Высокая стройная фигура, укутанная в мантию, скрывающую лицо, торопливо направилась вглубь коридора, не оглядываясь на скрипнувшую, но так и не закрывшуюся дверь. У Малфоя было мгновение, чтобы решить — преследовать того, кто беспрепятственно путешествует по замку, или проникнуть в тайную комнату. Тайную комнату, как же. Может быть, в ней прячется что-то еще более страшное, чем василиск.
Постаравшись бесшумно покинуть свое убежище, Драко осторожно, держа наготове палочку и прислушиваясь к удаляющимся шагам, приоткрыл дверь шире.
Помещение напоминало лабораторию. Всюду, куда ни посмотри, располагались витиеватые колбы, старинные книги, столы, уставленные стеклянными емкостями. Тихо шуршали пергаменты, перешептывались портреты, густо навешанные на стены. Увидев Драко, незнакомые лица плотно сомкнули губы, стараясь выглядеть неживыми. Только блики света блестели на прописанных маслом поверхностям картин.
Посреди комнаты возвышался огромный пюпитр, кованая тренога которого была украшена резными листьями стального плюща. На пюпитре покоился огромный фолиант с белоснежными страницами, густо исписанными витиеватым почерком. Но Малфой смотрел не на портреты, приборы и книги. Его взгляд был прикован к массивным металлическим столам, похожим на операционные. И на тела, заботливо укрытые накрахмаленными простынями. Не отрывая глаз от увиденного, Драко подошел ближе.
Гермиона, казалось, спала, неестественно вытянувшись на гладком холодном металле. Бледное лицо, обрамленное пушистыми кудрями не выражало ничего — ни умиротворения, ни напряжения. Только подрагивающие веки и едва заметно выступившие слезы указывали на то, что она вообще жива. Даже дыхание, тихое и неровное, невозможно было услышать, не напрягая и без того предельно внимательный слух.
А на соседнем столе… если бы Драко не знал, что есть человек, столь же похожий на него, то, наверное, и не поверил сам себе. Деймон Донован, он же Стеллас Малфой, был его точной копией. Склонившись над братом, Драко рассматривал тонкие черты лица, спутанные вихры белоснежных волос. Словно смотришься в зеркало и не узнаешь себя.
Вот и все. Он искал их обоих и нашел. Все это время они были совсем рядом, казалось бы, такие родные и совершенно чужие ему. Стоило об этом подумать, как Малфой даже не удивился мысли, что Грейнджер уже стала ему ближе, чем кто бы то ни был. Он привык к Гермионе настолько, что искал ее неистово, яростно, как если бы от того, найдется ли она, зависела и его жизнь. А Стеллас… Стеллас до последнего был для Драко чем-то эфемерным, невозможным, призрачным. И сейчас лежал перед ним, абсолютно реальный, настолько, что можно было прикоснуться к нему.
Прикоснуться. Теплая щека, покрытая едва заметной щетиной, была совершенно реальной. Будто он трогал свое собственное лицо.
Растерянно стоя между операционными столами, Драко лихорадочно соображал, что же делать дальше. Все его знания и умения, скопившиеся внутри, мигом превратились в ненужное нагромождение заклинаний. Сейчас для него существовали только эти двое, а он не знал, как им помочь.
Дверь позади него протяжно простонала. Драко оглянулся, угрожающе выставив палочку.
Незнакомец растерянно повернулся в его сторону, все так же скрывая лицо под капюшоном. Высокая фигура словно обмякла, опустив плечи. Малфой сделал шаг навстречу.
— Только пошевелись, — прошипел он, но человек напротив предупреждающе вскинул ладонь, обтянутую замшевой перчаткой.
— Петрификус… — не раздумывая начал Драко, всем телом инстинктивно бросаясь вперед, но незнакомец резко вскинул голову. Легкая шелковая ткань мантии упала с лица.
Окончание заклинания комом застряло в глотке. Драко бессильно опустил палочку, совершенно сбитый с толку.
Слова, готовые вырваться наружу, царапали мигом пересохшее горло:
— Ты?!
====== 21 глава ======
Нарцисса застыла, обессиленно опустила руки, не имея смелости смотреть сыну в глаза. Только жилка на шее часто пульсировала, а дыхание с шумом вырывалось из легких. Миссис Малфой медленно стянула с рук перчатки.
