и пытается ему втирать. Пока всё идёт по плану.

— Объясни, на каком основании меня задержали! — Таня наезжает на Витю. — Я три часа в клетке с бомжихой просидела!

— Бывает, — Витёк что-то царапает ручкой на листе бумаги. — Задержали вас за нарушение порядка в общественном месте и порчу чужого имущества.

— Ты чего мне «выкаешь», Витя! — Таня на грани нервного срыва. — Не делай вид, что мы не знакомы!

— Я на работе, — смахивает несуществующую пылинку с пагона.

Как роль отыгрывает! Красавчик!

А Таньку уже потряхивает. Она глубоко вдыхает и закрывает глаза на пару мгновений.

— Во-первых, я ничего не нарушала и не портила, — выдыхает. — Во-вторых, сейчас приедет мой отец и устроит вам весёлую жизнь! — срывается.

Сейчас Борис Николаевич вряд ли приедет. Позже.

— Как это — не нарушали? — Витёк делает большие глаза. — Вот же… — перебирает бумажки. — Громко кричали ночью на улице, — читает, — матом, между прочим. Разбили витрину магазина, запустив в неё тяжёлым предметом. Что вы бросили в стекло?

— Я ничего не бросала! — Таня едва не подпрыгивает на стуле от возмущения. — Когда я вышла из бара, где отдыхала с подругой, эта проклятая витрина уже была разбита, а менты до меня докопались! Конечно, я кричала! — хлопает пятернёй по столу. — Они меня за руки хватали!

— Проводили задержание, — исправляет её Витёк, — а вы оказали сопротивление сотрудникам полиции.

Пацаны тоже красавчики! Полный фарш в упаковке организовали.

— Господи-и-и! — Таня запрокидывает голову. — Витя, ты меня слышишь?! Мы с подружкой сидели в баре. Отдыхали мы, понимаешь? — наваливается грудью на стол.

— Допустим, — Витёк кивает и принюхивается.

— Вот, да… — Танька прикрывает рот ладонью. — Подруга решила остаться, а я собралась домой. Вызвала такси и вышла на улицу, а там эти… — запинается, пытаясь подобрать цензурное слово. — Пэпсы ваши!

— Жители дома, в котором находится бар и магазин, видели в окно, как вы разбили витрину, — Витёк приплетает, скорее всего, несуществующих свидетелей. — К тому же вы были в состоянии алкогольного опьянения. Экспертиза это показала. От вас и сейчас пахнет алкоголем.

— Да, мы выпили с подругой в баре. Но я ничего не разбивала, — хнычет Танька. — Посмотрите по камерам, в конце концов!

— Камеры магазина сегодня ночью не работали, а с камер бара витрину не видно, — Витя разводит руками. — Плюс у вас при себе не оказалось документа, удостоверяющего личность.