— Ничего, он не двигался даже, — она показала свободной рукой, как лежала ладонь Рейнарда. — Сейчас я понимаю, чего ему это стоило. И он правда мне помог. Боль меня отпустила.

Мужчина облегчённо выдохнул и обнял дочь. Успокаивался и… впервые за последние часы ощутил прежнее доверие к брату. Как мужчина, он мог представить, насколько тяжело пришлось Рейнарду в ту ночь и не только.

Тот почувствовал, что Кирсе плохо, позвал как можно ненавязчивее родителя, практически привёл к дочери, а потом девочка сама пришла к нему в поисках помощи. Девочка, которую он любил, девочка, что распространяла тогда опасный смрад похоти. И маркграф сдержался, преподнёс Кирсу выше самого себя. Не в первый раз за все те года. Реджинальд окончательно унял эмоции, крепче прижал дочь и отпустил.

— Ты хочешь свадьбы с ним? Чтобы он стал твоим мужем? — спросил он, скорее, для проформы.

— Да, — кивнула Кирса и чуть потупилась, — но думаю, что нам ещё нужно всё это обговорить. Ещё убедить маму.

— Разумеется, — улыбнулся Гардог, а сердце наполнилось щемящей тоской — дочь выросла, — но смотри, если он обидит тебя. То, я ему отрежу всё серпом. Да и до свадьбы ничего лишнего. Хоть Ксара и говорит, что тебе пора замуж, я ещё не готов к тому, что ты такая взрослая. А теперь иди спать, молодая графиня. День будет тяжёлым. Очень тяжёлым.

Они встали и спустились вниз. Кирса пошла в свои покои, а Реджинальд направился в свой кабинет. Медленно, утомлённо, но умиротворённо.

Раз так, то он не был очень уж против. Что он мог возразить против шестнадцатилетнего послужного списка будущего зятя? Главное, что дочурка будет счастлива и под надёжной опекой. У кабинета его ждали Корбл и Гантрам, которые, судя по-всему тоже успели обсудить непростую тему.

— За годы службы Гардогам я уже перестал чему-либо удивляться, — начал Корбл, прикрыл глаза на пару мгновений. — Но я поддержу любое твоё решение.

— А ты поддержишь любое решение моего братца? — спросил Реджинальд Гантрама, храня интригу.

— Разумеется, — просто кивнул тот. — Если бы я увидел в этом больше тревожащего, чем приемлемого и искреннего, я бы сказал тебе раньше, ради его же блага. Но ему помогать не надо. Потому что это не безумие.

— Я знаю, — он положил одну руку на плечо сухопарому Корблу, вторую на плечо Гантраму. — Думаю, мы будем готовиться к торжеству. Ступайте, отдохните. Заодно приготовьте успокоительное. В Ксарино добавьте липы.

Двое наставников кивнули, и их лица неумолимо разгладились от облегчения и радости. Гардог зашёл в кабинет. Рейнард сидел в прежней позе, словно вообще не двигался. Если бы не медленно поднимающаяся грудь, он бы выглядел мёртвым, настолько устал. От стольких лет, от одного признания, от вины, от второго признания. Реджинальд приблизился к нему, маркграф открыл глаза и отстранёно посмотрел в лицо родному человеку.

— Вставай, мой глупый братец, — вымучено улыбнулся тот и потянул Рейнарда на себя, — тебе надо поспать. Потому что днём, нам всем предстоит успокаивать Ксару.

Маркграф обмяк, прижался к брату лбом, прошептал: «Спасибо», и побрёл на выход. Начинался новый день. Реджинальд затушил у себя светильники, сел за стол и закрыл глаза. Ещё потрясённый, но… довольный принятым, взвешенным решением. Ибо ощущал себя правильно.

