— Ты вообще слышишь, что я тебе говорю?! — повысил голос правитель Регас. — Эликсир нужен СРОЧНО! Ты обещал, что Дин ничего не вспомнит и не будет задавать лишних вопросов! Ты говорил, что он будет беспрекословно подчиняться!

— Ваше величество, прошу простить меня! Я не могу знать, что послужило причиной! Может сильное эмоциональное потрясение или… — лепетал Файрон.

— Встреча с истинной могла вырвать его из забвения? — подозрительно спокойно спросил отец.

Изумленно вздохнув, старик забормотал:

— Истинной?! О боги! Ну конечно! Ведь нет для мужчины большего благословения…

— Знаю я, замолчи! Мне нужен эликсир к завтрашнему дню. С рассветом ты должен доставить его! — беспрекословно заключил правитель.

— Ваше величество! Но ведь так нельзя! Эликсир забвения состоит из сильнейших ядов. Им нужна неделя, чтобы ослабнуть и нейтрализовать друг друга. Принц может не выдержать… — в голосе Файрона плескался ужас. — Я не хочу брать на душу такой грех…

— А отправиться на виселицу хочешь?! — громкий хлопок по столешнице немного заглушил рычание владыки магов.

— Пощадите, ваше величество! — взмолился старик дрожащим голосом. — Он ведь ваш сын, что если эликсир…

Отец так и не дал Файрону договорить.

— Это уже не твое дело! Проваливай! С рассветом, жду зелье или к заходу солнца на твоей шее затянется узел!

Сидя в своем укрытии, не мог прийти в себя. Слова отца набатом звучали в голове, вызывая чудовищную мигрень. Я не мог поверить в них, не желал верить, но реальность происходящего не давала забыть услышанное.

— Подожди! — окликнул правитель Файрона. — Каково действие этих ядов? Принца возможно будет спасти?

— Простите, ваше величество. Но я искренне в этом сомневаюсь. Велика вероятность, что его тело исцелится, но что касается разума — он будет безвозвратно утрачен, — с грустью в голосе заверил старик.

— Значит, утрачен… Хм… Выходит магию и физическое здоровье можно будет уберечь?

Не мог понять к чему клонит отец, но было очевидно, что ответ престарелого алхимика его вполне устроил.

— Так точно! И все же, ваше величество, подумайте о последствиях! Его высочество так молод! — вновь попытался вразумить правителя Файрон, но слушать его никто не собирался.

— Я не спрашивал твоего мнения. Можешь идти! — отмахнулся он, а спустя пару минут за спиной травника закрылась дверь.

Оперевшись о спинку дивана, я пытался выровнять дыхание, чувствуя, как красная пелена ярости застилает зрение. Еще никогда мне не доводилось испытывать такой всепоглощающей ненависти. Сходя с ума в огне безумного гнева, я был готов разнести дворец! Душа, что не выносила смерти, требовала крови.

Руки дрожали от ярости, а спящая магия вырвалась на свободу. Более не желая скрывать своего присутствия, высвободил весь резерв, кипящий в моем теле.

Диван, за которым скрывался, разлетелся на части, а я встал с мраморного пола, не сводя полных ненависти глаз с родителя, предавшего родного сына уже во второй раз.

Он должен был любить Динариса, даже если тот был злом во плоти… Он должен был держаться за меня, но как итог, я стал неудобен из-за собственного мнения.

— Дин?! Что ты здесь делаешь? — будто минутой назад не обсуждал мою смерть, будничным тоном спросил правитель.

— Тебя только это волнует?! — рыкнул в ответ, делая шаг в сторону отца.

Магия бушевала по всей комнате, стихийным ветром снося с полок папки, поднимая в воздух документы.

— Немедленно успокой это безобразие! — потребовал он, даже не пытаясь объясниться.

— И не подумаю, папа! — ядовито проговаривая каждое слово, чувствовал электрические разряды, бегущие по коже.

Я хотел его убить! Уничтожить это лживое, не знающее любви и сострадания, существо. И лишь крупица света во мне не позволяла перейти черту, после которой не будет возврата.

“Убив отца, стану ли я тем демоном, которого опасался все сознательные годы?”

