Это подействовало, я забрался в его машину в надежде в скором времени увидеть Ханну и отправиться домой. Несмотря на то, что внешне я выглядел как мужчина, в душе был все еще несмышленый школьник.

Мы долго двигались по улицам города, вскоре я перестал узнавать окрестности, а потом мы и вовсе покинули пределы города. Мы ехали молча, врачу то и дело кто-то звонил. Он, в основном, только слушал, как будто звонивший докладывал ему что-то. Один только раз доктор спросил человека в трубке: «С ней все в порядке?».

Мы свернули на грунтовую дорогу по направлению к лесу, я вспомнил фильмы с подобными сценами и содрогнулся. К моему облегчению, в чаще деревьев показалось розовое каменное здание больничного типа.

– У нас тут свежий воздух, отличные условия для прогулок пациентов, – подбодрил меня доктор.

Мы вошли в здание, я начал озираться по сторонам в поисках своих родных. Доктор Колкин заметил мое беспокойство:

– Ник, по дороге мне позвонили и сообщили, что твои дядя и тетя, находятся в роддоме, они приедут к тебе, как только появится возможность, а сейчас тебе нужно пройти в свою палату, пообедать и разместиться.

Я шел и каждый мой шаг отдавался грохотом в моей голове, я почти не дышал, но четко помнил, как опустился на пол и остался сидеть не в силах пошевелиться, услышал, как доктор крикнул чье-то имя, снова ощутил жгучий укол в руку.  Несколько рук подхватили меня и положили на передвижную больничную кровать.

Я услышал громкий голос доктора, он словно вселился в мою голову и стучал у меня прямо в висках: «Ты должен уснуть сейчас. Спи.»

Я хотел вскочить и заорать, чтобы он прекратил это, но мои руки и ноги не слушались, к тому же вроде были привязаны. Я подумал, что меня убивают и закрыл глаза.

Доктор тут же перестал говорить, похоже подумал, что я уснул, ко мне стали подключать какие-то датчики. Раздавался писк техники и щелканье компьютерной мышки, скрипел стул.

Я не открывал глаза, чтобы отдышаться, пока доктор не подошел ко мне:

«Просыпайся!».

Я послушно открыл глаза, хотя скажи мне это в другой обстановке, я не открыл бы их автоматически как другие люди, потому что никогда не спал. Я понял, что это гипноз, но он подействовал только на мои глаза, я не уснул и все прекрасно слышал.

– Ты снова внезапно потерял сознание, – спокойно сообщил мне доктор, – Но благодаря терапии, такие эпизоды будут повторяться все реже.

Я медленно встал, голова гудела. До злополучного похода я часто испытывал подобные отключки, но они проходили быстро и бесследно, с лекарственным вмешательством я чувствовал себя все хуже. На этот раз я заметил, что не чувствую левую руку.

Меня проводили в палату, моих вещей здесь не было. Стояла одинокая кровать, пустая тумбочка с открытой дверкой, стул и стол. На спинке стула висел безразмерный жеванный больничный халат.

Ко мне зашла медсестра и привезла на каталке обед. Крем-суп серо-фиолетового цвета и кусок белого хлеба. Я был голоден, но не мог притронуться к этой еде. В моем рюкзаке остались протеиновые батончики, но я понятия не имел, где он.

Я вышел в коридор. По сравнению с предыдущей больницей, здесь было тихо и пустынно. Подошел к окну – на нем решетка. Из окна была видна только желтеющая листва рядом растущего дерева. Я услышал шаги и увидел маленькую старушку, которая, с трудом передвигая ноги, заходила в соседнюю палату. На ее голове я заметил прибор похожий на наушники, несколько проводов тянулись к приемнику, прикрепленному к поясу ее больничного халата. Подобную картину раньше я мог видеть только в фантастических фильмах.

Я хотел поздороваться, но старушка прошла с абсолютно пустым невидящим взглядом. Меня почему-то передернуло. Я потер левую руку – к счастью, я снова ее чувствую. Зашел в свою палату и попробовал суп на кончике ложки. Вкус был капустный, отдавал зеленью и еще чем-то похожим на микстуру. Я съел пару ложек и посмотрел в окно. Шел снег. Я любовался на падающие снежинки, пока они не исчезли. И вспомнил, что сейчас сентябрь. Галлюцинации? Я откинул ложку. Лег на кровать и забился под одеяло. Мне было страшно и тошно. Я не мог сконцентрироваться ни на одной мысли.

