— Вожделение относится к ее линии, — поправила я. — Любовь — это то, что добавил Жан-Клод, когда набрал достаточно силы, чтобы стать основателем собственной линии крови.

— Действительно, — кивнул Дамиан. — Эта энергия обладает более мягкой силой, чем все, что когда-либо предлагала Белль Морт.

— У любви более мягкая энергия, чем у вожделения? — переспросила я.

Он обдумал вопрос и улыбнулся:

— Нет, нет, полагаю, это не так.

— Любовь — самая сложная штука на свете, — сказал Натэниэл. — Обычный секс куда как проще.

Я глянула на него.

Он улыбнулся:

— Это как разница между понятием «спать с кем-то» и по-настоящему с кем-то спать. Заниматься сексом очень просто в сравнении с тем, чтобы научиться с кем-то спать.

— Боже, это правда, — рассмеялась я.

— Любовь даже еще сложнее, чем спать всю ночь в одной постели первые несколько ночей. И то, и другое стоит усилий, но придется поработать.

— В сексе тоже приходится потрудиться, — заметила я.

Теперь он бросил не меня взгляд.

— Я имею в виду, что мы все лучше общаемся друг с другом, потому что мы знаем, что каждому нравится и у кого какой набор навыков.

— Не думаю, что мне пришлось много над этим работать, — возразил он.

Я снова засмеялась:

— Я не могу, на самом деле, спорить о реальных навыках. Нас останавливали эмоциональные проблемы.

Он кивнул, уже не улыбаясь.

— Не думаю, что был с кем-то из вас достаточно, чтобы узнать, чем вы наслаждаетесь, — сказал Дамиан.

Натэниэл посмотрел на него:

— Мы это исправим.

Дамиан сначала смутился, но потом его охватило спокойствие. Он, казалось, успокоился и протянул руку Натэниэлу:

— Да, исправим.

— Это ведь ты сделал его таким спокойным, так?

Натэниэл кивнул и взял руку вампира:

— Как и он помог мне только что совладать с моей силой.

— Мы должны помогать друг другу, — сказал Дамиан

— Мы должны быть сильнее вместе, — откликнулся Натэниэл.

Я смотрела на них, держащихся за руки, и все ждала, когда Дамиан возразит, но он выглядел… довольным.

— Сильнее вместе — это идеально, — произнесла я.

— Сейчас для нас это так, — ответил Натэниэл.

— Вот-вот, — с улыбкой поддержал его Дамиан.

— Думаю, да, — сказала я.

Натэниэл посмотрел на меня, и на его лице появилась новая решимость, которой я никогда раньше не видела. Это напомнило мне одно из моих выражений. Члены триумвирата разделяют друг с другом свои таланты, воспоминания и особенности. Раньше у нас троих так не получалось, но вот у нас с Жан-Клодом, Ричардом — всегда. Ричард перенял мой темперамент; Жан-Клод — мою беспощадность; я получила жажду крови Жан-Клода и жажду плоти Ричарда. Я действительно не хотела проходить через все это снова, но не была уверена, важно ли вообще, чего я хочу.

— Анита, найди кого-нибудь, чтобы накормить ardeur. Мы продолжим покупать полотенца. Если мы оставим заказ, они должны будут прийти как раз к тому времени, как мы вернемся из Ирландии, — сказал Натэниэл.

Я оставила их выбирать белье в интернете и отправилась поискать кого-нибудь, с кем можно заняться сексом и напитать метафизический голод, который мог быть удовлетворен только с помощью очень близкого и личного общения. Ardeur был еще одной вещью, которую я получила от Жан-Клода. Он был инкубом, не демоном, а просто вампиром, который мог питаться не только кровью, но и похотью. Я теперь была суккубом для его инкуба. Нет, я на самом деле ни от кого не хотела снова наследовать какие-нибудь еще метафизические сюрпризы.

