Поздравляю с праздником. До свидания.

На праздник домой, наверное, не поеду».

В письме моим родителям брат пишет несколько прикрыто о своей жизни. Вот его письмо из Челябинска, которое переслал мне мой отец. Брат пишет родителям:

«Здравствуйте.

Ну, наконец-то собрался. Всем так всем. Сегодня жертвую весь вечер на письма. А начиная с завтрашнего дня, буду пытаться заработать себе спокойный праздник, чтоб в эти два дня ни за что не браться. Разве только общественность будет меня тревожить. Меня же теперь ещё повысили в комсомольской должности, забот добавили. Ну ладно.

Я так и не ответил на последнее письмо. Папка, твои осторожные намёки на холодность в наших отношениях с Люсен, по-моему, безосновательны и аналогии с вашими отношениями с дядей Фёдором, твоим братом, о которых ты писал, тоже нет, т.к. к этому при всём старании невозможно найти никакой причины. Чаще большие перерывы в переписке между близкими людьми можно объяснить как раз обратным. Хочется сказать человеку что-нибудь необычное, тёплое, сделать ему приятно, а на это нужно время и соответствующее расположение. Нас же будничность и текучка до того заедают, что чувствуешь – душа пуста и самое большее, на что ты способен сейчас, – это какая-нибудь банальная плоскость. Так уж думаешь – лучше я помолчу пока, чем что-то вымучивать из себя (ещё обидишь чем-нибудь, что никак не хочется делать).

Кстати, на счёт учебника английского языка. Сам искал и ещё тут кое-кто по моей просьбе. В результате и сам нашёл, и ещё один принесли, но меня опередил Герка. Он прислал мне письмо и пишет, что уже выслал Люсен эту книгу. Так что я не стал уж посылать. Пришлось искать связи с книжными магазинами. Попутно в одном из магазинов мне и тетрадей раздобыли.

Люсен я писал об этом, вдобавок отругал её за некоторые детские мысли (это на счёт того, что она не всегда понимает, что у человека, кроме обязанностей, в жизни есть ещё и права).

Что ещё? Не знаю, писал или нет. Ходят слухи, что мы будем учиться четыре года и потом сразу дипломная практика и диплом, что никак не должно занять более полугода.

Ещё что-то поговаривают на счёт того, чтобы сделать наш институт специализированным по радио, электронике, кибернетике, ну и по нашей специальности, о которой нам начинают уже более определённо говорить. Правда, если это и будет, то, конечно, не к будущему году, дело сложное. В общем, институт будет расти, и здорово.

На праздник свой приезд домой не гарантирую. Если и приеду, то на один день. Ну, если я начну объяснять это одним «некогда», то всё равно не поверите, я же знаю. Конечно же, есть и другие причины, которые требуют, чтоб я был здесь.

Люсен, видимо, тоже не сможет приехать. Но если она собирается приехать, немедленно дайте мне знать. Я постараюсь отбросить все причины, ибо боюсь, что мне-то она этого или не успеет сообщить, или ещё что-нибудь.

И ещё. Мама, мне бы нужно пары две обычных х\б носков. Мои почти все порвались, а купить нигде не могу.

Поздравляю с праздником. До свидания».

Как хорошо и умно пишет мой 24-летний брат. И как мои братья дружно стали искать по магазинам необходимый мне учебник английского языка. Взаимная семейная поддержка не исчезла, все готовы мне помогать, даже промелькнувшее в письме Евгения «кое-кто» из его окружения.

В жизни брата появилась девушка Рита, с которой он собирался жить вместе, и квартирный вопрос выходил на первое место в его планах. Родителям он пока не пишет о Рите, но именно из-за неё он не хочет поехать на праздники в Миасс. А я была польщена, что, если я приеду в Миасс, то он готов отбросить все причины – даже любимую девушку! – чтобы повидаться со мной.

В те годы постоянным был дефицит товаров – носки Евгению и то не купить. Главной доставальщицей у нас была мама. По инерции мы её теребили разными просьбами бытового плана. Я, конечно, сообразила, как трудно родителям что-то покупать нам, им приходится экономить на путёвках в санаторий, менять свои планы на отдых, и стала высылать маме небольшие деньги.