— Дин, я сказал, прекрати! — вновь закричал правитель, и я ощутил невидимые цепи его влияния. Глаза отца вспыхнули зеленью, а в руках показалась книга.

Мне уже несколько раз доводилось видеть этот старинный гримуар. Ни одному магу не удавалось справиться с заклинаниями и резервом, которыми одаривал древний фолиант. — У тебя все равно не хватит силенок, чтобы противостоять мне.

Его слова вызвали приступ горького смеха.

— Досадно! Ты даже не попытаешься объясниться?

— Что ты хочешь знать?! — выкрикнул отец, плотнее оплетая мое тело магическими цепями. — Динарис был неуправляемым! Я был уверен, что разделив вас, избавлюсь от хаоса, и останется лишь чистое, ведомое существо! Но и этого не произошло! В тебе спит тьма, точно так же, как и в Арисе остались крупицы света. Желая избавиться от одной проблемы, я создал две! Неужели ты хочешь стать таким, как эта крылатая тварь?!

— Лучше таким как он, чем таким как ты! — выплюнул я, вырываясь из пут. — Даже демон не стал бы играть с жизнью собственного сына… Дьявол! У тебя для этого даже веских оснований нет! Если бы все избавлялись от непослушных детей…

— Закрой рот, Дин! — взревел отец, а его цепи сплелись еще туже, лишая меня дыхания.

Легкие горели в чудовищной агонии, руки дрожали от бессилия. Хапая ртом воздух, не мог вздохнуть, ощущая как судорожно дрожит грудная клетка.

Ярость смешалась со страхом за собственную жизнь, а отчаянная потребность в мести растеклась в сердце, очерняя его.

— Я бы мог с тобой покончить сейчас… Но так уж вышло, что ты мне все еще нужен, собственно, как и твой аматан. Думаю, нет больше необходимости притворяться любящим папочкой, так? — хмыкнул правитель Регас.

Слова, сказанные с легкой насмешкой, вызвали безумный приступ бешенства. Рыча, вырывался из магических цепей родителя, чувствуя, как трещат собственные кости, как натягиваются связки и бугрятся мышцы. И в момент, когда кислорода почти не осталось, а сознание начало ускользать, ощутил резкий прилив, полыхнувший в теле подобно пламени.

Спину обожгло безумной болью. Но так же быстро, как она пришла, так же стремительно и отпустила.

Глаза отца, ошарашено распахнулись, когда цепи его магии затрещали, разлетаясь эфемерной зеленой дымкой, а у меня за спиной распахнулись демонические крылья Ариса.

— Быть не может! Ты не демон! — взревел правитель Регас, не веря собственным глазам, но быстро взяв себя в руки, вновь попытался меня сковать.

Чувствуя слабость, я осознавал, что не смогу сейчас противостоять его магии. Обещая себе, что это еще не конец, рванул к окну, ощущая, как крылья инстинктивно сложились коконом, защищая меня от острых осколков, когда тело встретилось с холодным стеклом.

Краем растерзанного сознания я слышал, как за спиной, сокрушаясь и отдавая приказы, кричал отец, а я, чувствуя сопротивление ветра, попытался распахнуть крылья. Получилось не с первого раза. Они не желали слушаться. Но вот, стоило мне поверить, что встреча с землей неизбежна, новоприобретенные конечности распахнулись, мгновенно ловя поток воздуха.

Спланировав за пределы внешней ограды, попытался взмахнуть крыльями, но резкий ветер, порывом сшиб меня с траектории и я, потеряв высоту, встретился с твердой землей.

Арис

— Хм… так значит не впечатлил? — усмехнулся я, вслушиваясь в трепет женского сердца и ощущая отчетливый аромат ее возбуждения. — И кто же учил тебя врать, маленькая лиса?

— Врать? Это ты про меня что ли? — хмыкнула девушка, невинно хлопая длинными ресницами. — Что, Арис, неужели не можешь достойно принять, что не каждая девушка течет в твоем присутствии?

От ее слов не смог сдержать улыбку.

“Дааа, эта змейка за словом в карман не полезет”.

А самое смешное было то, что я ведь знал правду о ее состоянии.

“Стоит только скользнуть пальцами к сосредоточению ее женственности, и более она не сможет скрыть своего истинного желания”.