Не знаю сколько прошло времени, когда я услышал шаги за дверью. Доктор вошел и сел на стул возле моей кровати.

– Я должен измерить некоторые параметры, попрошу вас сесть за стол.

Я нехотя встал, подумал, есть ли у меня выбор не подчиниться?

– Я не хочу проходить эти процедуры, до больничных вмешательств я чувствовал себя вполне нормально.

– Ваш дядя сообщил, что вы неоднократно теряли сознание за последний месяц.

– Да, но это проходило быстро и безболезненно.

– Болезнь прогрессирует, нечему удивляться, ваши опекуны подписали согласие на все процедуры, и мы должны их выполнить. Если вы, конечно, не хотите омрачить им жизнь своей гибелью. Ну же садитесь.

Он почти крикнул. Я нехотя сел

Вот если бы Ханна все это видела!

– Я полагаю вы замечали свое внешнее отличие от сверстников. Ваш организм стареет в полтора раз быстрее, чем у них, это необратимый процесс, но его можно замедлить…– доктор сделал длинную паузу, строго смотря на меня, – Стоит вам только начать спать.

Я молчал. У меня пересохло во рту. Этот разговор все-таки должен был с кем-то состояться.

– Сколько вы не спите? – Колкин открыл блокнот и приготовился писать.

– Всю жизнь, точнее с шести месяцев. – я сглотнул и посмотрел ему в лицо.

Доктор удовлетворенно кивнул, мне показалось он сдерживает торжествующую улыбку.

– Когда вы чувствуете сильную усталость, что вы обычно делаете? – он зачем-то измерил мою голову сантиметровой лентой.

– Просто лежу.

– Ваш организм довольно быстро и легко восстанавливается, он, по сути, уникален. Люди с такими свойствами могли бы не знать себе равных, если бы направляли свою деятельность в нужное русло. Реакции вашего мозга необходимо изучить, это может дать науке ценнейшие сведения.

– Мне сказали, что меня отправляют на лечение, а не на изучение.

– Это будет происходить параллельно. Если мы найдем способ заставить вас заснуть, вы перестанете так быстро стареть. Нам важно выяснить природу ваших обмороков и возможности вашего сознания.

– Мне же сказали, что у меня микроинсульт, – напомнил я.

– К счастью, этот диагноз не подтвердился, мы продолжаем искать причину вашего плохого самочувствия.

– Сколько я здесь пробуду? – я смотрел на свои руки.

– Вам нужно находиться под постоянным наблюдением, любые стрессы могут вызвать ухудшение состояния, пока речь идет о нескольких месяцах.

– Мне нужно заканчивать школу, выпускной класс… – бубнил я, уже теряя надежду.

– Я свяжусь с вашей школой, возможно, удастся организовать удаленное обучение, если вам так будет спокойнее.

– Я хочу поговорить со своей тетей.

– Это невозможно, потому что она сейчас сама находится в больнице, но перед ужином я позову вас, и вы поговорите со своим дядей по видеосвязи. Он звонил узнать, все ли в порядке, и попросил вас позвонить ему.

– А где мои вещи? Рюкзак с телефоном, ноутбук, книги…

– Они в камере хранения, вам нужно больше отдыхать, но я занесу ваши книги после ужина.

Вечером меня вызвали поговорить с дядей Джоном по видеосвязи в кабинет доктора.

– Как Ханна? – тут же спросил я.

– Она осталась в роддоме, но с ней все хорошо. Мы приехали к тебе в больницу, и твой врач заметил, что она бледная, померили ей давление оно оказалось высокое, поэтому я повез ее к врачу, затем приехал за тобой, и, оказалось, что тебя уже перевели.

Дядя Джон выглядел не важно: под глазами синяки, мне показалось, что он даже был напуган.

– Жутко за вас волнуюсь, – сказал он, подтверждая мои мысли, – Как ты себя чувствуешь? В обморок больше не падал?

– Нет, – автоматически ответил я, потому что это было сейчас не важно.

Доктор почему-то одобрительно кивнул. Я лихорадочно соображал, как незаметно подать дяде Джону знак и подмигнул.