Он чуть приподнял девочку, чтобы ей было лучше видно. Та серьёзно молчала и не пыталась вывернуться. И всё равно Рейнард держал крепко, словно вовсе не хотел отпускать.

Снаружи осень не радовала своими видами, да и в самих серых коридорах солнечного света не хватало — долгожданные радость, покой и вера в лучшее казались особо хрупкими. А прикосновение успокаивало, рассеивало эти тревоги, побуждая самому стать сильнее. Он нужен не только брату, но и ей. Законнорожденный Гардог прижал девочку к себе, усадил на одно предплечье спиной к своему животу, придержал второй рукой. Сзади раздались шаги, и подросток уверенно оглянулся. Из поворота без особой спешки выходил Гантрам. Довольный, умиротворённый и впервые за месяц расслабленный. Тот выглядел помолодевшим, и мальчик улыбнулся своему наставнику.

— Тетешкаешься с ребёнком? — весело спросил взрослый, кивая на младенца. — Знаешь, вот ни за чтобы не подумал, что тебе это понравится, Рейнард.

— Это не ребёнок, это Кирса, — фыркнул его воспитанник и повернул к нему девочку, что желала взглянуть на пришедшего.

Ещё бы он с ребёнком стал возиться — ему, хоть и двенадцатилетнему и без этого есть чем заняться. Набрать той же воды, нарубить дров, раз Реджинальд распустил часть слуг. Нет, всё его внимание исходило от того появившегося без всякого спроса чувства. Малышка нахмурилась, взирая на мужчину. Видимо, пыталась вспомнить его лицо среди тех, что ей довелось увидеть за последнюю неделю. Уже неделю как в замке началась новая жизнь.

Учитель же удивлённо изломил бровь и не спешил с ответом. Его светло-карие глаза сделались серьёзными. И мальчик понял, что тот хочет обсудить нечто, связанное с этим. Особых препятствий этому не видел. Коридор, как и комнаты вокруг них пусты. Никого вокруг кроме тишины. Остававшиеся слуги работали внизу, Реджинальд и Ксара уединились наверху. Он это знал, потому что сам выкроил подходящий момент, зашёл к девушке и спросил можно ли ему посидеть с ребёнком, предлагая ей отдохнуть. Она с благодарностью согласилась, наказала приносить ей Кирсу, если та расплачется, и пошла к брату, у коего ну как раз выдался небольшой перерыв в хлопотах. А Корбл наверняка занят у себя делами по замку или же своими детьми — у него их было уже двое: дочь и сын; или же женой. Поэтому подросток даже не испытал тревоги, когда его дядька наконец-то раскрыл рот, ведь тут их только трое. И один из них ещё несколько лет не научится говорить, чтобы делиться секретами.

— Не ребёнок, говоришь, — задумчиво произнёс Гантрам и кивнул чему-то своему. — Рейнард, как ты тогда узнал, что это дочь? Магия, я понимаю, но я ни разу не видел тебя удивлённым настолько. А ты уже прекрасно представляешь, откуда берутся дети. И для тебя не было секретом, чем Реджинальд и Ксара занимаются. Что тебя так удивило?

Маленький лорд хмыкнул — наставник слишком хорошо его знает и всегда обращает внимание на тонкости в поведении. Рано или поздно тот сам обо всём неизбежно догадается, особенно когда Кирса станет постарше. Но ему-то он мог доверять, точно так же, как доверял и всё прочее.

Хоть и мысленно собраться на признание было нелегко. Да что там, даже чётко и безжалостно произнести про себя простую, неправильную истину очень трудно. Рейнард пристально взглянул на Гантрама, не мигая серыми глазами, принялся качать заскучавшего младенца, что с радостью принялся раскачиваться такт.

— Обещай, что никому не скажешь, — серьёзно потребовал он, и эта особая важность заставила старшего прищуриться в раздумье.

Проходящие минуты молчания придавали ребёнку уверенности в том, что если учитель согласится, то слова своего не нарушит. Даже если и захочет через пару фраз побиться головой о стену, выхватить у него малышку, подняться к Реджинальду и пресечь общение двух малолетних родственников на корню. И всё же, наследник рода Гардог ощущал волнение и тревогу — всё это слишком сложно для него самого. Гантрам кивнул:

— Я обещаю, Ардо, — он подошёл ближе и присел к ним на корточки. — Расскажи. Между нами секретов быть не может. Ты можешь мне доверять.

