— Всё нормально? — сразу же спросил Реджинальд, оторванный от утех тела.

— Да, — решительно заверил его Рейнард и приподнял Кирсу, что улыбнулась родителю. — Мне показалось, что она проголодалась, и я решил отнести её к вам. Мы можем подождать, пока она поест, а потом уйдём гулять. Я показывал ей замок.

Стоящий рядом Гантрам лишь подавил улыбку — его воспитанник искусно хитрил, при этом не забывая позаботиться о брате, его возлюбленной и их дочери, но сейчас это пойдёт лишь на пользу эксперимента.

— Она всё равно ничего не запомнит сейчас, Ардо, — добро улыбнулся ему юноша и подхватил дочь, поднёс к лицу. — Маленькое чудо.

Девочка хихикнула, когда тот чмокнул её в щёку, но потом озабоченно попыталась развернуться, в тщетной попытке взглянуть на мальчика, тянулась обратно ручками.

— Я понимаю, кроха. Ты хочешь гулять дальше с Рейнардом и Гантрамом, но, — Реджинальд пошёл в комнату, — надо поесть.

Поняв, что её уносят только дальше, Кирса натужилась, хмыкнула с кряхтением и попыталась выбраться настойчивее. Но когда и это не сработало, она всхлипнула и заплакала.

Ксара уже вставала с кровати, и подросток из вежливости закрыл дверь, победоносно обернулся к озадаченному наставнику. Молча прошёл к нему, привалился спиной к стене и стал демонстративно ждать с таким видом, будто бы до минуты знал, когда ему вернут ребёнка. За тяжёлыми дверьми плач слышался очень приглушённо, и родители наверняка пытались успокоить своё чадо.

— Когда младенец плачет, ему дают грудь, так? — совершенно невинно и словно вовсе не для дела спросил Рейнард.

— Так, — согласился Гантрам, который начал испытывать сомнения насчёт неправоты подопечного. — Когда они плачут: от боли или досады, могут не затыкаться очень долго. Но материнская грудь всегда как утешение.

Мальчик кивнул и поднял глаза к потолку. Через минут десять зарёванную малышку с красным лицом озадаченно вынесли обратно оба обеспокоенных родителя. И стоило той увидеть Рейнарда, как она моментально потянулась к нему. Он шагнул к ней, протягивая ладонь, крошечные пальцы сжали её, и истерика начинала стихать. Младший Гардог виновато взглянул на брата с его женщиной:

— Просите, мы зря вам помешали, — аккуратно взял ребёнка, когда Ксара в одной длинной рубашке наклонилась к нему. — Должно быть, я не правильно её понял.

— Ничего страшного, — заверила девушка, улыбаясь тому, что дочь успокоилась самым естественным образом. — Всегда лучше проверить в таких делах. Ты молодец.

— Гуляйте дальше, расскажи ей про нашего деда, — Реджинальд тепло потрепал брата по макушке, и возлюбленные с чистой совестью скрылись у себя.

Рейнард, самодовольно улыбаясь, качая и успокаивая Кирсу тихим шиканьем, торжественно повернулся к Гантраму, который теперь не скрывал удивления. Мальчик вопросительно выгнул бровь, как бы приглашая того к очередным репликам.

— Знаешь, Рейнард, — начал тот, набрал воздуха в широкую грудь, — мне нужно какое-то время со всем… этим.

— Да мне тоже, знаешь ли, — примирительно хмыкнул подросток, подошёл к нему, перехватил девочку на одну руку, а второй взялся за ладонь старшего. — Но спешки нет. Не думай, что я как-то глупо поведу себя или глупо отношусь к этому. Всё серьёзно, и я буду серьёзен. Пойдём вниз?

За неимением лучшего и дабы не мешаться парочке, они направились обратно по нескончаемым лестницам, поворотам замка Гардог.

Вечером обстановка сменилась на угрожающую, и Рейнард радовался, что Кирса уже наверху. Отдыхает вместе с Ксарой, обе готовятся ко сну. Потому что внизу, в главном зале нагло разместились непрошеные гости. С неоднозначно боевой свитой лорды-соседи, которые прослышали о падении прежнего главы рода, теперь хотели отлямзать лакомый кусок в виде чужой земли. Мальчик, коего допустили до переговоров, испытывал к каждому из троицы, что разместилась рядом с ними за большим столом, презрение, однако плеваться в них не позволяло положение. Реджинальд действительно с миром отпустил слуг, что по его возвращению не выказали ему должной преданности, не простили убитых вместе с Расселом братьев, мужей. В малочисленности обитателей замка заключалась лишь толика беды — остались лишь самые верные, надёжные, и все они были вполне умелыми в сражении. Основная часть проблемы состояла в том, что Рассел оставил после себя целый ворох бумаг, в которых несколько дней копались старший брат на пару с Корблом. И нашлось там немало долговых расписок. Положение рода Гардог находилось на грани падения — Рейнард это понимал прекрасно, как и то, что решение нужно найти мирное. Хотя с упоением бы искалечил каждого наглеца пришедшего с оружием в их дом.

