– Там, кстати, это… Геныч спит… – выпалила Ленка.

– Геныч? – Олег был ошарашен. – Как Геныч? Ты что мне сразу не сказала?!

– Я забыла! – сказала Лена.

Удав влетел в хозпалатку и накинулся на Генку.

– Геныч, ты где был?! Где ты был, а?!

– Нигде, – холодно ответил тот.

– Мы тебя везде искали! Ты как сквозь землю провалился! – тут Геныч вдруг повернулся и прищурился.

–Может, и так… Искали они, как же…

– Ты чего? Всю ночь искали! Я уж подумал тебя волки….

– Чего?!

– Волки. Белые. Ты их не видел?

– Отвали.

– А что с лицом—то, ты чего такой грязный? – Олег оглядывал Геныча так, будто тот инопланетянин.

– Да какая разница…

Тут Удав вскочил и закричал на улицу: «Геныч нашелся!». В хозпалатку забежали Сеня, Лёша и Ирина Алексеевна.

– Я же вам говорил, что он найдется! Что никуда он денется! Вот, пришел как миленький! А вы… – брюзжал Лёшка.

Ирина Алексеевна начала расспрашивать:

– Гена, что случилось? Где ты был?

Геныча злило такое внимание. Тем более, что он им не верил. Не было вчера тут никого… Никто его тут не ждал. Спали себе спокойно. Генка даже в свою палатку не пошел, потому что ему противно было увидеть там сладко спящего Костяна. Ну, и есть захотелось. Неважно. Ему очень хотелось, чтобы все от него отстали. И тогда он сказал:

– Да не знаю я… Не помню…

– Ты что, память потерял? – предположил Сенька.

– Ага! – радостно ответил Геныч. – Точно! Я потерял память. Амнезия. – Он постучал по голове костяшками пальцев.

– Гена, мне надо тебя осмотреть, – сказала Ирина Алексеевна, – выйдем на свет.

У хозпалатки к этому моменту уже собралась толпа.

– А что, разве Геныч куда—то пропадал? – спросила Любка, обращаясь к подруге. – Я вчера видела, как он пошел спать в свою палатку…

– Да, я тоже помню… – отвечала ей Алиса.

– Люб, как ты думаешь, это связано со вчерашним, ну… ты поняла?

– А как? Думаешь, это он?..

– Тссс, – оборвала ее Алиска. К ним направлялась Анька.

– Чего это вы тут шушукаетесь? – спросила она в своей обычной, нагловатой манере. – Генку обсуждаете?

– А тебе какое дело? – Любка ответила со злобой в голосе.

– Что ты, что ты! Не трогаю я твоего Геныча, успокойся! – кривляясь, сказала Анька, и отошла.

Тем временем, у Гены оказалась кровь на затылке. Ирина Алексеевна, бледная, обрабатывала рану. Лёшка накинулся на собравшихся зрителей:

– Вы чего уставились? Завтракать идите!

И он пошел в столовую, где грустная Ленка с поварешкой стояла возле остывающей рисовой каши.

– Как он меня бесит, этот Лёша, – сказала Любка Алисе.

За столом ребята постарше были задумчивы, мальчишки помладше ни о чем не знали. Алиса с Любой перешептывались, поглядывая то в сторону, где занимались Генычем, то в сторону поля, на котором возвышался курган. Таня и Лена не понимали, что происходит. И, наконец, Танька не выдержала:

– Девочки, ну расскажите нам что—нибудь! Что случилось—то?

Алиса с Любой переглянулись.

– Да давай расскажем, – предложила Алиса, и Любка выпалила:

– Этой ночью мы видели духов!

Танька с Ленкой засмеялись.

– Ааааа, поняяятно… Духов….

– Не верите, да? – Любка завелась. – Ну и не верьте! Можете Ирину Алексеевну спросить, или Ветрова! Мы ночью на курган ходили и там… там…Дух такой двухметровый из кургана как вылез…

– Мы пока шли туда от лагеря, громко песни пели. Вот мы их и разбудили! – продолжала Алиса.

–А зачем вы туда пошли ночью? – спросила Ленка.

–На спор. Пацаны говорили, что мы испугаемся. Вот мы… и решили им доказать…

– Так может, это они вас и напугали? – Ленка была скептиком. Любка с Алиской уставились на нее, как на врага. Люба поджала губы:

– Не веришь – не надо.

– Пацаны спали. Нас ждали с кургана только Ветров и Лёшка. Да и ростом он был выше человеческого, дух… – Алиса говорила, глядя Ленке в глаза. Видно было, что ей задел Ленкин тон.

