Разбойник вытащил из-за пазухи связку и протянул её Ородриму, держа за нужный ключ, после чего начал тихонько поскуливать.

– А ну-ка заткнись! – рыкнул сурт, ударив Доллана по голове обухом кинжала, и тот мгновенно притих. – Так-то лучше, – пробормотал Фрейн.

– Не убивай его, – сказал жрец и скрылся в комнате.

Разбойник расслабился. Он полагал, что теркан за главного, и это было его ошибкой.

– Размечтался, жрец, – процедил Фрейн. Он всё ещё злился на теркан за то, что тот обманул его.

Доллан практически сразу сообразил, что означают для него эти слова. Он попытался вырваться и завопить, но сурт оказался проворней и рассёк горло разбойника одним резким движением.

– Гимнуш Таккар[30], – прошептал сурт, после чего вытер кинжал о рубаху Доллана и бросил тело на пол.

Минуту спустя в коридор вышел Ородрим. Он сжимал в своей руке ладошку маленькой девочки – перепачканной, в изодранном платье, но с ясным голубыми глазами, любопытно уставившимися на сурта.

– Ух ты! – восторженно прошептала девочка.

– И вот это чумазое чудо мы искали? – поинтересовался Фрейн, глядя на пленницу.

Теркан лишь кивнул в ответ.

– Что ж, девочка, ты обошлась Динарусу в пять сотен, – присев на корточки, улыбнулся взломщик и потрепал Нинэль по голове.

Девочка заворожённо смотрела на сурта. Он потянулась ручонкой к его массивным рогам, но остановилась, поймав на себе холодный взгляд их обладателя.

– Пойдём-ка отсюда поскорее, – сказал Ородрим и подтолкнул ребёнка к лестнице, где стоял анкиллирец. Окинув взглядом распростёртого на полу Доллана, он сухо кинул сурту: – Не мог сдержаться, да?

– Он пытался вырваться, – пожал плечами тот, и отчасти это было правдой.

– А как же Анис? – жалобно пропищала Нинэль, дёргая теркан за рукав.

– Что еще за Анис? – нахмурился взломщик.

– Монах, который следил за Нинэль, когда её похитили, – ответил жрец. – Где он, малышка?

Девочка указала на противоположную дверь, и сурт, прихватив ключи из камеры Нинэль, принялся подбирать ключ к замку запертой двери, приговаривая:

– Я этому Анису всё выскажу! Он нам по гроб жизни должен будет!

Однако следующая фраза застыла у него в горле, стоило взломщику отворить дверь. Скривившись, он повернулся к жрецу.

– Кажется, нас опередили.

Зрелище, представшее приятелям, заставило их сердца учащённо забиться: изувеченное тело монаха было подвешено вверх ногами к потолку камеры. Его покрывало множество ран и порезов. Было трудно сказать, сколько времени Анис был мёртв. Сурт обошел несчастного кругом и насчитал пять ножей, торчавших из него.

– Парни Фреда развлекались, – вяло констатировал он, однако, посмотрев на девочку, на лице которой застыло выражение неописуемого ужаса, поспешил заслонить собой тело.

Нинэль дала волю чувствам. Как бы она не храбрилась, но вид друга, растерзанного и подвешенного за ноги, подкосил пленницу. Бесшумно рыдания сотрясали её тело, и Нинэль уткнулась в плащ Ородрима, который прижал девочку к себе, пытаясь хоть как-то унять её дрожь.

– Вы долго там? – раздался приглушённый оклик Олафа, который нетерпеливо барабанил пальцами по рукоятке молота.

– Надо идти, Нинэль, – ласково произнёс теркан, уводя девочку прочь.

Сурт ещё раз осмотрел комнату и, убедившись, что ничего ценного в ней нет, отправился за жрецом. Нинэль, подбежавшая к лестнице, увидела Олафа. Он кое-как совладала с душившими её слезами и обернулась к своему покровителю:

– У тебя появились новые друзья?

– Вроде того, – усмехнулся Ородрим, исподтишка посмотрев на одарившего его тяжёлым взглядом анкиллирца. Теркан сомневался, что его компаньоны подходили под это определение.

– Отомстите за Аниса, дядя! – сказала девочка, решительно посмотрев на Олафа. – Он был хорошим.

– Обязательно, – пообещал анкиллирский воин, недоумевая, о чём толкует. Он помог девочке забраться на верёвочную лестницу, которая начиналась высоко от пола. – Давай, ползи.