Оглядев старого Нисликса, более молодого Рамотра и нахрапистого Рефтарта, он скривил губы и отвернулся, а Реджинальд, который невероятными усилиями не давал аналогичным эмоциям проглянуть ни жестами, ни выражением, ни словами, продолжал убеждать соседей:

— Вам не стоит переживать, что род Гардог ослаб и потерял последнюю удаль, — юноша с золотисто-рыжими волосами со сдержанным вызовом и силой смотрел на людей, которым было плевать на всё это, лишь бы урвать кусок пожирнее. — Я наследник и хозяин не хуже, чем мой почивший отец. И я смогу выполнить его обязательства.

— Ты всего лишь мальчишка, которому стукнуло шестнадцать, — бросил Рамотр с узким лицом как у хорька и покосился на фамильные стяги с чёрными псами, бегущему по алым полям. — Без поддержки родственников, без опоры и семейного богатства, которое Рассел спустил. Тебе не удержаться со всем этим.

— Вдобавок я слышал, что и без жены законной да достойной, — сально осклабился одутловатый Рефтарт, — думаешь, хоть кто-либо воспримет твоё слово всерьёз?

— Мои дела скажут лучше слов, — вернул Реджинальд, а Корбл, стоящим за ним, плотно сжал губы. — Если, конечно, вы пришли сюда, чтобы их обсудить.

На намёк троица лишь усмехнулась почти что одновременно. Они пришли не говорить, а грабить. Если сейчас последнее препятствие рухнет, то стены замка обагрятся кровью. Все это понимали. Тем не менее заговорил Корбл, перечисляя причины и факты, которые говорили в пользу того, что род Гардог ещё силён и готов отдать долги. Сейчас его убедительная требовательность играла на пользу.

Реджинальд думал в эту передышку, а лорды вроде бы с уважением слушали знакомого слугу, чья речь, приправленная полуприкрытой угрозой, заставляла сбавить обороты. Подросток же напряжённо размышлял о том, как соединить долги, их текущие возможности и при этом не уронить свой род ещё ниже. И одна идея крутилась на задворках сознания. У них нет богатств, у них нет обильных угодий, у них есть только наследный нрав и сила.

— Хорошо, допустим, — кивнул пожилой Нисликс, кому возраст пощадил густую русую шевелюру, обвёл руками громадный зал, — но как скоро? Чем вы вообще можете с нами рассчитаться? Если вы отдадите нам землю и замок, то у вас что-то да останется, и вы будете жить… как того позволяет ваше текущее положение.

— Я слышал, что на вашей земле орудует банда разбойников, господин Нисликс, — спокойно и жёстко встрял не по теме двенадцатилетний подросток, своим серьёзным и далеко не детским видом, нервировавший пришлицов. — Скажите, это так?

— Так, — неохотно согласился тот и недовольно дёрнул уголком губ. — Но что с того? Особенно тебе, ребёнок.

— Этот ребёнок может знатно вас изувечить и заставить умирать месяцами, — как бы между дел отметил Реджинальд, предупреждающе сверкнул серо-голубыми глазами. — Как и я. Вам не стоит сомневаться, что род Гардог в надёжных руках и по-прежнему может за себя постоять. Но так же мы можем помочь нашим соседям с их проблемами. На первое время это окажет вам услугу. Я думаю, что у каждого из вас найдутся проблемы, которые надо решить.

Он улыбнулся довольно и несколько зловеще. Рейнард предложил неплохую идею, и юноша разгадал её и подхватил с полуслова. В их положении это единственное, что могло отсрочить и сократить выплату долгов. Лорды переглянулись, впервые с сомнениями, и Реджинальд поспешил их убедить в том, что предложение того стоит. В конце концов, те согласились, что самим марать руки не удобно, что так будет быстрее, что так будет надёжней, и отбыли вместе со своими отрядами. Братья смотрели на то, как те удаляются по дороге в осенний, ночной лес. Молчали. Оба понимали, что только что подрядились далеко не в самое лучшее дело.