Мы заехали в уютную довольно потрепанного вида квартирку.

– Дааа, слышимость здесь, наверное, – протянула Марта

Я смущенно опустил глаза и засмеялся.

– Эй, я это о своем пении, – рассмеялась Марта и открыла шторы. – Я все здесь хочу поменять.

Мы проводили все вечера вместе: смотрели фильмы, гуляли, много говорили о Марте. Я любил слушать ее рассказы о детстве, о ее семье. Марту воспитывала мать искусствовед в небольшом городке Кливленде недалеко от Нью-Йорка.  Отец рано ушел из семьи и с Мартой общение поддерживал только пока ей не исполнилось пять лет, потом он снова женился, и их встречи сошли на нет. Оказывается, Марта старше меня почти на 10 лет, если учитывать мой реальный возраст, а еще она с детства мечтала петь. Когда речь заходила о моей семье, я невольно терялся, признался только, что меня воспитали опекуны.

Я смотрел на Марту с восхищением, а она с раскрасневшимися щеками сидела, обложившись подушками на кровати, ведая историю за историей. Как она начала петь, как выступала в школе на дискотеках, как сбежала на дикий пляж океана на все лето со своими друзьями еще в школе. Я слушал ее, и мне казалось, что со мной не происходило ничего особенного, о чем можно с интересом рассказывать. Друзей кроме Шона у меня никогда не было. За свои семнадцать лет я путешествовал, конечно, по Канаде, особенно меня впечатлила поездка с Ханой и дядей Джоном в Британскую Колумбию, но почему-то мне казалось нелепым рассказывать сейчас об этой еще детской своей поездке.

Я готовил ей необычные десерты, а она придумывала им шутливые названия. Я был уверен, что полюбил Марту, она восхищала меня, притягивала, было интересно наблюдать за каждым ее движением и словом. Конечно, я ничего не сказал ей о том, что не сплю, об этом не могло быть и речи. Что, если это напугает ее, оттолкнет? Сейчас совсем не подходящее время для этого, когда все так хорошо.

Я много думал о том, могу ли я позже довериться Марте. По ночам я делал вид, что сплю, пока Марта не засыпала крепко. Затем уходил на кухню, писал меню, считал бухгалтерию кафе или просто отвечал на письма. Мысленно придумывал рецепты. Мне хотелось готовить ночью десерты, но это могло вызвать лишние вопросы у Марты.

Прошло полгода с нашего переезда, по словам Шона, история, связанная со мной, утихла, началась пора подготовки к экзаменам, поэтому даже в школе обо мне почти сразу забыли. Иногда я размышлял, есть ли в мире подобный мне человек. Может даже девушка. Как бы этого выглядело, если бы Марта тоже не спала? Если бы я мог открыться, мы стали бы еще ближе, я бы наконец расслабился рядом с ней.

Однажды Марта зашла на кухню посреди ночи. Было около трех часов, обычно она крепко спала в это время. Я стоял у окна с чашкой горячего кофе.

– Я встала в туалет и увидела свет. Не спится?

– Да, мне нужно доделать меню для бизнес-ланча для наших заказчиков, – сказал я уверенно, но по лицу Марты понял, что это звучало неубедительно.

– Правда? А вчера, а неделю назад? Ник, я не первый день наблюдаю за тобой. Что происходит, почему ты не остаешься со мной в постели ночью?

Я лишь покачал головой, хлопая ртом как рыба, выброшенная на берег в полном замешательстве. Почему я не подготовил ответ раньше? Рано или поздно она должна была спросить.

– Ты совсем не отдыхаешь, – продолжила она, подойдя ближе, – Принимаешь какие-то вещества?

Я отрицательно замотал головой.

– Тебе некомфортно спать со мной? Ты только скажи, мы поставим еще одну кровать в спальню.

– Все в порядке просто такой период, – не зная, что еще сказать я пододвинул к ней тарелку с зефиром. – Хочешь?

– Не сейчас, я пойду спать, уже очень поздно, и жду тебя. Сейчас.

Я вздохнул и прошел за Мартой в спальню, обнял ее, вдохнул аромат волос и прижал к себе, она почти сразу заснула.

До утра я остался с ней в постели. И думал только об одном, что, если бы она услышала правду? Приняла бы это, осталась бы со мной?

«Научи меня спать, Марта, и я никогда не оставлю тебя ночью» – подумал я, глядя как она спокойно спит.