Теперь, когда я не была опьянена метафизикой, я отправилась найти Жан-Клода. Я хотела рассказать ему, что случилось, и если с кем и устраивать прощание, то я хотела, чтобы это был он. Он был в спальне, разговаривая с мужчиной, которого я не знала. Мужчина был в обычном деловом коричневом костюме, с блокнотом и ручкой в руках. На первый взгляд, Жан-Клод казалось был в белой деловой рубашке на пуговицах и черных брюках, за исключением того, что брюки сидели настолько хорошо и плотно на его теле, что сливались с черными сапогами по колено. Он с улыбкой протянут мне руку:

— Ma petite, я организовал временную кровать, пока наш матрас на заказ переделают и доставят.

Я взяла его за руку и позволила ему притянуть меня к себе для поцелуя. Я поднялась на цыпочки, моя свободная рука уперлась в его живот, что дало мне повод погладить пуговицы на его рубашке. Пуговицы были покрыты платиной и сапфирами, почти такими же темными, как его глаза, так что драгоценные камни в один момент казались ярко-синими, а в следующий — уже черными. Когда я увидела рубашку впервые, я подумала, что это пуговицы, но это оказались накладки на пуговицы, которые он мог поменять на другие, сделанные из золота и рубинов. Накладки на пуговицы — не единственное, что изменило внешний вид его делового костюма. Французские манжеты были очень широкими завернутыми наверх плотными и жесткими, манжеты были намного шире, чем любой известный мне крой, но они и должны были быть достаточно широкими, чтобы в них помещались запонки с сапфирами размером с его большой палец, украшенные сверкающей платиной и бриллиантами. Да, набор запонок из золота с рубинами для другого варианта у него тоже был.

Он кратко представил меня человеку с планшетом, который обещал доставить две кровати размера king-size как можно скорее. Они пожали друг другу руки; мне он руку не протягивал, но времена, когда меня это беспокоило, давно прошли. Кроме того, мои руки были заняты, обнимая талию Жан-Клода, им просто нужно было где-то находиться во время всех этих деловых рукопожатий.

Охранник у двери проводил мужчину и без всяких просьб закрыл за собой дверь. Новые парни становились все лучше и лучше. У нас были те, кто отлично справлялся в части боя и защиты, но недопонимали тонкости, как провести того, кто пришел исправить водопровод или что-то еще, в дом и из него. Быть хорошим телохранителем для нас в некотором смысле было ближе к тому, чтобы быть вышибалой; ты тоже должен был знать, как работать с дверью.

Я стиснула руки вокруг талии Жан-Клода и улыбнулась в темно-синие глаза.

— Я бы хотела секса под названием «До свидания, я улетаю в другую страну».

Он рассмеялся таким закрытым, почти мычащим смехом, какой редко от него услышишь, ради которого стоило постараться. Он прижал меня ближе к себе, перебирая мои волосы, прижимая мою щеку к груди.

— Ma petite, как я могу отвергнуть столь очаровательное предложение?

Я подняла голову, чтобы увидеть его лицо. Оно все еще светилось смехом, отчего я улыбнулась сильнее.

— Я буду по тебе скучать.

Его лицо посерьезнело почти так же медленно, как и у человека, но если честно, старым вампирам трудно удерживать удивленное выражение лица. Они склонны возвращаться к тому, к чему они себя приучили — их нейтральному выражению. Я была озадачена этим, пока не повстречала достаточно вампиров, которые когда-то имели власть над ними всеми. Любая эмоция может быть использована против них, и, вероятно, так и будет. У копов было нейтральное лицо, за которым они прятались. Никто не прятался так хорошо, как старые вампиры, но у них было больше практики, чем у большинства человеческих копов.

— Я тоже буду по тебе скучать, ma petite, — он склонился и должен был расслабить руки, чтобы я смогла встретить его поцелуй. Я постаралась вложить в этот поцелуй как можно больше языка тела, но он отодвинулся, прежде чем я смогла нас слишком отвлечь. — Я еще не питался сегодня, ma petite.

— Я тоже, — сказала я и попыталась вернуться к поцелую.

Он поднял голову так, что я не могла дотянуться и сказал:

— Я должен взять кровь, прежде чем смогу заняться с тобой любовью.

— Ты берешь кровь в качестве предварительной игры, и мы этим наслаждаемся.

Он улыбнулся и покачал головой:

— Увы, ma petite, я думаю, ты должна сохранить свою драгоценную кровь для трех вампиров, которые поедут с тобой. Они не могут позволить себе питаться от ирландцев во время столь важного дела.