Хозяйка замка начала свой день с того, что сорвала горло и сделала пару попыток ударить деверя, расцарапать ему лицо. Она не верила в сказанные слова. И негодовала тому, что сам Реджинальд готов так забрать будущее их дочери, которой задурило мозги. Рейнард знал, что той руководят эмоции, отрицание и разрушенные чаяния, знал это и её муж, поэтому они позволили той вымещать всё это несколько часов подряд, удерживая от чересчур активный действий. Метания утвари, предметов интерьера, активных попыток рукоприкладства. Успокоительное распивалось всеми как вино. Ксара отказывалась от напитка, по-женски ярилась, но каждый раз Реджинальд ловко убеждал её сделать то один глоток, то следующий. Сам он, как и брат цедили отвары из фляг и в основном украдкой, чтобы это не воспринималось как слабость. Просто здоровые сердце им всем ещё были нужны. Ведь впереди столько дел. Наконец, когда главная женщина замка выбилась из истерики, пригласили к разговору и Кирсу.

И то, как девушка, в штанах и рубашке, осторожно прошла не к родителям, а к дяде, робко села рядом с ним на подоконник, вызвало новый всплеск. Только на этот раз девушка отражала упрёки матери, обезоруживая её своей логикой и уверенностью. И казалось, что та отвлеклась от факта влечения между родственниками на тот, что дочь уже рвётся из-под родительского крыла, и вовсе не по уготованному плану. Что Кирса действительно уже взрослая, взрослее, чем могла быть в этом возрасте. Это заставило её лучше вслушаться в то, что говорят. Обошлись без истории с лунной кровью. И к вечеру Рейнард уже мог изъявить в открытую о желании устроить свадьбу. Кирса его поддержала, добавила что хочет скромное торжество, без гостей и чего-то такого. Ксара снова расстроилась, что дочь лишает себя такого праздника ради непонятного, но Реджинальд осторожно заметил, что дочь не должна желать того же, что мать. Что они разные люди, всегда ими были. Вдобавок, в таком случае, оно и к лучшему. Слишком много непонимания встретят. Встал разумный вопрос о том, что брак между маркграфом и незаконнорождённой графиней достаточно сложная штука, что не всякий законник согласится его провести, да ещё и между кровными родственникам. В лучшем случае, этот союз будет признан полулегальным и бесправным. Но Рейнард всех удивил, сказав не переживать об этом, поскольку он, как жених, раздобудет лучшего законника, кто сможет связать узы брака не только по всем законам, но и так, чтобы никто усомнился в этом.

Никто не стал наседать на него в попытках выудить ещё один сюрприз от рыщущего. Просто согласились на быструю церемонию без гостей, тихое празднование в семейном кругу с верной прислугой. На этом они разошлись, чтобы дать друг другу отдых, перевести дух от таких новостей и событий. Маркграф поднялся к себе, переговорил с Гантрамом, разделили радость от того, что всё разрешается благополучно. Когда тот ушёл, через какое-то время тихо распахнулась дверь:

— Кирса, — выдохнул Рейнард и подошёл к ней, обнял, потом прижал к себе, наполняясь радостью, ликованием. — Ты довольна?

— Почти, — отозвалась девушка и сама прижалась к нему, немного настойчиво, а её руки скользнули к нему, исследуя тело.

— Не стоит меня дразнить, — назидательно произнёс мужчина, останавливая её, когда она спустилась ниже, к его поясу. — Я обещал не вредить тебе, но если ты сама прыгаешь в огонь, я не смогу избавить тебя от ожогов.

— Я просто хочу познакомится с тобой, — произнесла она и улыбнулась. — Ты же мой будущий муж, в конце концов.

Он наклонился и поцеловал её, позволил себе углубить поцелуй, скользнуть языком, а когда снова прижалась к нему, чуть качнулась, улыбнулся сквозь поцелуй и поднял за талию. Оторвался от её губ, счастливо разглядывая её лицо. От её чувств: взаимных, сильных и чистых хотелось кричать в восторге. Но вместо этого он принялся её кружить по комнате, а она смеялась. Счастливо и искренне.

Комментарий к 12. Семейность

Небольшой взгляд со стороны - не лишнее во всём этом. Мы можем легко забыть, что дела Рейнард делает недобрые и что сам он не белый и пушистый. И тут важно, что Кирса принимает его целиком. Так что я посчитала этот разговор особенно важным и не стала его сминать в прошлой главе:3

Девятеро ждущих, готовьтесь - мойте рожки, стаканы, кубки - следующая глава будет последняя!) Очень рада, что вы собрались к этой в прежнем количестве. Я даже волнуюсь перед финалом)))))

========== 13. Торжество ==========