— Эта девушка создана для меня, — проговорил мальчик, не чувствуя губ и языка, лишь участившееся сердце биение. — Она моя, как и я её.

Определённо, вытянувшееся лицо наставница запечалится в его памяти.

Гантрам ошарашенно уставился на него, приоткрыв рот. Потом на лице отразились попытки мышления, осмысление, промелькнуло и взрослое, нешуточное беспокойство.

— Ты всё правильно расслышал, — раздражённо огрызнулся Рейнард, насупился. — И не думай того, что ты там себе уже наверняка надумал. Я ничего дурного с ней не делал и никогда не сделаю. Я всё это понимаю, и моё ощущение, когда я её увидел. Я не могу его описать, но было таким сильным, словно всегда существовали только мы вдвоём, как одно целое. Я просто знал, что у них родилась дочь. И просто знаю, что она моя любовь.

— Ардо, — улыбка наставника вышла немного нервной, но и понимающей, чем успокоила его воспитанника, — ты не можешь этого знать. Ты ещё так мал и много не испытал. Поверь мне.

— Я знаю, что я прав. Даже она знает, — мальчик кивнул на племянницу, крутанул по дуге вверх, и та рассмеялась от восторга. — Если ты сейчас возьмёшь её на руки — она потянется обратно ко мне.

— Это ещё ничего не говорит, юный лорд, — хохотнул Гантрам и потрепал подростка по огненным волосам. — Ты с ней провёл много времени, а тут я, которого она вряд ли помнит.

— Разумно, — согласился Рейнард посадил себе малышку на плечо. — А если она попросится ко мне от матери, что знает и любит, как и все младенцы? Ты сам мне говорил, что младенцы предпочитают находиться с матерью. Смотри, она не устала, не хочет кушать. Кого она выберет?

Дядька нахмурился и окинул двоих оценивающим взором, наклонил голову, прислушиваясь к своим наблюдениям, выводам, к сказанному. Кирса снова насторожилась, оказавшись ближе к мужчине, а мальчик открыто, по-взрослому смотрел на него без признаков какого-то безумия. Вот и что ему с ними делать?

Через несколько минут они, как заговорщики, поднимались наверх к покоям Реджинальда ради наглядного опыта. Из любопытства они подождали, когда девочка привыкнет к Гантраму, начнёт ему улыбаться и любопытничать. Но стоило только тому взять её, как та не заплакала, но извернулась, настойчиво пытаясь вернуться к дяде. Поэтому по винтовым лестницам нёс её Рейнард, тщательно следя за тем, чтобы не оступиться.

— Вообще, я горжусь, что ты поступил по-взрослому, решив переговорить не только братом, но и с самой Ксарой, — заметил мужчина во время перехода по этажу между лестницами, положил руку на плечо подростку, сжал в поддержке. — И я рад, что с ней ты примирился. Они многое прошли.

— И очень намучались из-за всего этого, — кивнул Гардог и взглянул на своего верного спутника. — Если бы я знал, что Рассел брал её силой, то я бы изначально смотрел на ситуацию не так… однобоко.

— Знали лишь Реджинальд, Корбл. Мне сказали не сразу, — он невесело, мрачно усмехнулся, чуть ощерился, — хоть я и догадывался. Твой отец…

— Был ублюдком. Небольшая тайна, — закончил мальчик и получше перехватил Кирсу, что болтала ножками у него на руках. — Главное, что теперь всё хорошо.

— Верно, — Гантрам на пару секунд остановил его и боком прижал к себе, чтобы не мешать тому возиться с младенцем.

Они продолжили подъём. Каменная кладка стен всё тянулась, перемежаемая дверьми, ведущими в пустые комнаты, окнами, поворотами. Замок строился с расчётом на большее величие, благосостояние. Теперь же всё пребывало в упадке, запустении. И наконец они добрались до своей цели.

Двустворчатая дверь в самые роскошные покои, которые по праву занял старший Гардог. Двое переглянулись, и наставник демонстративно отступил, скрестив руки на груди. Подросток постучал в дверь и терпеливо дождался, когда брат, в наспех накинутой рубашке и натянутых штанах, выйдет к ним босым. Из приоткрытой двери скользнул тот особенный магический запах. Однако хозяин владений не боялся, что с его возлюбленной из-за этого случится неприятность. Его окружала преданная семья.