Хоть куда-нибудь По любой дороге, хоть куда-нибудь Возьми меня в попутчики, шофёр. Мне себя сегодня не в чем упрекнуть, Потому не нужен ни суд, ни прокурор. Может, будет ночью трудная дорога, И свет от фар сыграет струнами дождя. По грязи за мной бегут измена и тревога, А я пытаюсь скрыться от себя. Может быть, моя дорога – в никуда, И там не будет ни тепла и ни приюта, Но только бы предателей не слышать голоса, Тех, которым честь – разменная валюта. Возьми меня в попутчики, шофёр, Мы будем вместе колотиться на ухабах, И дежурный обязательно затеем разговор, Может о политике, а можно и о бабах. Будем говорить, а думать о своём, А он ещё при этом станет напевать. Его, наверное, ждут за ночным дождём, А я от нажитого стараюсь убежать. Дорога в хоть куда короткой не бывает, Может так случится, что пройдут года, Но если прошлое хоть как-то защищает, Значит, не погасла ещё моя звезда. Хлеб В русском доме ссоры и разлад, Если хлеба не поставили на стол. Его сейчас на подоконники тулят Как никому ненужный пищевой прикол. Для хлеба всегда места не хватает, И от него откажутся, чтобы не толстеть. Там уже давно никто не понимает, О чём на самом деле надо сожалеть. Не помнят люди кислый запах голода И четвертухи с лебедой в трясущихся руках. Они уже забыли, что дороже золота, Не поняв откровения о пяти хлебах. И проросла внутри, как ядовитый плющ, Греховная гордыня и вера в самовластие. Человек забыл, кто справедлив и всемогущ, Чем отвратил себя от таинства причастия. Кто вымазан в дерьме атеистического срама, Тем Крест – не указатель общего пути. Все они – не от библейского Адама, А порождение кромешной темноты. Весна не может быть всегда в плену, Мне преломили каравай былинный. Я, может быть, не правильно скажу, Но пытаюсь жить не хлебушком единым. Честно Сегодня День рождения у отца, Его время уже очень вдалеке. Я еле помню черты его лица, Для меня они как блики на стекле. Пролетариат, перековав мечи, Организовывал барачные попойки. На них и разбирались, кто будет гегемон, А кто есть батраки, и в чём сила политической надстройки. Заначку загодя в портянку замотали, С окурком Беломора выдыхался перегар. Тайно похмелились и снова загуляли, Но теперь у каждого – свой репертуар. Мой отец паскудно матерился, Стараясь никого не замечать. Но, если основательно спиртом похмелился, Всегда на общей кухне пристраивался спать. Из газеты «Правда» свернули абажур, А барачный коридор – как коммунальный лабиринт. Всё это разродится в мрачный каламбур И заскрипит, как в мясорубке винт. Соляркой озонирует рабочая спецовка, Сквозняк на фикус снега накрошил. А мне было плевать на все аранжировки, Я по-детски честно своего отца любил. Яблочки
На дереве без листьев последние милые яблочки, Крот шуршит в прожитых календарных днях, На поплавки сощурились мальчишки-рыбачки, И вкус прохладный и грибной на моих губах. Рябина музыкой оранжевой звучала, И маленький комар похож на балерину. Пепельная горлица подсолнух расклевала, И мне осталось весточку отправить на чужбину. Момент для извинения найдите подходящий, И лучше это сделать на восходе дня, Где ты был живой и настоящий — На тех подмостках у заросшего пруда. Камыши слегка качают головами, Тут, похоже, помнили меня. Теченье жизни измеряется годами И ручонкой детской, отпустившей карася. Напишу картину начала октября: На маленькой палитре намешаю краски. Яблочками милыми побалую себя И во всем покаюсь без оглядки. Кто-то рвётся с жизнью поиграть в орлянку, Такие изучали грамоту в тюрьме. Никого не принуждают показывать изнанку, Тебе без этого октябрь напишет резюме. 2×2 У самой кривой палки будет два конца, А у всех компьютеров – двоичная система, И в её основе опять же цифра два, И там решается любая теорема. При голосовании забыли, что 2×2 – четыре, И что бывает трудно между двух огней. И от этого им захотелось улыбаться ещё шире, И вокруг чтобы побольше праздничных огней. «Две правды не бывает», – сказали в околотке, Но не стали ни запугивать, ни бить. Они хотели выяснить, где ночью купить водки, Им до одури самим хотелось пригубить. Скупой заплатит дважды в который уже раз В студенческой столовке за прокисший квест. И будет им давиться хотя бы напоказ, Реально понимая, что объедки чьи-то ест. Как две капли воды на сцене балерины, Очень уж похоже, запрыгнуть и заскок. Книгу жизни не читают с середины, И тебя снова понуждают учить не тот урок. При всем желании два раза не умрёшь, А время – постоянный, неотступный страх. Но коли в одну воду дважды не войдёшь, Ничего не надо делать впопыхах. |
