С наступлением утра старик вышел на крыльцо. Хотел было потянуться, кости размять, но заметил пристальные взгляды гвардейцев, что-то буркнул и, важно опираясь на посох, устремился к шатру императора.

– Царь, как долго я должен терпеть присутствие этих варваров возле моего дома?

Император удивленно посмотрел на отшельника:

– Мои люди чем-то обидели тебя?

– Они всю ночь бродили под окнами, мешали спать своей болтовней, да еще и утром, разинув рты, уставились на меня, как сычи, завидевшие суслика. Доколе мне терпеть это? Доколе?!

Генерал бросил недобрый взгляд на старика, но вспомнил о приказе императора проявлять к тому почтение.

– Отшельник, я прошу твоего дозволения остаться нам ненадолго, пока принцесса не поправится. Я послал за лекарем. Он ее осмотрит и скажет, что делать дальше. А пока мои люди помогут тебе по хозяйству. Наверное, тяжело в таком возрасте самому следить за двором.

– Не нужна мне помощь, – буркнул старик, – сам справляюсь.

– Знаешь, наш батюшка, покойный император Вирас, наказал мне разыскать одного мудреца, чтобы тот мог поделиться светом своих знаний с его потомком.

Старик попятился, и его губы дрогнули.

– Думается мне, – продолжал император мягко, – что ты – тот самый мудрец, великий наставник – Астилирон.

Отшельник хотел уже развернуться и уйти прочь, но правитель остановил его.

– Учитель, вы дали обещание своему другу. Ужели нарушите его?

Астилирон повернулся к императору и, опершись на палку, ответил неуверенно:

– Давно было то. И – я обещал обучить достойного! Этого ваш император не сказал?

– Сказал, мудрейший. Уверен, что мой сын Ириган достоин.

– Я дряхлый старик, – пробурчал отшельник, – у меня давно не было учеников. Последнего я обучал годков этак двенадцать назад. Куда, думаешь, он делся?

Император вопросительно уставился на старика.

– Сбежал, поджав хвост, как нашкодившая дворняга, – ехидно рассмеялся отшельник.

– Ваше величество, – послышался голос генерала, – лекарь прибыл.

Астилирон презрительным взглядом окинул лекаря. Тот был не стар, только кое-где у висков пробивались редкие седые волосы, а на макушке начинала формироваться плешь.

– Ваше величество, – поклонился придворный врачеватель, – мне сообщили, что здесь нужна моя помощь.

– Идемте, – указывая на избушку, сказал император.

Бросив взгляд на принцессу, лекарь обмер, словно призрака увидел. Осмотрев девочку, он вышел на крыльцо.

– Состояние тяжелое. Нужно подождать, когда принцесса откроет глаза.

Не успел он договорить, как из дома донеслось:

– Батюшка?

Лила, опершись на локти, пыталась встать.

– Доченька, тебе нельзя двигаться, – Кришатра упал на колени у постели падчерицы, – ложись, я здесь, с тобой, моя золотая.

Он обхватил руку принцессы обеими ладонями и прижал к груди так, что девочка пальцем зацепила колечко тяжелой подвески. Она улыбнулась, хотела было засмеяться, но закашлялась.

– Как ты, моя дорогая? Что болит?

– Голова немножко болит, батюшка, – протянула она, поморщившись.

На самом деле болело все, но девочка не хотела расстраивать отца.

– Хочешь вернуться домой? Твой брат и сестры очень беспокоятся за тебя.

– Хочу, а как мама?

С лица его вмиг исчезла улыбка.

– Все о тебе беспокоятся, – сказал он, отводя взгляд.

Дорога домой со всеми приготовлениями заняла без малого три дня. Пришлось сделать большой крюк, чтобы безопасно добраться до дворца.

В то время армия под руководством генерала Райга уже в полном составе вернулась с западной границы империи. Солдаты наконец смогли перевести дух. Обычно после дальних походов устраивались народные гуляния. Но не в этот раз. Вся столица и дворец замерли в ожидании императора.

– Давно уж наш государь уехал, – обращаясь к Харгу, сказал Луфер, усаживаясь в конюшне на мешок с соломой. – Ох, беда нас ждет по его возвращении. Видимо, кто-то догадывается, что это мы расправились с принцессой. Поэтому и запрещают дворец покидать.