– Я хочу домой… – сказала Таня.

К столу подошел Костян и оглядел присутствующих.

– Вы чего такие кислые, а?

– Геныч память потерял, – серьезно сказал Брёма. – У него, возможно, сотрясение.

Все за столом притихли.

– Ааа. Ну ладно. Я ему быстро память верну, он у меня такое вспомнит! – Сказал Костя и загоготал.

Лёшка засмеялся вместе с ним, противным скрипучим смехом. Все знали, что он был Костиным подпевалой.

***

После завтрака все, кроме дежурных, пошли на раскоп, вооружившись, кто совковой лопатой, кто штыковой, а кто кисточкой с совочком.

– Ну что, девчонки, надо идти задабривать духов. Попросить у них прощения за то, что разбудили, – сказала Ирина Алексеевна. Ее глаза улыбались, хотя сегодня она была встревожена. Ее беспокоил Гена, который, сославшись на головокружение и слабость, пошел спать. Надо показать его врачу. Вдруг сотрясение. Любка с Алиской сегодня притихшие, настороженные. Надо их как—то успокоить.

– Возьмите из хозпалатки что—нибудь вкусное. Или, может, у вас что—то есть, что духам могло бы понравиться? Конфеты, печенье, можете даже что—нибудь из вещей отдать, что не жалко.

–Прямо сейчас? – спросила Алиса. – Мы только начали копать.

–Да. Это быстро.

Девочки вылезли из раскопа, положили инструменты на землю и пошли в свою палатку. Вещей, которые бы понравились духам, но не жалко было бы отдать, не оказалось. Поэтому они взяли в хозпалатке по сырому яйцу, горстке сухофруктов и немного печенья, и сложили это в миски. Оказалось, на курган идут не только они. А еще и Удав, Ветров и Лёша. Ирина Алексеевна объяснила, что они с Ветровым и Удавом осмотрят курган. А жертвоприношение духам им поможет сделать Лёшка.

–О, только не он, – простонала Любка.

До кургана расстояние было около километра.

–Девчонки, это, кажется ваши следы! – воскликнул Ветров. На пашне виднелись отпечатки кроссовок. – Да вы не бежали, вы летели! Смотрите, от одного следа до другого идти и идти!

Лёшка захрюкал от смеха.

На кургане группа разделилась. Люба и Алиса, с Лёхой во главе, пошли влево, делать подношение духам. Остальные же пошли на другую сторону.

–На колени! – скомандовал Лёша после того, как в вырытые ямки были положены дары. Девочки сели. Алису знобило – она снова здесь, рядом с этим жутким курганом. Любка с ненавистью смотрела на Лёшу. Похоже, духи ее в этот момент волновали мало.

–Итак, повторяйте за мной! О, великие духи Барабинской степи!

–О, великие духи Барабинской степи…

– Простите нас неразумных…

– Простите нас неразумных… – повторяли девочки.

– …глупых… – видно было, что Лёшка вошел в азарт. Он стоял, как на сцене и театрально вскидывал руки.

– …двоечниц…

Тут Любка не выдержала.

– Кто тут двоечник—то?

– Повторяй, глупая ты баба! Дво—еч—ниц! – Любка что—то пробормотала себе под нос. Вид у нее был свирепый. Алиска же, наоборот, была погружена в себя.

И тут Лёша добавил:

– …за наши тупые песни!

Люба вскочила с криком: «Ты заколебал! Тебя не об этом просили!», и бросилась на Лёшку. Он не ожидал, и от растерянности, побежал, приговаривая: «Люба, побойся духов! Ты плохо помолилась!». Любка бежала за ним: «Я сейчас из тебя духа сделаю!».

Алиса осталась у, так называемого алтаря, одна. Она слышала взволнованные голоса за курганом. Ирина Алексеевна шла навстречу гораздо более расслабленная, чем была утром. Сенька с Удавом что—то бурно обсуждали.

–Ну что, помолились духам? А где Лёша с Любой?

Алиса не успела ответить. Да это и не понадобилось. Лёшка бежал к лагерю, за ним гналась Любка с криками.

***

В тот день на раскопе произошли два события. Сначала Ксюша нашла глаз. Сегодня ей пришлось зачищать могилу, а точнее маленькую могилку ребенка. Не то, чтобы она боялась скелетов – ей было это как—то неприятно. Кисточкой и совочком ей нужно было почистить выступающие кости. Девочка заметила очертания какой—то находки, склонилась к земле, и махнула кистью. И вдруг, оттуда на нее уставился глаз! Настоящий, живой человеческий глаз! Ксюшка вскрикнула и подпрыгнула.