– Наверняка очередной поклонник подловил, – коварная улыбка подруги, вызванная любопытством её любовных похождений, которых и в помине нет.

Лучше бы глуповатый поклонник, а не тот гад, каждый раз нарывающийся остаться без яиц.

Глаза Ники прикрываются, переводя очередную дозу кислорода, упирая голову в кулак. Тема, от которой её нервная система кричала «SOS». Мэй последние два месяца словила фишку сводить её с тем контингентом парней, вечно пропадающих в качалках и разглаживая при этом последние извилины с каждым подъёмом штанги. Все эти красавчики – нарциссы, от которых у неё непроизвольно подступали рвотные рефлексы.

– Ты же знаешь, я не интересуюсь подобным, – бросила она намёк, не желая говорить об этом.

Девушка с короткой стрижкой ненадолго задумалась, вновь погружая библиотеку в тишину, а Николь в душе вскрикнуть: «Аллилуйя!»

– И всё же, я не понимаю тебя, – Мэй не улыбалась, а смотрела на неё прямо, с лёгким удивлением из-за расширенных глаз и приподнятых бровей. – Ты всегда держишься отстранённо к любому знаку внимания. Ни с кем не ходишь на свидания. Неужели ты никогда не хотела гулять за ручку, целоваться и заниматься сексом? Неужели ты никогда не хотела влюбиться?

Выводя уже странно замысловатые узоры синей пастой на белом листе, последнее слово резко тормозит процесс фантазии, и всё же по итогу проткнув насквозь ничем не провинившийся лист.

Влюбиться? Глупое и бессмысленное слово, как всё то, что несёт за собой по смыслу и всеми его составляющими. Она любила однажды, но сейчас уже не может утверждать, что это была именно любовь, учитывая малолетний возраст на тот период. Скорее, просто нравился в средней школе отличник, идущий на золотую медаль. Он ничем не выделялся примечательным, возможно, только если красивые глаза, прятавшиеся за оправами очков, которые она успела разглядеть, сняв с носа, чтобы впервые поцеловаться – неловко и без глубоких проникновений, сухое касание сомкнутых губ. Он привлёк её именно умом, который слишком редок в наше время, а она тем, что проявляла активность к такому ботанику. Но всему первому, нежному и трепетному тоже рано или поздно приходит конец. Теплившаяся надежда ощутить первые симптомы первой влюблённости разлетелась прахом, даже не успев перед этим разгореться хорошенько. Нэйтен Картер владел особой способностью разрушать всё, что даже не успевало зарождаться, жестко пресекая попытки. Ему стоило лишь угрожающе прищуриться в сторону ботаника, чтобы он прижал хвост, даже не попытавшись бороться, испаряясь из жизни Николь, окончательно разочаровывая в мужском поле – трус. Сейчас это кажется смешным и нелепым. И лишь вражда с Картером осталась неизменной, только укрепилась, пустив глубже корни.

Нет, Николь не готова пускать к сердцу, прогрызая глотку каждому, кто осмелится это сделать. Построенная речь культурного «посылания куда подальше и глубже» – овладела в совершенстве.

– А я бы с удовольствием раздвинула ноги перед Нэйтом, ему лишь стоит попросить, – не дождавшись ответа, Мэй мечтательно приподнимает взгляд.

«И этот человек говорит о чувствах?», – посмеивается Ники.

Секс с Картером – последнее, о чём она могла бы подумать, находясь при смерти, и то слишком сомневалась подумать об этом.

– Я не понимаю тебя, ты не понимаешь меня, думаю, мы в расчёте.

Улыбка её более саркастическая, но засчитывается Мэй, когда она облокачивается на руки, перенося на них вес, наклоняется через стол ближе к Николь:

– В расчёте, – улыбалась подруга пухлыми губами. – Николь, – опять осторожно начинает она, заставляя ощутить эту тонкую грань желания чего-то попросить, – на днях открыли новую кафешку, пойдём со мной. Ну, пожалуйста, – прибавляются молящие нотки, – пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – контрольное детское канючество, и Николь укладывает ручку на тетрадь, желая потереть виски от такого давления.

– Ладно, ладно, – сдаваясь, она поднимает руки кверху, лишь бы эти щенячьи глазки не раздражали, снимая риск «случайно» толкнуть особу под мимо проезжающий грузовик при прогулке.