– И от императрицы никаких вестей, – заметил Харг, стараясь казаться спокойным.

Луфер захрустел пальцами и затараторил:

– Анису я давно не видел, наверно, плачет без отца, бедняжка. Это мне наказание свыше. О, боги, что же делать… Отрубят нам головы, а я с дочерью не успел попрощаться.

– Мы – наемные убийцы, нашего брата конец известен, – все еще невозмутимо ответствовал Харг.

– А когда мы ими стали, а? Я вот охранником был двенадцать лет, и что, теперь – убийца? У меня же выбора не было. Императрица приказала. Да что ей сделала эта девчонка? Ну, точно, не родная она ей. Вот и расправилась с падчерицей, пока императора не было. Императрице-то ничего не будет. А нас на части порвут и псам скормят. О, боги!

– Ну, полно квохтать, от тебя башка уже трещит.

– А вот скоро нечему трещать-то будет! – Луфер вскочил с тюфяка, набитого соломой, словно ошпаренный. – А то, что нам велено стойла драить, тоже ничего не значит?

– Бравые воины вернулись из похода, вот им-то и дали время на отдых. Что тут особенного?

– Эй вы, бегом сюда, – послышался голос главного конюшего.

– Вот то, о чем я говорил, – прошептал Луфер, заламывая руки, – теперь каждый слуга командовать мною будет.

– Недолго, видимо, – криво усмехнулся Харг.

Главный конюший стоял на пороге, подбоченившись, и все потирал свой красный нос, похожий на свеклу. Давно уж он не вдыхал ароматов свежей конской мочи и навоза.

– Вонь аж до дворца доносится, – повел носом Лангер. – Подготовьте мне гнедую, немедленно! И чтобы когда я вернусь, здесь пахло розами! Ро-за-ми, – произнес он по слогам.

Луфер отвязал упитанную кобылицу и передал конюшему.

– Куда направляетесь, господин?

– Государя встречать еду, – буркнул тот, сжимая вожжи и подстегивая ими лошадку.

Император вошел во дворец, держа на руках принцессу.

Двор шумел. Слуги в спешке разбегались с поручениями, данными главным лекарем.

– Как же ей удалось спастись? – гневно прошипела императрица, поднимаясь с дивана в своих покоях.

– Ваше величество, вы не выйдете встретить императора? – робко спросила Шелена.

– Ну, точно дьявольское отродье, – продолжала императрица, никак не реагируя на вопрос фрейлины. – Когда же она исчезнет из моей жизни?

– Государыня, что прикажете делать с теми стражниками? Ведь принцесса жива, она вспомнит, кто хотел ее убить.

– Меня не волнует их судьба, Шелена.

– Но они могут сказать, что это вы им приказали.

– И пусть. Мне все равно.

Императрица вышла на балкон и, опершись на перила, окинула взглядом двор. Где-то послышалось едва различимое щебетание молоденьких служанок, раздался громкий голос генерала Райга, отдающего приказы. Милантри вернулась в свои покои.

Принцесса потихоньку восстанавливала силы и спустя две недели смогла встать на ноги.

– Доченька, – император зашел к Лиле, как делал теперь каждый день, – как ты?

– Батюшка! – принцесса радостно вскочила из-за стола, за которым что-то рисовала.

– А ну-ка, глянем, что у тебя тут, – Кришатра подошел к столу и взял листок бумаги, с которого хищно глядели большие змеиные глаза. – Кто это?

– Это дракон.

– Дракон? А где ты такого видела?

– Во сне. Он был огромный, черный, злой… Но я его не боялась.

– Интересно… Расскажи-ка мне свой сон.

– Я смотрю на кольцо, очень красивое, с большим черным камнем. Я с трудом удерживаю его на среднем пальце, прижимая безымянным и указательным.

Вокруг голубое небо, я лечу… Дует сильный ветер, и я боюсь упасть, но кричу: «Быстрей, быстрей!» Прижимаюсь к чешуе на теле дракона и чувствую себя так спокойно! Вокруг дракона развеваются какие-то нити… или туман… непонятно. Мне кажется, что он – самое родное существо. Я глажу его, и слезы сами катятся по щекам. Я чувствую что-то такое странное, оно будто жжет изнутри, и сердце сильно-сильно бьется. А потом белый снег, только снег и человек без лица! А потом… – у девочки перехватило дыхание, она стала жадно хватать воздух.