– Привет, подержишь? – Ханна с порога передала мне малышку, – Ты не заходил почти две недели, честно, я злюсь.

Наступили теплые весенние деньки, мы строили летнюю веранду в кафе, но, конечно, меня это не оправдывало. Как же успевают все люди, которые спят?! Для меня это – загадка. Наши отношения с Ханной стали натянутыми.

Я прошел за ней в детскую, поставил Олли на пол и расцеловал.

– Я могу приходить ночевать к вам, буду следить за Олли, как раньше.

Ханна встревоженно посмотрела на меня.

– Вы расстались с Мартой?

– Нет, все нормально.

– Она уже знает про твою особенность, из-за чего мы переехали и про твой возраст?

– Нет, разумеется, нет.

Я погулял и поиграл с Олли, все это время Ханна была с нами, но избегала разговоров со мной. Вечером к Олли пришла няня Нэнси. Ханна ушла на кухню готовить ужин.

– Ты помнишь что-нибудь о своей матери? – вдруг спросила Нэнси, когда я выстраивал перед Олли башню из крупных кубиков Лего.

Я вопросительно посмотрел на нее.

– Ханна мне многое рассказывала, хотела услышать об этом от тебя, – объяснила она.

– Нет, мне же было полгода, когда я попал в детский дом.

– Ну все равно что-то осталось в памяти: звуки, запахи, образ?

Я попытался погрузиться в воспоминания, но только нахлынула привычная волна злости и раздражения.

– Я злюсь, когда думаю о ней, – признался я, почему-то чувствуя, что могу открыться Нэнси.

– То есть единственное чувство к ней – злость?

– Да, она меня бросила. Я думаю, и не любила никогда.

– Тебе так сказали?

– Нет, родные ничего не знают, она жила в другом городе, уехала тайно, не общалась с ними.

– Как же узнали про тебя?

– Позвонили из детдома, Ханна забрала меня через месяц, кажется, так мне рассказывали.

– Слушай, твоя история интересная, хоть и не уникальная. Ты искал отца когда-нибудь? – спросила Нэнси.

– Нет, раз он допустил мое попадение в детский дом и до сих пор не пытался меня найти, я ему не нужен, если он еще жив, конечно.

***

Когда я уже собирался уходить, Ханна протянула мне сверток.

– Что это? – удивился я.

– Открой.

Я с предвкушением разорвал бумагу. Внутри лежал красивый кожаный портмоне и открытка. «С восемнадцатилетием, дорогой Ник. С любовью твои Джон, Ханна и Олли».

Я смотрел на открытку и едва сдерживал слезы.

– Мы тебя очень любим и скучаем, заходи почаще, – Ханна, наконец, прижала меня к себе.

***

Дома я увидел два неприятных видеозвонка от Шона. Я надел наушники и нажал на кнопку «перезвонить». Через несколько длинных гудков на экране появилась Мила.

– Привет, – от неожиданности я не мог найти слов, чтобы продолжить разговор.

– Привет, отлично выглядишь, – сказала она. – Шон уже идет, он выходит из ванной.

– Спасибо.

Снова неудобное молчание и ее пронзительный взгляд, я заметил, что она была в черной спальной шелковой сорочке, и отвел взгляд, мне стало неудобно.

– Я перезвоню тогда позже, ладно?

– Эй-эй, – услышал я голос Шона, – Стой!

Он появился в кадре в халате:

– Тебя не так-то просто теперь поймать, бизнесмен ты наш! Когда увидимся?

Я не успел ответить и услышал голос Марты в прихожей:

– Я дома, любимый!

Лицо Милы вытянулось.

– Теперь понятно, почему ты трубки не берешь – захихикал Шон.

– Не в этом дело… – начал я.

– Дело в этой, – перебил меня Шон и в голос расхохотался. – Ладно, это я от радости за тебя, прости.

Марта подошла ко мне и наклонилась к экрану.

– Добрый вечер, – поздоровалась она с Милой и Шоном. – Вы младшие родственники Ника?

Мила встала и вышла из кадра.

– Я – его друг детства, – объяснял Шон.

– Очень приятно, а я – его девушка, – сказала Марта, садясь ко мне на колени.

– Шон, созвонимся в другой раз, – я был готов нажать на кнопку завершения звонка, боясь, что Шон ляпнет что-нибудь лишнее.