Они вроде находились по разные стороны подвала, но через секунду Северус сомкнул пальцы на шее врага и повалил его на пол.
— Убью!
Боль клокотала и пузырилась в груди как выкипающее зелье, прожигая плоть до мяса. От нехватки воздуха горели лёгкие и кружилась голова, а Северус упорно усиливал хватку. Давно следовало прикончить этого урода, уже бы отсидел своё и из Азкабана вышел, зато Лили бы не пострадала! Мерлин, аборт! Убийство нерождённого ребёнка! Лили, милая! Да как она, они вообще решились на подобное? Даже у маглов тех, кто делал аборт, презирали. Отвращение мешалось с ужасом и недоверием. Лили бы не поступила так по собственной воле, она же всегда хотела семью и детей. Это Поттер уговорил её, нет, заставил, и теперь он будет жить, а она — нет! Неправильно! Несправедливо!
— Ты отнял её у меня!
Задыхавшийся Поттер лягался из последних сил и царапался, как девчонка.
— Из-за тебя Лили умрёт! Из-за тебя!
Неожиданно его отбросило в сторону, Северус и не понял как, просто очутился на полу и проехался по нему плечом. Боль окатила руку до самых кончиков пальцев, а спину до поясницы; в глазах даже потемнело на мгновение. Рядом надрывно откашливался грёбаный Поттер. Дотянуться до него вполне можно было, и Северус вновь почувствовал прилив бешеной ненависти, но сил… сил уже не оказалось. Их выжгло отчаяние.
— Урою, сука, — косноязычно выдавил он. Язык заплетался после всплеска адреналина, который, окончившись, только усилил чувство обречённости. — Сгною, выпотрошу и заставлю жрать собственные внутренности! Ты убил Лили, скотина!
Волшебная палочка, слава Мерлину, не сломалась в потасовке, а отлетела к стене. Северус оказался достаточно далеко от неё, иначе очкастый мерзавец уже бы корчился под Круцио. Несмотря на драку, желания, чтобы Поттер на себе прочувствовал все те муки, на которые обрёк Лили, хватило бы.
— Сов-совсем ох-охренел, — прозаикался тот и со стоном сел. — В ка-камеру захотел, Ню-нюнчик? За-за нападение на ва-аврора?
— Идиот! — Северус зарычал от бессилия, подползая ближе. Под его пальцами вместо шеи мерзавца хрустело стеклянное крошево. — Ты хоть понимаешь, что вы натворили? У вас магический брак! Ваш ребёнок стал бы наследником рода, его нельзя было убивать! Никаких детей нельзя убивать! Они неприкосновенны для магии, олух ты конченый!
Красный от натуги, в синяках и ссадинах Поттер бледнел с каждым его словом, но под конец выкрикнул:
— Чушь не мели! Не было такого никогда! В старых книгах нарочно бред писали, чтобы нас, волшебников, под контролем держать. Магия — не живое существо, она не может мстить! Тем более за этого ребёнка, он и ребёнком-то не бы…
Северус опрокинул ублюдка ударом в ухо. Тот завалился, задрав ноги, и осколки стекла брызнули во все стороны. Следующий удар пришёлся ещё не оклемавшемуся уроду в нос, третий — в челюсть, затем снова в нос, до противного хруста. Поттер уже и не защищался, но Северус плевать хотел, что избивал безоружного и почти бессознательного. Рогатого кретина нужно четвертовать!
Опомнился он и остановился, потому что на взмокшей от пота спине осел холод подвала, а руки больше не поднимались. Поттер валялся на боку, весь в крови, ссадинах и порезах, его сломанный нос наливался сине-фиолетовым цветом. Судя по наличию пульса, жив был, скотина. Морщась от боли, Северус поднялся и вытянул из шкафа свежесваренное восстанавливающее. Один флакон выпил сам, второй нехотя поставил рядом с Поттером.
— Вставай, ублюдок, — Северус пнул того под рёбра. — Вставай! Не хватало ещё на тебя Империо тратить. Ты должен подняться, если хочешь спасти Лили!
Услышав её имя, олень начал подавать признаки осмысленной жизни. Но всё, на что его хватило, — это застонать, усесться у стены и, вылакав зелье, зыркать оттуда дикими на фоне окровавленного лица глазами.