Мама одобряла и мои покупки одежды уже на собственную мою зарплату, но и предлагала помощь в приобретении каких-то обнов, если это потребуется. Также и папка считал, что мы должны одеваться соответствующим образом, так как я уже инженер, а Евгений учится на инженера. Ему даже шляпу для солидности купили.

Родители и брат неправильно поняли меня, будто бы я отказалась от квартиры, предпочитая жить в общежитии. На самом деле квартиру даже в отдалённом будущем завод не обещал, а предлагал снять комнату в посёлке ТЭЦ. Мы с девчонками предпочли жить вместе и не разбегаться по съёмным комнатам. Жили дружно и весело. Приближались ноябрьские праздники, и мы собирались поехать в Свердловск повидаться со свердловскими сокурсницами. Об этом я написала родителям, но папка был против моих поездок и планов. Пишет мне:

«2 ноября 1962 г.

Людмилушка милая, здравствуй!

С праздником тебя, желаем тебе хорошо отдохнуть, причём прямо в Н. Тагиле без поездок куда-либо. Свердловск уже для тебя теперь почти одно воспоминание. Надо укореняться в Н. Тагиле и быть своим человеком этого города. Мечтать о другом городе всегда можно, но и поступать реалистично в определённых условиях тоже надо. Новосибирск с его академией может быть в сто раз лучше Тагила, но и в Тагиле, если захотеть, можно найти много интересных дел, причём столько, что ни времени, ни самой жизни не хватит. Советую практически пока прочно осваиваться в Тагиле и быть там полезным человеком. Работа не институт и не университет. Теперь же, когда ты оторвалась от школьной парты и пришла на производство, жизнь может показаться в более сером виде и, если не найти практического применения сил на данном этапе и в данных условиях, то можно допустить в себе апатию; взвинчиваются мечты о чём-то другом, более лучшем, а лучшем ли, бог один ведает.

Меня радовали твои прошлые письма, что ты настроена быть более жизненно дееспособной, и я хочу, чтобы это настроение не угасало впредь.

Что надо сделать, чтобы оно сохранялось и развивалось впредь?

Прежде всего трудиться добросовестно, отдыхать разумно и питаться рационально.

Второе. Знать надо, какими думами и чаяниями живут коллективы на заводе и в целом весь завод, найти своё место в одном из коллективов и помогать своими знаниями, своей работой в освоении намеченных целей.

Третье. Учиться надо и учить не всё, что попадает под руки. Кое-что учить и изучать досконально, что необходимо прямо сейчас для себя и коллектива, остальным интересоваться, чтобы поддерживать кругозор.

Заниматься рационализацией, быть постоянным посетителем технической библиотеки, постоянным слушателем докладов и лекций на научные темы, а кое-где и самой сделать доклад или лекцию. Помни, на вас сейчас смотрят многие с некоторым любопытством, что же вы можете дать для завода, некоторые находятся в ожидании от вас как от специалистов, ну а большое число практиков, штампующих одно и то же ежедневно и освоивших в совершенстве узкий круг деятельности, смотрят на вас с пренебрежением. Что, мол, эти с дипломами? И не дай бог, кто-нибудь из вас потеряется в делах, вы окажетесь духовной пищей этих ограниченных людей, окажетесь предметом насмешек и унижений. А если ещё побежать с завода, то вдогонку услышите язвительный смех. Это ужасно.

Очень рад, что Георгий сумел достать нужную тебе книгу. Я ему и Женьке писал.

Получила ли ты посылку? В ней был утюг, платок тёплый, перчатки и безразмерные чулки. Пиши, что тебе ещё нужно. Нужны ли варежки? Наверное, нужны, так как на лыжах будешь кататься. Это тебе полезно.

Генка жмёт, жмёт на все лопатки. Учится, но и работает неплохо. Все им довольны. Впереди институт. Он тебе писал письмо. Получила ли ты его?

Костюм купила – это хорошо. Живи и одевайся, располагай для себя с толком своими всеми средствами. Будет трудно – поможем. Всё. До свидания. Папка».