***

Тёмное помещение с размещёнными в нём столами, освещались люстрами прямого света. Зелёное мягкое покрытие позволяет шарам кататься по столам бесшумно, издавая лишь приятные пощёлкивания от встречи друг с дружкой после того, как прицелившийся игрок совершает удар кием. Последний шар, загнанный в лунку, сопровождается громким матом и последующим смехом дружков, наблюдающих за игрой.

– Блять, Марк, да как так-то?! – Винсент готов сломать кий о собственную ногу, но вовремя останавливается и просто кидает предмет в сторону. Он сильнее раздражается из-за едкого смеха друзей, чуть-ли не облившихся пивом из-за смеха. Снова проигранная партия, и не укладывается в голове, как этому мальцу удаётся обойти ум хакера.

– Так, не портить имущество, – пытаясь сделать серьёзное лицо, Скот поднимает кий. – Сегодня не твой день, дружище, – хлопает проигравшего по спине, отгоняя от стола, но вручая при этом его недопитую банку пива в руки. – Эй, Тай, хорош уже дымить и гони сюда свою ленивую задницу, – подзывает он очередного игрока, укладывая шары в треугольник.

Винсент бурчит очередную порцию мата, бросая угрозы порвать Маркуса в следующий раз и отпивает алкоголь из бутылки Скота. Победитель ухмылялся, довольный собой, облокачиваясь на стену, принимаясь наблюдать за игрой.

Комфортная атмосфера. Приглушённый свет, смех друзей и расслабляющее действие пива – благотворно влияют на нервную систему Нэйта, ещё не до конца успевшего отойти от встречи с бесчувственной девушкой. Оголённые ключицы и её ноги засели глубоко в мыслях похлеще вида увиденного нижнего белья белого цвета. Она ненавидит его – знает, чувствует, но ничего уже не может поделать с собой. Пускай смирится, ведь он не собирается оставить её так просто в покое. Ещё тогда, в детстве, когда их родители подвели друг к другу для знакомства, её ладошка цеплялась за руку матери. Её подтолкнули к нему со смущённой улыбкой, и она тихо прошептала: «Привет». Эта девчушка с двумя хвостиками поразила резкими переменами, стоило родителям отвлечься, успокоившись, что дети найдут общий язык. Улыбающиеся губки вытянулись в тонкую полоску, бровки нахмурились, а руки сложились перед собой, горделиво приподнимая прямой носик. Тогда он не понимал причину, но со временем стал осознавать, какое особое положение стал принимать, зная её настоящую, или просто надеялся, что знает. Но то, что Николь засела глубоко в нём, как бы упрямо не отталкивала, тем только больше притягивала. Запивая всё это алкоголем или имея очередную девушку на ночь, не могло освободить от её оков, которые, кажется, надела с первого взгляда, не давая нормально мыслить и спать.

«Чёртова плутовка с её дурным характером».

– Нэйтен, ты меня слышишь? – Скот окрикивал его уже второй раз, пока он уставился в одну точку, удобно устроившись в кресле неподалёку, удерживая в руках свою банку тёмного и периодически совершая глотки, ощущая терпкий вкус питья.

– Что? – приподнимает он взгляд на парня, совершавшего в это время прицел и недовольно шикающего, когда шар прокатился мимо цели.

– Он издевается, что ли? Я тебе тут уже минут пять как впариваю про наше дельце, а он и ухом не ведёт.

– А, ты про это. Ну и чего там? – делает Нэйт глоток пива, постукивая пальцами по банке.

– Так ты в деле? – Скот опирался на кий, дожидаясь ответа. Он очень надеялся на безбашенность Картера, на которую способен только он, и видел азарт – любит он делишки, приносящие прибыль, но не понимал причину, почему медлит.

Прекращая постукивания, сводя брови вместе, Картер упирается одной рукой на подлокотник кресла, помогая себе подняться, и отправляет банку на соседний стол. Он потягивается, идя к выходу из комнаты:

– Я по нужде.

– Эй, ты не ответил, – не оставляет попытки Скот.

– Ничего не поделаешь, природа зовёт, – сложив два пальца вместе, откинутые их ото лба, Нэйт отдал честь компашке.

Он бредёт по коридорчику, поправляя косуху на плечах, облегчив душу от переполненного мочевого пузыря. Спустившись к бару, в котором благодаря Скоту его знает каждый официант и симпатичные официанточки, решив, раз пиво не справляется выкинуть Николь из головы, придётся перейти к решительным действиям – повышение градуса.