Нинэль не надо было просить дважды. Она принялась ловко карабкаться вверх и вскоре исчезла из виду.

– Я пойду с ней, – произнес теркан. Он ожидал от воина любой реакции. – Надеюсь, вы поймёте, почему я должен был молчать.

– Ступай, теркан, – отмахнулся Олаф. – Охраняй девочку, тут мы и сами разберёмся.

Жрец благодарно поклонился и, пройдя мимо насупившегося сурта, последовал за Нинэль вверх по трубе.

– Кто такой Анис? – спросил анкиллирец, направляясь в сторону похитителей после того, как Ородрим исчез в темноте.

– Тренировочный манекен, – невозмутимо ответил Фрейн, указав на комнату, где, источая смрад недавней смерти, висел труп монаха.

– Ну и мерзость! – скривился Олаф.

Им обоим приходилось видеть вещи и похуже. Чтобы не свихнуться, приходилось отшучиваться.

Фред расхаживал по комнате взад и вперёд, раздумывая, не мало ли он решил запросить у Динаруса за пленницу. Десять тысяч пенри были очень щедрой наградой, но если подождать ещё немного, то выкуп можно было увеличить минимум в полтора раза. От своих людей в Нариктире Фред знал: Динарус и Клавдий в отчаянии, и чем ближе был приезд лорда Детурна, тем сильнее оно становилось. И всё-таки главарь шайки понимал, что его старый приятель Доллан был прав: излишний риск не был оправдан. Ему удалось продержаться в этом деле так долго лишь оттого, что он всегда дружил с головой и не позволял алчности затуманить разум. Вокруг Нариктира было не так уж много мест, где можно было надежно спрятаться, и скоро городские патрули дойдут до склепа. Тогда придётся думать не о выкупе, а о том, как спасти свою шкуру.

Фреду, конечно же, был неведом тот факт, что в этот самый момент грабители уже лишились своей награды. Нет, главарь был уверен в своей банде и в том, что дело удастся провернуть без сучка без задоринки. Правда, каждый раз, когда бандит думал о соседстве с ужасным хозяином болот, по спине его бегали мурашки. Фред обещал ему половину выкупа за оказанное гостеприимство.

За молчаливым раздумьем главаря наблюдали четверо. Они играли в карты за небольшим деревянным столом, рядом с которым на полу валялись матрасы и соломенные подстилки. Последние полторы недели душная сокровищница старинного склепа, обчищенная до основания, служила им приютом. Разбойники были из местных, они хорошо знали Фреда и нередко работали с ним в прошлом. Зимой, когда жить впроголодь становилось невыносимо, бедняки нередко выходили на подобный промысел. Правда, ни у кого из них не было такого аппетита и деловой хватки, как у Фреда.

– Что-то Доллана давно нет, – внезапно выпалил один из игроков, которому порядком надоела ходьба главаря.

Тот резко вскинул голову, прервав свои размышления. Его взволнованное лицо заставило и остальных отложить игру. А ведь и правда!

События, произошедшие после этого, так быстро сменяли друг друга, что Фред не успевал за ними уследить. Страшный удар обрушился на дверь комнаты, заставив её обитателей вздрогнуть. Второго удара дверь не выдержала. Она слетела с петель, и из облака пыли и древесной трухи выскочил Олаф, прикрывшийся щитом и размахивающий над головой своим устрашающим молотом. Вид разъярённого воина произвёл должное впечатление: разбойники заметно струхнули, но всё-таки повыхватывали мечи из ножен и повскакивали с мест. Олаф, не сбавляя хода, понёсся на группу бандитов. Но ещё до того, как он успел достичь цели, один из членов шайки охнул и осел на пол, опершись спиной о деревянный стол.

– И снова я первый! – с азартом воскликнул показавшийся в проёме Фрейн, перепрыгивая через обломки двери.

Олаф увидел в груди упавшего разбойника кинжал и усмехнулся, а затем отразил неловкий выпад одного из оставшихся похитителей. Тот решил, что анкиллирец отвлёкся, и захотел разобраться с ним по-быстрому. Но не тут-то было! Клинок бандита скользнул по щиту ветерана, и тот с силой пнул бандита ногой в живот. Мужчина согнулся пополам, а Олаф, недолго думая, опустил молот на его затылок. Раздался неприятный хруст. Анкиллирец удовлетворённо осмотрел окровавленное оружие и повернулся к двум оставшимся, которые, переглянувшись, с воплями кинулись на русобородого воина, решив взять его числом.