— Что ты тут делаешь, Драко? — устало спросила она, мимолетно окинув взглядом лабораторию.
— Кажется, жду объяснений, — он оперся о металлический стол, крепко сжимая в руках палочку. Оставалась крохотная надежда, что это или дурной сон, или Нарцисса сейчас окажется кем-то другим. Оборотное зелье, заклятие изменения внешности — что угодно. Только не она на самом деле.
Нарцисса обошла сына, осторожно вышагивая между столами, и с усилием приподняла над пюпитром тяжелый фолиант.
— Я не могу тебе рассказать всего, — твердо сказала она, с шумом захлопнув книгу, — могу лишь пообещать, что твой брат скоро займет свое место в нашей семье.
— А она, — Драко провел ладонью по ноге Гермионы, скрытой под тканью, — она-то здесь при чем?
Леди Малфой непонимающе уставилась на Драко.
— То есть ты даже не спросишь?..
— Я уже понял, что вы с отцом два с лишним десятка лет скрывали от меня наличие брата-близнеца, — жестко выплюнул Драко, — только я не совсем понимаю, при чем тут Грейнджер и почему эти двое так надежно тобой упрятаны?
На глазах матери выступили слезы, но она лишь с усилием сжала в ладонях книгу.
— Мам? — требовательно позвал Драко, не выпуская из рук простынь, которой было накрыто тело Гермионы. Отчего-то ему казалось, что только вцепившись в кусок жесткой ткани, он сможет сохранить кусочки оставшегося самообладания.
Хотелось кричать. Громко, иступленно. Схватить Нарциссу за плечи так крепко, чтобы она кричала вместе с ним. Драко понимал, что перед ним его мать, но эта женщина с отрешенным взглядом никак не могла быть той, кто на протяжении всей его жизни радел за единственного сына, помогал ему, зная, что где-то есть еще одна частичка ее собственной души. Малфой боялся представить, через что прошли его родители, по неведомой причине расставшись со Стелласом, но еще большим страхом для него оказалось то, что для его возвращения ему придется оставить Грейнджер здесь вот так – под белой накрахмаленной простыней, с человеком, который скрыл от него ее нахождение в замке. С человеком с лихорадочно блестящими глазами, полными отстраненной решимости.
— Вас было двое, — глухо ответила Нарцисса, нежно проведя по волосам Стелласа, — вас всегда было у меня двое. Если бы ты только знал, как я была счастлива, что у меня будет двое… двое, понимаешь, двое сыновей…
Голос миссис Малфой становился все громче, сбивчивей. Лицо будто постарело на несколько лет за эти минуты, морщины обозначились четче, паутиной разбежались от глаз к вискам. Пальцы нервно теребили край кожаного корешка книги.
— Когда вы появились на свет, мы были счастливы, безумно… не поверишь, твой отец распивал шотландский виски с горла, орал песни и лез целоваться к домовикам. Твой дед чуть не сгорел со стыда, а после и вовсе напился вместе с Люциусом…
А потом на пороге Малфой Мэнора появился он. Тогда еще не похожий на змею, но доводящий Нарциссу своим шелестящим голосом до дрожи в коленках.
Темный Лорд чересчур вежливо приветствовал молодую мать под настороженными взглядами пьяных мужчин семейства Малфой. От былой радости, наполнившей было Мэнор, не осталось и следа.
Люциус с гостем не выходили из кабинета уже несколько часов, и когда новоявленный отец с посеревшим лицом появился на пороге спальни, Нарцисса так и не смогла вздохнуть спокойно.
— Мы должны отдать Стелласа, — коротко оповестил жену Люциус, не глядя на нее, — это приказ Темного Лорда.
От этих слов Нарцисса почувствовала, как все тело охватила слабость. Маленькие комочки, уютно укутанные в кружевные пеленки, почувствовав напряжение матери, недовольно заворочались.
— Что?!
А какая уже разница, что… если нарушить приказ Волан-де-Морта, то не выживет никто из них. Ни дети, ни они сами.
Ненависть, доселе зарождающаяся, вспыхнула ярким пламенем, задевая испепеляющими языками всю любовь к мужу, преданность чистоте крови, все аристократическое воспитание, все, чему ее учили с детства.