— Этого не может быть, — наконец у Поттера прорезался голос. — Да не может быть! Все законы Магии, откаты… Дамблдор доказал же, что этого не существует. Я и сам… за столько лет ни одного ритуала не провёл, и ничего, жив и здоров. Не бывает откатов, Снейп!
— Скажи это Лили! Нечего пенять на чокнутого старика. Тебя что, родители ничему не учили?
Поттер замолчал так надолго, что Северус подумал, будто тот потерял сознание, и позавидовал. Он тоже хотел выпасть в небытие из страшной реальности.
— Мерлин! — Оленя затрясло. Он схватился за голову и завыл. — Лили умрёт! От отката нет спасения, кровь за кровь, жизнь за жизнь. Лили умрёт…
— Заткнись! — крикнул Северус. Истерика врага привела его в бешенство, и держать себя в руках удавалось лишь благодаря мысли, что Поттер ещё пригодится живым. — Иди к Дамблдору.
— Нет.
— Я неясно выразился? Иди к Дамблдору! Что угодно с ним делай, в ногах валяйся или Непреложный обет давай, но он должен напрячь свои мозги и спасти Лили.
Северус и сам бы бросился к старику, если бы верил, что что-то ещё возможно сделать. В законах и традициях чистокровных он разбирался похуже, чем в зельях, но знал: за убийство наследника или наследницы рода, неважно, объявленного по правилам или нет, магией назначалось единственное наказание — смерть. Лили умрёт. Эти слова сжигали его сердце. Они звучали как бред. Такого не могло произойти, только не Лили. Северус понимал, что надеяться глупо и тщетно, но всё равно искал спасение. Должен быть какой-то выход! Ритуальное искупление, жертвоприношение или перенос отката на другого мага, хотя бы на очкастого урода, который в полнейшей прострации раскачивался на месте взад-вперёд.
— Нет, я не пойду. Дамблдор не понимает, не поможет. Он уже не помог. А наша библиотека… там нет такого, Снейп, я всё…
— Уничтожил. Дебил! Тогда останешься присматривать за Лили.
— А ты куда?
— К Малфоям. После Блэков у них самое богатое хранилище книг по родовой магии. Люциус должен мне за своего наследника.
Как странно всё обернулось. В школе Лили не терпела Нарциссу, считала её холодной и надменной, но именно «бесчувственная» Нарцисса тряслась, как сумасшедшая, над будущим сыном всю беременность. Пила отвратительные на вкус зелья, терпела многочисленные (и крайне малоприятные для настоящей леди) манипуляции колдомедика, сутками лежала пластом — только бы доносить долгожданного малыша. А Лили своего первенца убила.
Северус встрепенулся. Сколько они с Поттером тут, в подвале? Полчаса, час? Как же Лили одна? Мучимый леденящей кровь тревогой, он поднялся на второй этаж и устало замер на пороге комнаты. Лили всё ещё спала и, наверное, впервые за последние дни не чувствовала боли. Её лицо, сделавшееся невыразительным из-за болезни, наполнилось умиротворением, серые губы тронула еле заметная, но знакомая и любимая улыбка. Северус устыдился своих подозрений. Нет, Лили, та добрая яркая девочка из детства, в чьих волосах как будто запуталось солнце, никогда бы не убила своё дитя. Это Поттер! Он виноват, на его голову должна обрушиться кара магии, а он ещё жив и будет жить дальше.
Подстёгиваемый этой несправедливостью, Северус практически сразу направил с совой в Малфой-мэнор письмо о встрече. Времени было половина восьмого утра, и нечего надеяться, что его примут раньше полудня. Проклятый этикет! Несколько часов придётся балансировать между надеждой и отчаянием, поддерживать Лили и терпеть Поттера, которого всё сильнее хотелось убить. Оглушённый новостями олень держался как можно дальше, даже зелья не взял, сам себя заклинаниями в относительный порядок привёл. А ведь Северус много чего желал у него узнать. Например, почему какую-то мифическую будущую войну ублюдочный Поттер поставил выше своего ребёнка? Как забыл прописные истины про браки и откаты, которые в него должны были в буквальном смысле вбивать с детства, розгами? Чем Поттер думал и думал ли? Останавливало Северуса только понимание, что если какой-либо из ответов ему не понравится (а не понравятся однозначно все), он не удержится от рукоприкладства, а жизнь Поттеру следовало сохранить хотя бы на ближайшее время.
